зачарованные.
- Лишения, которые выпали на долю каждого, сроднили нас навсегда. И любой
вправе громко и откровенно изложить здесь то, что он думает. Клянусь
Дикой, богиней правды, я ничего не утаю на дне сердца. И вас, братья,
прошу выступить на этом холме также прямо, честно и смело. Обещаете,
македонцы, эллины и фракийцы, говорить только истину?
царя. Не так ли? Так. Почему же? Пусть любой, не страшась наказания,
выйдет сюда и на глазах у всех ответит на мой вопрос. Клянусь Фемидой,
охранительницей клятв, - ни один волос не упадет с головы этого человека
по моей воле!
в людях раздражение. А раздражение делает и робкого храбрым. И они не
знали, как им теперь поступить. Руки, незадолго до того дерзко стучавшие
пиками о щиты, так ослабли от волнения, что едва держали эти пики.
от холма, узнал Феагена.
пращника сразу образумили македонцев и воинов других племен. С них слетело
оцепенение. Люди вспомнили, для чего пришли на совет. - Почему? -
продолжал феаген. - Вот уже пять лет, как мы покинули страну отцов. Вот
уже пять лет, как мы не видели престарелых матерей. Вот уже пять лет, как
мы не слышали веселых песен, звучащих на зимних праздниках Диониса. Вот
уже пять лет длится проклятый поход по стране азиатов! Ты говорил перед
войной: "Наш долг - сполна отомстить персам за их преступления!" Так? Но
месть уже совершилась. Мы сделали свое дело. Враг побежден и рассеян. Чего
тебе надо еще? Куда ты нас хочешь вести? Не хватит ли с нас походов? Не
пора ли домой?
шум реки, подбросил кверху птиц, мирно дремавших на кустах по склону горы,
и спугнул узрушан, притаившихся за утесами.
о родине. Но... Вот вы стремитесь домой. Для чего? Что ждет дома? Неужели
вас тянет к темным лачугам, где вы росли, не видя света? Неужели хочется
снова потеть от зари до зари на скудном поле? Или задыхаться в закопченных
мастерских? И жить, несмотря на тяжкий труд, впроголодь? Чем встретит
Эллада, бедная страна, где нет ни плодородной земли, ни полноводных
источников, где людям не хватает не только хлеба, но и места под солнцем?
ячменный хлеб? С тех пор же, как я повел вас на восток, вы едите хлеб из
пшеничной муки. Вспомните: каждый ли там, на родине, по которой, вы так
тоскуете, видел что либо другое, кроме соленой рыбы? А здесь едите мясо,
плоды и диковинные овощи. Вспомните: что носили на плечах там, в Элладе, к
которой вы так рветесь, кроме грубой рубахи? А теперь у вас нарядные
хитоны из бисса. Много ли сестерциев и оболов водилось на родине? А теперь
у каждого в сумке звенит немного золота, и все это дал - кто? Александр,
сын Филиппа!
четырех стен жалкой хижины, целый мир. Я бросил мир со всеми горами и
долинами, реками, богатыми рыбой, и плодороднейшими полями, цветущими
садами и шумными городами, бескрайними пастбищами и огромными стадами - я
бросил мир со всеми сокровищами вам под ноги! Берите! Владейте! Стройте
города, где понравится! Возводите дома! Открывайте лавки и мастерские!
Покупайте рабов и возделывайте землю. Женитесь на красивых азиатках или
вызовите к себе невест. Кто запрещает? Кто мешает? Не для того ли привел я
вас сюда? Не ради вас ли я подвергался опасностям? Не ради вашего ли
благополучия у меня перебито плечо? Разве мне одному нужна Азия? Она нужна
вам! Я отдам вам весь Восток. Но вместо того, чтобы вознести мне хвалу, вы
ропщете. Вы подобны щенкам, у которых еще не прорезались глаза. Их тычут
мордами в молоко, а они отчаянно упираются лапами. Разве это не правда?
Пусть возразит, кто сможет!...
с такой убеждающей силой, что у тысяч пристыженных людей закружилась
голова. Им показалось, будто устами Александра глаголит Истина.
сына Филиппа.
Мы хотим домой!
затуманивающиеся, когда говорил царь.
