на.
случился с Рудиным анекдот. Беспрерывно развиваясь (эти господа все раз-
виваются; другие, например, просто спят или едят, - а они находятся в
моменте развития спанья или еды; не так ли господин Басистов? - Басистов
ничего не ответил)... Итак, развиваясь постоянно, Рудин дошел путем фи-
лософии до того умозаключения, что ему должно влюбиться. Начал он отыс-
кивать предмет, достойный такого удивительного умозаключения. Фортуна
ему улыбнулась. Познакомился он с одной француженкой, прехорошенькой мо-
дисткой. Дело происходило в одном немецком городе, на Рейне, заметьте.
Начал он ходить к ней, носить ей разные книги, говорить ей о природе и
Гегеле. Можете себе представить положение модистки? Она считала его за
астронома. Однако, вы знаете, малый он из себя ничего; ну - иностранец,
русский - понравился. Вот, наконец, назначает он свидание, и очень поэ-
тическое свидание: в гондоле на реке. Француженка согласилась: приоде-
лась получше и поехала с ним в гондоле. Так они катались часа два. Чем
же, вы думаете, занимался он все это время? Гладил француженку по голо-
ве, задумчиво глядел в небо и несколько раз повторил, что чувствует к
ней отеческую нежность. Француженка вернулась домой взбешенная, и сама
потом все рассказала Терлахову. Вот он какой господин!
лее и более убеждаюсь в том, что про Рудина даже те, которые его бранят,
ничего дурного сказать не могут.
займы... Михайло Михайлыч! ведь он и у вас, наверное, занимал?
серьезное выражение, - послушайте: вы знаете, и жена моя знает, что я в
последнее время особенного расположения к Рудину не чувствовал и даже
часто осуждал его. Со всем тем (Лежнев разлил шампанское по бокалам) вот
что я вам предлагаю: мы сейчас пили за здоровье дорогого нашего брата и
его невесты; я предлагаю вам выпить теперь за здоровье Дмитрия Рудина!
Басистов встрепенулся весь, покраснел от радости и глаза вытаращил.
известны. Они тем более выступают наружу, что сам он не мелкий человек.
В том-то вся его беда, что натуры-то, собственно, в нем нет... Но не в
этом дело. Я хочу говорить о том, что в нем есть хорошего, редкого. В
нем есть энтузиазм; а это, поверьте мне, флегматическому человеку, самое
драгоценное качество в наше время. Мы все стали невыносимо рассуди-
тельны, равнодушны и вялы; мы заснули, мы застыли, и спасибо тому, кто
хоть на миг нас расшевелит и согреет! Пора! Помнишь, Саша, я раз говорил
с тобой о нем и упрекал его в холодности. Я был и прав и неправ тогда.
Холодность эта у него в крови - это не его вина, - а не в голове. Он не
актер, как я называл его, не надувало, не плут; он живет на чужой счет
не как проныра, а как ребенок... Да, он действительно умрет где-нибудь в
нищете и в бедности; но неужели ж и за это пускать в него камнем? Он не
сделает сам ничего именно потому, что в нем натуры, крови нет; но кто
вправе сказать, что он не принесет, не принес уже пользы? что его слова
не заронили много добрых семян в молодые души, которым природа не отка-
зала, как ему, в силе деятельности, в умении исполнять собственные за-
мыслы? Да я сам, я первый, все это испытал на себе... Саша знает, чем
был для меня в молодости Рудин. Я, помнится, также утверждал, что слова
Рудина не могут действовать на людей; но я говорил тогда о людях, подоб-
ных мне, в теперешние мои годы, о людях, уже поживших и поломанных
жизнью. Один фальшивый звук в речи - и вся ее гармония для нас исчезла;
а в молодом человеке, к счастью, слух еще не так развит, не так избало-
ван. Если сущность того, что он слышит, ему кажется прекрасной, что ему
за дело до тона! Тон он сам в себе найдет.
А что касается до влияния Рудина, клянусь вам, этот человек не только
умел потрясти тебя, он с места тебя сдвигал, он не давал тебе останавли-
ваться, он до основания переворачивал, зажигал тебя!
еще доказательства нужно? Вы нападаете на философию; говоря о ней, вы не
находите довольно презрительных слов. Я сам ее не больно жалую и плохо
ее понимаю: но не от философии наши главные невзгоды! Философические
хитросплетения и бредни никогда не привьются к русскому: на это у него
слишком много здравого смысла; но нельзя же допустить, чтобы под именем
философии нападали на всякое честное стремление к истине и к сознанию.
Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точно
большое несчастье. Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из
нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе
тому, кто действительно без нее обходится! Космополитизм - чепуха, кос-
мополит - нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, ни
жизни, ничего нет. Без физиономии нет даже идеального лица; только пош-
лое лицо возможно без физиономии. Но опять-таки скажу, это не вина Руди-
на: это его судьба, судьба горькая и тяжелая, за которую мы-то уж винить
его не станем. Нас бы очень далеко повело, если бы мы хотели разобрать,
отчего у нас являются Рудины. А за то, что в нем есть хорошего, будем же
ему благодарны. Это легче, чем быть несправедливым к нему, а мы были к
нему несправедливы. Наказывать его не наше дело, да и не нужно: он сам
себя наказал гораздо жесточе, чем заслуживал... И дай бог, чтобы нес-
частье вытравило из него все дурное и оставило одно прекрасное в нем!
Пью за здоровье Рудина! Пью за здоровье товарища моих лучших годов, пью
за молодость, за ее надежды, за ее стремления, за ее доверчивость и
честность, за все то, от чего и в двадцать лет бились наши сердца, и
лучше чего мы все-таки ничего не узнали и не узнаем в жизни... Пью за
тебя, золотое время, пью за здоровье Рудина!
кана и осушил его разом, а Александра Павловна пожала Лежневу руку.
заметил Пигасов, - хоть бы самому господину Рудину подстать; даже меня
проняло.
думаю, пронять мудрено. Впрочем, довольно о Рудине; давайте говорить о
чем-нибудь другом... Что... как бишь его?.. Пандалевский все у Дарьи Ми-
хайловны живет? - прибавил он, обратясь к Басистову.
Александра Павловна с улыбкой посмотрела ему в лицо.
по лбу, - как ты умно и благородно говорил! Но сознайся, что ты немного
увлекся в пользу Рудина, как прежде увлекался против него..
вскружил.
всегда слишком ученым, я боялась его и не знала, что говорить в его при-
сутствии. А ведь Пигасов довольно зло подсмеялся над ним сегодня, соз-
найся?
горячо за Рудина, что Пигасов был тут. Он смеет называть Рудина лизоблю-
дом! А по-моему, его роль, роль Пигасова, во сто раз хуже. Имеет незави-
симое состояние, надо всем издевается, а уж как льнет к знатным да к бо-
гатым! Знаешь ли, что этот Пигасов, который с таким озлоблением все и
всех ругает, и на философию нападает, и на женщин, - знаешь ли ты, что
он, когда служил, брал взятки, и как еще! А! Вот то-то вот и есть!
дала!.. Послушай, Миша, - прибавила она, помолчав немного, - что я хочу
Сертаков Виталий
Флинт Эрик
Круз Андрей
Смоленский Вадим
Афанасьев Роман
Ибсен Генрик