Чтение 31–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

Планше всплеснул руками. Видя, что даАртаньян говорит серьезно, он
подумал, что лейтенант положительно сошел с ума.

- Войско?.. Ах, сударь! - произнес он с ласковой улыбкой, опасаясь
разъярить этого сумасшедшего и довести его до припадка бешенства. -
Войско! А какое?

- В сорок человек.

- Сорок человек против сорока тысяч? Маловато! Вы один стоите тысячи
человек, в этом я совершенно уверен; но где найдете вы еще тридцать де-
вять человек, которые могли бы сравниться с вами? А если и найдете, кто
даст вам денег заплатить им?

- Недурно сказано, Планше!.. Черт возьми, ты становишься льстецом!

- Нет, сударь, я говорю то, что думаю; как только вы с вашими сорока
людьми начнете первое настоящее сражение, я очень боюсь...

- Так я не буду начинать настоящего сражения, любезный Планше, - от-
вечал гасконец с улыбкою. - Еще в древности были превосходные примеры
искусных маневров, состоящих в том, чтобы избегать противника, а не на-
падать на него. Ты должен знать это, Планше; ведь ты командовал парижа-
нами в тот день, когда они должны были драться с мушкетерами. Тогда ты
так хорошо рассчитал маневры, что не двинулся с Королевской площади.

Планше засмеялся.

- Правда, - согласился он, - если ваши сорок человек будут всегда
прятаться и действовать хитро, так можно надеяться, что никто их не ра-
зобьет. Но ведь вы хотите достичь какой-нибудь цели!

- Разумеется. Вот какой я придумал способ быстро восстановить короля
Карла Второго на престоле.

- Какой? - вскричал Планше с удвоенным вниманием. - Расскажите ваш
план. Но мне кажется, мы коечто забыли.

- Что?

- Не стоит говорить о народе, который предпочитает веселые песни
псалмам, и об армии, с которой мы не будем сражаться, но остается парла-
мент, он-то ведь не поет.

- Но и не дерется. Как тебя, Планше, человека умного, может тревожить
эта кучка крикунов, которую называют охвостьем и скелетом без мяса! Пар-
ламент меня не беспокоит.

- Ну, если так, не будем о нем говорить.

- Хорошо. Перейдем к самому главному. Помнишь ты Кромвеля, Планше?

- Много слыхал про него.

- Он был славный воин!

- И страшный обжора.

- Как так?

- Он разом проглотил всю Англию.

- Хорошо, Планше; а если б накануне того дня, как он проглотил Анг-
лию, кто-нибудь проглотил его самого?

- Ах, сударь, то он был бы больше его самого. Так говорит математика.

- Хорошо. Вот мы и пришли к нашему делу.

- Но Кромвель умер. Его поглотила могила.

- Любезный Планше, я с радостью вижу, что ты стал не только математи-
ком, но и философом.

- Я употребляю в лавке много печатной бумаги; это просвещает меня.

- Браво! Стало быть, ты знаешь, - ты не мог научиться математике и
философии, не научившись хоть немного истории, - что после великого
Кромвеля явился другой, маленький?

- Да, его звали Ричардом, и он сделал то же, что и вы, господин даАр-
таньян: подал в отставку.

- Хорошо! Очень хорошо! После великого, который умер, после маленько-
го, который вышел в отставку, явился третий. Его зовут Монком. Он гене-
рал очень искусный, потому что никогда не вступает в сражение; он отлич-
нейший дипломат, потому что никогда не говорит ни слова, а желая сказать
человеку: "Здравствуй", размышляет об этом двенадцать часов и наконец
говорит: "Прощай". И все ахают, потому что слова его оказываются кстати.

- В самом деле, это не худо, - сказал Планше. - Но я знаю другого по-
литика, очень похожего на него.

- Не Мазарини ли?

- Он самый.

- Ты прав, Планше. Только Мазарини не имеет видов на французский
престол; а это, видишь ли, меняет все дело. Так вот, Монк, у которого на
тарелке лежит, точно жаркое, вся Англия, который готовится проглотить
ее, этот Монк, заявляющий приверженцам Карла Второго и самому Карлу Вто-
рому: "Nescio vos"... [4]

- Я не понимаю по-английски, - сказал Планше.

- Да, но я понимаю, - отвечал даАртаньян. - Nescio vos значит: не
знаю вас... Вот этого-то Монка, самого важного человека в Англии, после
того как он проглотил ее...

- Что же?

- Друг мой, я еду в Англию и с моими сорока спутниками похищаю его,
связываю и привожу во Францию, где перед моим восхищенным взором откры-
ваются два выхода.

