том, что мы с миссис Мортимер неделю гостили у Пентли. Словом, я начну
сначала. Я думала уйти от миссис Стентон засветло, но ее ребенок облил себя
керосином, а муж ее был в Доусоне, и мы только полчаса тому назад убедились,
что ребенок вне опасности. Она ни за что не хотела отпустить меня одну, хотя
бояться было нечего. Я только не ожидала, что в такой мороз можно попасть в
лужу.
разговор.
было горчицы, и я не могла придумать ничего лучшего. К тому же Мэт Маккарти
спас мне однажды жизнь этим же средством, когда у меня в детстве был круп.
Но вы пели, когда я вошла. Продолжайте, пожалуйста,-- попросила она. Джек
Корнелл нерешительно произнес: -- Я уже кончил.
реке. -- Он уже пел это,-- сказала Дева. -- Тогда спойте вы. Я уверена, что
вы поете. Она ласково улыбнулась Деве, и последняя исполнила какую-то
балладу с большим искусством, чем сама от себя ожидала. Холодок, внесенный
появлением Фроны, быстро растаял, и снова начались песни, тосты и веселье.
Фрона из чувства товарищества не отказалась поднести к губам банку из-под
варенья и, в свою очередь, спела "Анну Лори" и "Бена Болта". Она втайне
наблюдала за действием вина на Корнелла и Деву. В этом было что-то новое для
нее, и она была довольна, хотя ей было жаль Корлисса, неохотно исполнявшего
роль хозяина.
он про себя двадцатый раз, смотря на Фрону и представляя себе, что было бы,
если бы в его дверь постучалась и вошла любая из многочисленных женщин,
виденных им за чайным столом его матери. Не далее как вчера ему было бы
неприятно видеть Бланш, растиравшую ноги Фроны. Но сегодня он восхищался
тем, что Фрона позволила ей это сделать, и почувствовал большую симпатию к
Бланш. Его приподнятое настроение, может быть, объяснялось пуншем, но так
или иначе он находил признаки каких-то доселе неведомых ему достоинств на
огрубевшем лице Бланш.
Корнелла, произносившего, заикаясь, последний бессвязный тост.
спотыкаясь на каждом слоге,-- который создал... создал...
дорогая.. За... че... че... человека, который создал эту благословенную
страну... За... э... э... Джекоба Уэлза!
товарищ! -- заявил Дэл, раскрасневшийся от пунша.
то время как другие галдело хором.
крепким рукопожатием.
завязывает наушники.-- Бланш говорит, что Пентли живут всего в полумиле
отсюда, и дорога идет все прямо. Я не хочу, чтобы меня провожали. Нет! --
Она сказала это таким повелительным тоном, что Вэнс швырнул шапку на
койку.-- Спокойной ночи, господа! -- крикнула она, наградив пирующих
улыбкой.
Ее капюшон был наполовину откинут, и лицо обольстительно сияло при свете
звезд.
продолжать. -- Я только хочу вам объяснить... -- Не нужно. Я все поняла. Не
могу, однако, сказать, что одобряю ваш вкус.
глупый!--засмеялась она.--Разве я не знаю? Ведь Бланш мне сказала, что она
промочила ноги. Корлисс опустил голову.
тому же,-- он выпрямился во весь рост, и в его голосе зазвучали
повелительные нотки,-- ведь между нами не все кончено. Она пыталась
остановить его, но он продолжал, -- Я знаю, я чувствую, что все выйдет
по-иному. Говоря вашими же словами, не все факты были приняты во внимание. А
что касается Сент-Винсента... Вы еще будете моей. Но, возможно, это будет не
так скоро!
засмеялась и, быстро повернувшись, легко побежала по дороге.
совершенно забыл о том, что там происходило, и в первую минуту его поразило
это зрелище. Карибу Бланш тихо плакала в стороне. У нее были блестящие
влажные глаза, и, когда он на нее взглянул, одинокая слеза катилась по ее
щеке. Лицо Бишопа стало серьезным. Дева легла головой на стол, среди
опрокинутых кружек и пролитой жидкости. Корнелл наклонился над ней и, икая,
бессмысленно повторял: "Вы молодец, дорогая! Вы молодец!" Но Дева была
безутешна.
Не по моей вине, говорю вам! -- крикнула она в порыве злобы.-- Где я
родилась, спрашиваю я вас? Кто был мой старик? Горький пьяница. А моя
старуха? Ее знал весь Уайтчепел! Кто истратил на меня хоть грош? Кто
воспитывал меня? Кто заботился обо мне? Хоть чуточку! Хоть чуточку!
Корлиссом овладело внезапное отвращение. -- Замолчите! -- приказал он.
гнева.
Проваливайте!
побои.
прощения.
выходящей Бланш с извиняющейся" улыбкой.
закрывая дверь.
и, подойдя к своей койке, бросился на нее. Бишоп оперся локтями о стол и
стал возиться со своей шипящей трубкой. Лампа начала дымить, замигала и
потухла. Но Бишоп не сходил с места, все снова набивая свою трубку и
бесконечно чиркая спичками. -- Дэл! Вы не спите? -- окликнул его наконец
Корлисс.
встал. -- Спите? -- спросил он.
стол. Он не проявлял особого интереса к тому серьезному разговору, который
затеял полковник Трезвей.
миру.
протягивая грязный листок бумаги.-- Я списал это много лет тому назад.
Послушайте. "Что за чудовищное создание человек; это нездоровый комок
склеенных частиц пыли. Он либо переставляет ноги, либо лежит в
бесчувственном сне. Он убивает, питается, растет, создает себе подобных,
покрытый волосами, как травой, с блестящими глазами. Он может испугать
ребенка. Бедняга, его ждет недолгий век, и на каждом шагу его подстерегают
невзгоды. Он полон непомерных и противоречивых желаний. Окруженный дикарями,
от которых он происходит, он безжалостно осужден нападать на себе подобных.
Вечный ребенок, зачастую поразительно храбрый, зачастую трогательно добрый,
он спокойно сидит, разглагольствуя о добре и зле и о свойствах божества, и
вдруг вскакивает на ноги, чтобы сражаться из-за выеденного яйца или умереть
за идею!"
листок.--Этот нездоровый комок склеенных частиц?
хорошо сохранился, занимаю приличное положение в обществе, у меня кое-что
лежит в банке, и мне незачем больше утруждать себя. А между тем я в течение
всей своей жизни и даже сейчас напряженно работаю с рвением, достойным
человека вдвое моложе меня. Ради чего? Я могу съесть, выкурить и проспать
только свою долю, а этот клочок земли, который люди называют Аляской,--
самое худшее место в мире в смысле пищи, табака и одеяла.
Шилова Юлия
Лондон Джек
Мурич Виктор
Посняков Андрей
Журавлев Владимир
Сертаков Виталий