вет. - И не перестаю дивиться, как все складывается. В хорошую историю
попал я из-за лишнего стаканчика в Фриско. Но вы-то влопались и того ху-
же - из-за этой дамочки. Будто я вас не знаю! Видали мы таких простаков!
этот заряд, он уже двинулся прочь.
вать! Неважно, что хочу сказать я, важно, что скажет Волк. Волк, да, да.
Волк!
лось у меня, ибо он выразил то, чего в душе боялся я сам.
еще все пустяки, только начало, говорю вам.
нул в сторону крошечного паруса где-то там за кормой, - так неужто вы
думаете, что я дам проломить себе башку из-за какой-то дамочки, которой
и в глаза-то не видал?
я поднялся на ют.
Было ясно, что капитан не имеет намерения слишком удаляться от них. Эта
мысль приободрила меня, и я быстро исполнил его распоряжение. Едва успел
я отдать команду, как одни матросы уже бросились к фалам и ниралам, а
другие полезли вверх по вантам. Волк Ларсен заметил их усердие и мрачно
улыбнулся. И все же расстояние между шхуной и шлюпкой продолжало увели-
чиваться, и только когда шлюпка отстала на несколько миль, мы легли в
дрейф и стали поджидать ее. Все с тревогой следили за ее приближением.
Один Волк Ларсен оставался невозмутим. Даже у Луиса, пристально вгляды-
вавшегося вдаль, отразилось на лице беспокойство, которого он не сумел
скрыть.
пробираясь среди зеленых бурлящих волн. Она то раскачивалась на гребнях
огромных валов, то скрывалась из глаз, чтобы через секунду снова взле-
теть на гребень. Казалось непостижимым, что она еще цела, и всякий раз
ее появление, сопровождавшееся очередным головокружительным взлетом,
воспринималось как чудо. Налетел шквал с дождем, и из-за колышущейся во-
дяной завесы вдруг вынырнула шлюпка - почти вровень с нами.
резко повернул его.
должение двух часов Джонсон и Лич гнались за нами. А мы опять ложились в
дрейф и потом вновь уносились вперед; и все это время лоскут паруса ме-
тался где-то за кормой, то взлетая к небу, то проваливаясь в пучину. Он
был от нас всего в четверти мили, когда налетел новый шквал и за пеленой
дождя парус совсем скрылся из глаз. Больше мы его не видели. Ветер ра-
зогнал облака, но уже нигде среди волн не маячил жалкий обрывок паруса.
На миг мне показалось, что на высоком гребне мелькнуло черное днище
шлюпки. И это было все. Земные труды Джонсона и Лича пришли к концу.
то не произносил ни слова. Люди не осмеливались взглянуть друг Другу в
глаза. Все, казалось, были так ошеломлены случившимся, что не могли еще
прийти в себя, осознать до конца то, что произошло. Но Волк Ларсен не
оставил им времени на размышления. Он сразу же приказал положить шхуну
на курс - и не на Иокогаму, а на котиковые лежбища. Теперь, натягивая
снасти, матросы работали вяло, угрюмо, и я слышал, как с губ их срыва-
лись проклятия, такие же угрюмые и вялые Другое дело охотники. Неунываю-
щий Смок уже принялся рассказывать какую-то историю, и они спустились в
свой кубрик, дружно гогоча.
мне; лицо его было бледно, губы дрожали.
сердце у меня сжималось от боли и страха.
отозвался он. - И как-никак вы должны признать, что я "и пальцем к ним
не притронулся".
слишком ошеломлен и не мог вымолвить ни слова. Мне надо было собраться с
мыслями. Я чувствовал на себе ответственность за женщину, которая спала
сейчас там, внизу в каюте, и отчетливо сознавал только одно: нельзя
действовать опрометчиво, если я хочу хоть чем-нибудь быть ей полезен.
нам жабры", начал затихать. Механик и трое смазчиков после горячей пере-
палки с Волком Ларсеном были все же распределены по шлюпкам под начало
охотников и назначены на вахты на шхуне, для чего их экипировали в раз-
ное старье, отыскавшееся на складе. После этого, продолжая протестовать,
хотя и не очень громко, они спустились в кубрик на баке. Они были уже
основательно напуганы тем, что им привелось наблюдать, и характер Волка
Ларсена становился им в какой-то мере ясен, а то, что они услышали здесь
о капитане от матросов, окончательно отбило у них охоту бунтовать.
ном я попросил охотников говорить мне, чтобы не потревожить ее. Она выш-
ла из своей каюты лишь на следующее утро. Я было распорядился, чтобы ей
подавали отдельно, но Волк Ларсен тотчас наложил на это запрет.
зультатам. Охотники тотчас примолкли, точно воды в рот набрали. Только
Джок Хорнер и Смок не проявляли смущения: они украдкой поглядывали на
пассажирку и даже пытались принять участие в разговоре. Остальные четве-
ро уткнулись в свои тарелки и жевали задумчиво и не торопясь; уши их
двигались в такт с челюстями, как у животных.
Нельзя сказать, чтобы он был смущен, - отнюдь нет. Но в мисс Брустер он
видел женщину нового для него типа, незнакомой ему породы, и его любо-
пытство было задето. Он внимательно изучал ее - почти не отрывал глаз от
ее лица или следил за движениями ее рук и плеч. Сам я тоже наблюдал за
нею, и хотя разговор, в сущности, поддерживал один я, мне трудно было
избавиться от некоторого чувства робости и растерянности. Волк Ларсен,
напротив, держался совершенно непринужденно. Он был исполнен такой уве-
ренности в себе, которую ничто не могло поколебать. Женщин он боялся ни-
чуть не больше, чем шторма или драки.
капитану и взглянув ему прямо в глаза.
уши перестали шевелиться, и хотя глаза у всех по-прежнему были устремле-
ны в тарелки, каждый ждал ответа с напряженным и жадным вниманием.
но, - ответил Волк Ларсен.
Вы... - Она запнулась, и глаза ее обежали круг ничего не выражавших лиц,
склоненных над тарелками. - Вы не имеете права так поступать, - закончи-
ла она.
вил-капитан, насмешливо кивнув в мою сторону. - Он у нас специалист по
вопросам Права. А я простой моряк и смотрю на дело иначе. Вам, быть мо-
жет, покажется несчастьем то, что вы должны остаться с нами, но для нас
это, несомненно, большое счастье.
подняла их и с вызовом посмотрела на Меня. Я прочел в ее взгляде немой
вопрос: прав ли он? Но я уже заранее решил, что должен для виду занимать
нейтральную позицию, и промолчал.
раз вы говорите, что предприняли путешествие в Японию с целью поправить
здоровье, то, смею вас уверить, на борту "Призрака" вы окрепнете как
нигде.
мне; я чувствовал, что у меня горят щеки. Я вел себя, как трус, но дру-
гого выхода не было.
сен.
дует дальше.
- но он изменился к лучшему, поразительно изменился. Посмотрели бы вы на
него, когда он только появился на шхуне. Жалкий, щупленький человечишко
- смотреть не на что. Верно, Керфут?
что уронил на пол нож и аромычал в знак согласия что-то маловразуми-