к ним не лезли. Теперь это стало возможно, теперь можно торговать идеями,
теперь есть могущественные покупатели идей, и они будут охранять тебя,
весь мир загонят за колючую проволоку, чтобы не мешал тебе старый мир,
будут кормить тебя, будут тебя холить... будут самым предупредительным
образом точить топор, которым ты рубишь тот самый сук, на котором они
восседают, сверкая шитьем и орденами...
только этого не пробовали: холодное воспитание без всяких соплей, без
слез... хотя что это я мелю, откуда я знаю, что у них там за воспитание...
но все равно, жестокость, презрение, это же видно... Ничего у них там не
получится, потому что, ну ладно, разум, думайте, учитесь, анализируйте, а
как же руки матери, ласковые руки, которые снимают боль и делают мир
теплым? И колючая щетина отца, который играет в войну и тигра, и учит
боксу, и самый сильный, и знает больше всех на свете? Ведь это же тоже
было! Не только визгливые (или тихие) свары родителей, не только ремень и
пьяное бормотание, не только же беспорядочное обрывание ушей, сменяющееся
внезапно и непонятно судорожным одарением конфетами и медью на кино... Да
откуда я знаю - быть может у них есть эквивалент всему хорошему, что
существует в материнстве и отцовстве... как Ирма смотрела на того
мокреца!.. Каким же это нужно быть, чтобы на тебя так смотрели... и уж во
всяком случае, ни Бол-Кунац, ни Ирма, ни прыщавый нигилист-обличитель
никогда не наденут золотых рубашек, а разве этого мало? Да черт возьми -
мне от людей больше ничего не надо!...
Бывает еще третий выход: наплевать, но мне не наплевать. Ах, как бы я
хотел быть циником, как легко, просто и роскошно жить циником! Ведь надо
же - всю жизнь из меня делают циника, стараются, тратят гигантские
средства, тратят пули, цветы красноречия, бумагу, не жалеют кулаков, не
жалеют людей, ничего не жалеют, только бы я стал циником, - а я никак...
Ну, хорошо, хорошо. Все-таки: за или против? Конечно, против, потому что
не терплю пренебрежения, ненавижу всяческую элиту, ненавижу всяческую
нетерпимость и не люблю, ох, как не люблю, когда меня бьют по морде и
прогоняют вон. И я - за, потому что люблю людей умных, талантливых, и
ненавижу дураков, ненавижу тупиц, ненавижу золотых рубашек, фашистов
ненавижу, и ясно, конечно, что так я ничего не определю, я слишком мало
знаю их, а из того, что знаю, из того, что в дел сам, в глаза бросается
скорее плохое - жестокость, презрительность, физическое уродство,
наконец... И вот что получается: за них Диана, которую я люблю, и Голем,
которого я люблю, и Ирма, которую я люблю, и Бол-Кунац, и прыщавый
нигилист... а кто против? Бургомистр против, старая сволочь, фашист и
демагог, и полицмейстер, продажная шкура, и Росшепер Нант, и дура Лола, и
шайка золотых рубашек, и Павор... Правда, с другой стороны за них -
долговязый профессионал, а также некий генерал Пферд - не терплю
генералов, а против Тэдди и, наверное, еще много таких, как Тэдди... Да,
тут большинством голосов ничего не решишь. Это что-то вроде
демократических выборов: большинство всегда за сволочь...
перетянутом белом халате, подмазанная и причесанная.
диетический суп "Братья по разуму", темные от физической усталости.
Обтянутый синим свитером толстый тренер ходил у них за спинами, хлопал по
плечам, ерошил им волосы и внимательно заглядывал в тарелки.
будет с нами обедать.
помолчать за едой.
жалобно взглянул на Диану, но она уже быстро вела его к служебному столику
в дальнем углу. Муж поднялся им навстречу - желтолицый, горбоносый, в
темном костюме и в черных перчатках. Руки он Виктору не подал, а просто
поклонился и негромко сказал:
нападала на него при виде мужей.