ехидная улыбка. - Ладно. Я не держу вас. Уходите! Уходите, если сумеете
уйти. - Он со смехом повел рукой вокруг. - Вы забыли, дети мои, об одной
безделице. Войско отрезано от всего мира. На севере, за рекой, собираются
для битвы скифы в острых тиарах. На востоке вас ждут не дождутся скифы в
расшитых шапочках. Со стороны западных степей вам угрожают скифы в шлемах
с наушниками. Горцы юга перегородили стенами все тропы. Спитамен поднял
мятеж, Бактра отпала, - если не верите мне, выслушайте гонца. Вы оказались
одни в чужой стране, куда люди часто стремятся, но откуда редко
возвращаются. Вы напоминаете мышь, свалившуюся на дно огромного сосуда.
Вокруг сотни тысяч варваров. Попробуйте выбраться!
тихо стало за его спиной. Никто из десятков тысяч людей ни промолвил
слова. Только окаменевшие лица и резкие складки у губ и меж бровей
выражали внутреннее потрясение.
предводительством Ксенофонта, описавшего этот небывалый поход от Вавилона
до Понта Эвксинского в своей знаменитой книге "Анабасис". Войско,
лишившись вождей, убитых приближенными персидского царя Артаксеркса, не
растерялось, выбрало новых начальников и благополучно добралось до родной
земли. Но путь от Киресхаты до Эллады впятеро длинней, чем от Вавилона до
Понта! И на этом пути македонцев подстерегают скифы, одно имя которых
пугает самого храброго человека.
азиатских песков, поднялись дикие скалистые горы, заклубился дым пожаров.
Засады. Нападения. Злой посвист бронзовых стрел. Блеск ножей. Башни из
голов... Конец, ожидающий македонцев и греков на чужой земле, предстал в
их сознании так зримо, что ужас сковал их уста, Киресхата! Киресхата!..
пока что спасла моя клятва. Но теперь я не забуду тебя"
урушан и навлек на войско их гнев? Разве я дремлю у костров и позволяю
варварам делать со мной все, что они хотят? Разве я кривлю рожу, услышав
приказание начальника? Разве я слоняюсь без дела по лагерю? Войско
разлагается. Вы по своей вине стали добычей варваров. Над вами насмехается
каждый азиат. Александр вытащил бы вас из котла, но вы наглецы, вышли из
повиновения! Я уже плох для вас? Да будет так! Слушайте: я отдаюсь на
милость Спитамена и, если мне удастся от него откупиться, я сумею
вернуться домой. А вы... если вы так мудры, как полагаете, то поступайте,
как заблагорассудится. Прощайте!
поспешно спускаться с холма. Птолеймаос Лаг и Фердикка во главе толпы
самых преданных телохранителей прокладывали дорогу. Воины очнулись.
Александр их покидает? Они разом позабыли обо всех обидах. Александр их
покидает! Они глядели на него, как непослушные дети на рассерженного отца,
уходящего из дома. Александр их покидает! Дракил и Лаэрт, у которых давно
зажили язвы на пятках, но которые так же давно прозябали не у дел,
отвергнутые разгневанным повелителем, переглянулись, поняли друг друга и
повалились, точно рабы, под ноги царя.
товарищей послужил толчком, выведшим людей из оцепенения, и направил поток
их мыслей по новому руслу. Александр поднял руку и остановился. Взмах его
руки как бы закрыл все уста.
спеша поднялся на вершину холма. Войско опять умолкло, будто языки у людей
присохли к гортаням.
красивые губы перекосились и стали жесткими, точно шрам. Он медленно повел
пронизывающим взглядом по густому строю бородатых воинов, по всему скопищу
взрослых детей - простодушных, бесхитростных, которые живут отрывочными
мгновениями, не додумывают до конца ни одной мысли и без помощи опытного
наставника не доводят до завершения ни одного трудного дела. И там, куда
падал ледяной взгляд повелителя, смущенно потуплялись глаза, низко
опускались головы. Ряд за рядом вникали воины, и щетинистые гребни,
султаны и конские хвосты их медных шлемов склонялись и колебались, точно
космы сизых степных трав от ветра.
железа. - Хорошо, прощу вас. Но обещайте, поклянитесь Керой, богиней
смерти, беспрекословно выполнять мои повеления!
на все страдания, уготовленные для них сыном бога Аммона. Чтоб рассеять