- И перед моим! - вскричал Планше в восторге. - Мы посадим его в
клетку и будем показывать за деньги!

- Об этой третьей возможности я и не подумал. Ты нашел ее, Планше!

- А хорошо придумано?

- Прекрасно. Но мое изобретение еще лучше.

- Посмотрим, говорите.

- Во-первых, я возьму с него выкуп.

- Сколько?

- Да такой молодец стоит сто тысяч экю.

- О, разумеется!

- Или, что еще лучше, отдам его королю Карлу Второму. Когда королю не
придется бояться ни славного генерала, ни знаменитого дипломата, он сам
найдет средство вступить на престол, а потом отсчитать мне эти сто тысяч
экю. Вот какая у меня идея! Что ты скажешь о ней, Планше?

- Идея бесценная, сударь! - вскричал Планше, трепеща от восторга. -
Но как пришла она вам в голову?

- Она пришла мне в голову как-то раз утром, на берегу Луары, когда
наш добрый король Людовик Четырнадцатый вздыхал, ведя под руку Марию
Манчини.

- Ах, сударь, смею уверить вас, что идея бесподобна, но...

- А, ты говоришь "но"?

- Позвольте... Ее можно сравнить со шкурой того огромного медведя,
которую, помните, надо было продать, но раньше содрать с еще живого мед-
ведя. А ведь взять Монка - это не шутка.

- Разумеется, но я наберу войско.

- Да, да, понимаю, вы захватите его врасплох. О, в таком случае успех
обеспечен, потому что в таких подвигах никто с вами не сравнится.

- Мне везло в них, правда, - отвечал даАртаньян с гордой простотой. -
Ты понимаешь, что если бы в этом деле со мной были мой милый Атос,
бесстрашный Портос и хитрый Арамис, то мы бы быстро закончили его. Но
они куда-то исчезли, и никто не знает, где их найти. Поэтому я возьмусь
за дело один. Скажи мне только: выгодно ли оно? Можно ли рискнуть капи-
талом?

- Слишком выгодно.

- Как так?

- Блестящие дела редко удаются.

- Но это удастся наверное, и вот доказательство: я за него берусь. Ты
извлечешь немалую выгоду, да и я тоже. Скажут: "Вот что совершил госпо-
дин даАртаньян в старости". Обо мне будут рассказывать легенды. Я попаду
в историю, Планше. Я жажду славы!

- Ах, сударь! - вскричал Планше. - Как подумаю, что здесь, среди моей
патоки, чернослива и корицы обсуждается такой великий проект, лавка моя
кажется мне дворцом!

- Но берегись, Планше, берегись! Если узнают хоть что-нибудь, то Бас-
тилия ждет нас обоих. Берегись, друг мой, ведь мы составляем заговор
против министров: Монк - союзник Мазарини. Берегись!

- Когда имеешь честь служить вам, так ничего не боишься; а когда име-
ешь удовольствие вести с вами денежные дела, так умеешь молчать.

- Хорошо. Это касается тебя больше, чем меня: я через неделю буду уже
в Англии.

- Поезжайте, сударь, и чем скорее, тем лучше.

- Так деньги готовы?

- Завтра будут готовы: вы их получите из моих рук. Желаете получить
золотом или серебром?

- Золотом удобнее. Но как мы оформим все это? Подумай-ка!

- Очень просто: вы дадите мне расписку, вот и все.

- Нет, нет, - живо сказал даАртаньян. - Я во всем люблю порядок.

- И я тоже; но с вами...

- А если я там умру, если меня убьет мушкетная Пуля, если я обопьюсь
пивом?

- Ах! Поверьте, в этом случае я буду так огорчен вашей смертью, что
забуду о деньгах.

- Благодарю, Планше, но порядок прежде всего. Мы сейчас напишем усло-
вие, которое можно назвать актом нашей компании.

Планше принес бумагу, перо и чернила.

ДаАртаньян взял перо, обмакнул его и написал:

"Отставной лейтенант королевских мушкетеров, г-н ДаАртаньян, ныне жи-
вущий на Тиктонской улице в гостинице "Козочка", и торговец г-н Планше,
живущий на Ломбардской улице, при лавке под вывескою "Золотой пестик",
условились о нижеследующем.

Составляется компания с капиталом в сорок тысяч ливров для эксплуата-
ции идеи г-на даАртаньяна. Г-н Планше, познакомившись с этой идеей и
вполне ее одобряя, вручает г-ну даАртаньяну двадцать тысяч ливров. Он не