сказать, память... - Он замолчал. - Погодите, - сказал он, - какой
Зурзмансор?
энергично вступились за меня в ресторане. Кроме того мы еще в одном месте
встречались, тоже при несчастных обстоятельствах. Давайте сядем.
такие. Кто бы мог подумать? Пардон, а где же "очки"? У Зурзмансора, он же
почему-то муж Дианы, он же горбоносый танцор, играющий танцора, который
играет танцора, который на самом деле мокрец, или даже пять, считая с
ресторанным, - не было у Зурзмансора "очков", будто они расплылись по
всему лицу и окрасили кожу в желтоватый латиноамериканский цвет. А Диана
со странной, какой-то материнской улыбкой смотрит то на меня, то на своего
мужа. На бывшего мужа. И это было неприятно, Виктор почувствовал что-то
вроде ревности, которой раньше никогда не ощущал, имея дело с мужьями.
Официантка принесла суп.
хлеба. - Просит не беспокоиться.
есть, не чувствуя вкуса. Зурзмансор тоже ел, поглядывая на Виктора
исподлобья - без улыбки, но с каким-то юмористическим выражением. Перчаток
он не снял, но в том, как он орудовал ложкой, как изящно ломал хлеб, как
пользовался салфеткой, чувствовалось хорошее воспитание.
Философ...
Боюсь, что к тому знаменитому философу я имею теперь весьма отдаленное
отношение.
концов не я инициатор встречи, мое дело маленькое, он меня хотел увидеть,
пусть он и начинает... Принесли второе. Внимательно следя за собой, Виктор
принялся резать мясо. За длинными столиками дружно и простодушно чавкали
"Братья по разуму", гремя ножами и вилками. А ведь я здесь дурак дураком,
подумал Виктор. Братец по разуму. Она ведь наверное до сих пор его любит.
Он заболел, пришлось им расстаться, а она не захотела расстаться, иначе
зачем бы она приперлась в эту дыру, выносить горшки за Росшепером... И они
часто видятся, он пробирается в санаторий, снимает повязку и танцует с
ней... Он вспомнил как они танцевали - шерочка с машерочкой... Все равно.
Она его любит. А мне какое дело? А ведь есть какое-то дело. Что уж там -
есть. Только что есть? Они отобрали у меня дочь, но я ревную к ним дочь не
как отец. Они отобрали у меня женщину, но я ревную к ним Диану не как
мужчина... О черт, какие слова! Отобрали женщину, отобрали дочь... Дочь,
которая увидела меня впервые за двенадцать лет жизни... Или ей уже
тринадцать? Женщину, которую я знаю считанные дни... Но, заметьте, ревную
- и притом не как отец и не как мужчина. Да, было бы гораздо проще, если
бы он сейчас сказал: "Милостивый государь, мне все известно, вы запятнали
мою честь. Как насчет сатисфакции? "
светский разговор, чтобы завязать беседу. Этому мокрецу, кажется,
действительно было любопытно знать, как продвигается работа над статьей.
бургомистр, у вас все равно не получится. Даже если вы будете очень
стараться. Существуют люди, которые автоматически, независимо от своих
желаний, трансформируют по своему любое задание, которое им дается. Вы
относитесь к таким людям.
известно, если не считать той ее составляющей, которая представляет собой
набор рефлексов. Правда, массовая личность почти ни чего больше в себе и
не содержит. Поэтому особенно ценны так называемые творческие личности
перерабатывающие информацию в действительности индивидуально. Сравнивая
известное и хорошо изученное явление с отражением этого явления в
творчестве этой личности, мы можем многое узнать о психическом аппарате,
перерабатывающем информацию.
видите ли, я сообщил вам только одно обстоятельство, сообщающее вам
ценность в наших глазах. Другие обстоятельства общеизвестны, это правдивая
информация об объективной действительности, машина эмоций, средство
возбуждения фантазии, удовлетворенные потребности в сопереживании.
Собственно, я хотел вам польстить.
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Пехов Алексей
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Орлов Алекс