мурлыканьем ко мне на колени запрыгнул Барон. Я оглянулась.
Клякса и Муська сидели по обе стороны моего стула. Мы молча
наблюдали за Максимом, я -- с восхищением, кошки -- с
жадностью. Максим, подобно индийскому факиру, в буквальном
смысле заворожил публику, я вместе с кошками, не отрываясь,
наблюдала за стремительными движениями ножа, следя за ним
взглядом, как за дудочкой.
собрал газету с рыбьей чешуей и потрохами и выбросил в мусорное
ведро. Кошки выразили свое недовольство мяуканьем, а Барон,
вскочив, выпустил когти и вцепился в мои колени. Теперь настала
моя очередь возмущаться.
вся исцарапанная.
одна зараза не возьмет.
друг друга.
Максим.
ездить на рыбалку? Вставать приходится рано, сидеть нужно на
холоде и в сырости, потом чистить эту пахнущую рыбу, а в
стремление соединиться с природой и найти умиротворение и
покой.
планировала и экономила свое свободное время, поэтому не могла
позволить себе тратить его ради собственного удовольствия.
что мы другие, и не переносим запаха сырой рыбы.
руках скатерть, тарелки и приборы.
и даже кошек не угостил.
произнесла Мила, явно кого-то копируя.
и очень опытного начальника. Он меня и научил искусству общения
с домашними животными.
когда мы с тобой познакомились.
кошачьей хозяйки.
ничему нельзя научить: он слишком много знает.
на веранду стол и застелили его скатертью. Мила стала помогать
им накрывать на стол.
нашим кошкам.
за судьбу злосчастной рыбы. Николай, вот ты мне ответь, зачем
ты ездишь на рыбалку и зачем она тебе?
насаживаешь несчастного извивающегося червяка на крючок, стоишь
в холодной воде, а потом вытаскиваешь из нее ошалевшую рыбешку,
ничего не подозревающую о своей дальнейшей судьбе.
чтобы одновременно всем было хорошо.
совершенства?
закончился тем, что мы заключили соглашение -- я жарю рыбу, а
Николай обещает до конца сезона не привозить ее и не заставлять
Милу и меня ее готовить. Вооружившись ножом и сковородкой, я
ушла на кухню. Николай вызвался помочь мне. Его помощь
выразилась в том, что он рассказывал мне смешные истории,
случившиеся с ним во время многочисленных рыбалок. Я хохотала
до слез. Самое удивительное, что при этом нам чудом удалось не
сжечь рыбу. Николай в нужное время хлопал меня по плечу и
указывал на сковородку. Если же я была не в состоянии
разогнуться от очередного приступа смеха, то он ловко
выхватывал из моих рук лопаточку и сам переворачивал рыбу на
сковородке.
что-нибудь из шкафа и уносила на веранду. Пару раз появился
Максим, мрачно на нас глянул и удалился на веранду. Даже спиной
я чувствовала его осуждающий взгляд, но в меня словно бес
вселился, меня просто трясло от веселья, словно я опьянела от
смеха.
Но уже через несколько минут стало ясно, что милого застолья у
нас на этот раз не получится. Обстановка была какой-то
натянутой, хотя все старались поддерживать беседу. Даже вкусная
еда, приготовленная Милой, не спасла положения. Мужчины
набросились поначалу на еду, но когда первый голод был утолен,
Максим принялся лениво ковырять в тарелке, бросая на меня
мрачные взгляды. Мила молчала и посматривала по сторонам.
Некоторое время мы с Николаем пытались расшевелить компанию, но
то ли иссяк его запас анекдотов, то ли усталость дала о себе
знать. Короче, вскоре Николай замолчал тоже.
молчание Мила. -- Идите-ка лучше спать, послеобеденный сон
очень полезен, а вы сегодня рано встали.
подмигнул мне, улыбаясь краешком рта.
ушах звенит. А тут милые наши дамы и их назойливые коты тебе
толком поспать не дадут, будут болтать и мяукать, мять косточки
всем знакомым и выпрашивать рыбу.
препираться с Николаем. Я подняла глаза и в буквальном смысле
поперхнулась под тяжелым осуждающим взглядом Максима. Вскочив
со стула, стала лихорадочно собирать тарелки и носить их на
кухню. Кухня казалась мне наиболее безопасным местом. Я
поставила греть воду на плиту и решила, что лучше подожду на
кухне, пока она согреется. Выходить на веранду мне очень не
хотелось. На мое счастье, вода согрелась довольно быстро, налив
ее в тазик, я опустила в него тарелки и брызнула несколько
капель моющего средства для мытья посуды из большого
пластикового флакона. В этот момент сильная рука схватила меня
за локоть и грубо развернула к себе. Мои пальцы инстинктивно
сжались, и из узкого горлышка флакона вырвались крохотные
радужные мыльные пузырьки и устремились вверх. Один из них
запутался в волосах Максима, другой чуть не сел ему на нос. Я
глупо хихикнула, но Максим не был расположен к веселью. Он еще
крепче сжал мою руку и, яростно сверкая глазами, буквально
подтащил меня к плите. Теперь мы стояли далеко от окна, и с
веранды нас было не видно.
Николаем.
желваки, а на шее пульсирует вена. В таком гневе я его еще не