Чтение 31–й страницы книги ~Семьдесят два градуса ниже нуля~

сказал:

- Послушал бы кто со стороны этот треп, решил бы, что всех вас, как
птичек, занесло сюда ветром. Ты, Леша, рассказывал в прошлый раз про
неудачи с пересадкой сердца, что организм отторгает чужеродную ткань.
Так вот, сынки: в Антарктиду, конечно, можно попасть и случайно. Но
случайного человека Антарктида не примет. Отторгнет!

В последнее время Алексей не раз вспоминал ту вечернюю беседу.
Склонность к самоанализу побуждала его к размышлениям, иной раз
мучительным. Сознавая, что па его настроение решающим образом влияет
молчание Лели, он в то же время искал и находил и другие причины: малая
профессиональная отдача, в какой-то мере даже деквалификация, безмерно
тяжелые условия и прочее. Но если так, то не случайный ли он человек, не
отторгает ли его Антарктида?

Если разобраться, ворошил прошлое Алексей, сюда его привела короткая
и даже анекдотическая цепочка случайностей.

Началось с того, что и в мединститут, о котором мечтал со школьной
скамьи, он попал, можно считать, случайно. На вступительном экзамене по
литературе дерзко, по-мальчишески написал, что, живи Анна Каренина в на-
ше время, она не бросилась бы сдуру под колеса, а обратилась бы за помо-
щью и поддержкой в профсоюзную организацию. Грамматических ошибок в
сочинении не было, и экзаменатор в порыве либерализма поставил автору
тройку, но из-за этой тройки до проходного балла Алексей чуть-чуть не
дотянул. Решил податься в Технологический - ходили слухи, что там
недобор. Пошел в приемную комиссию забирать документы и буквально поймал
в свои объятия поскользнувшегося на апельсиновой корке толстяка с
портфелем.

- Безобразие! - буркнул толстяк.

- Это насчет того, что я помешал вам загреметь вниз по лестнице?

- Я имел в виду мерзавца, бросившего корку.

- Кстати, вы снова наступили - на другую.

- Юноша! Вас послало ко мне провидение! Спасибо.

- Благодарите Анну Каренину, - проворчал Алексей и направился было
дальше, но толстяк его остановил:

- А почему, собственно, я должен ее благодарить?

- Долго рассказывать, - с некоторой досадой ответил Алексей. -
Простите, я спешу.

- Забирать документы? - И, улыбнувшись отразившемуся на лице Алексея
изумлению, добавил: - Не удивляйтесь, я заведую кафедрой психологии.
Излагайте.

Вот и получилось, что благодаря никчемной апельсиновой корке Алексей
все-таки попал в медицинский институт. С блеском его окончил и получил
лестное для выпускника приглашение в клинику экспериментальной хирургии.
За четыре года работы набрался кое-какого опыта, самостоятельно проделал
ряд интересных операций и стал уже задумываться над диссертацией, как в
цепочке случайностей появилось второе звено.

В отдельной палате, над которой шефствовал доктор Антонов, лежал в
ожидании пустяковой операции известный актер, красавец и любимец
публики. Руководство клиники во всем ему потакало и даровало множество
привилегий, главной из которых был свободный доступ посетителей, точнее,
посетительниц, засыпавших цветами ложе скорби своего кумира. Другие
больные роптали, и Алексей понемногу возненавидел своего пациента,
Фанфана-Тюльпана на сцене и беспримерного труса в жизни, умирающего от
страха при мысли об операции. Однако что мог поделать рядовой доктор,
если сам главный врач ежедневно навещал больного и самолично заглядывал
в скрытое от глаз широкой публики место, подлежащее хирургическому
вмешательству!

Но однажды терпение Алексея лопнуло. В святое время обхода доктор
застал в палате весьма эффектную особу, которая сочувственно внимала
возвышенным мыслям актера: "О Шекспир! О святое искусство!"

- У меня дама, - с королевским величием заявил актер.- Зайдите позже.

- Пардон, - сдерживая бешенство, с улыбкой проговорил Алексей. - Я
только хотел напомнить, чтобы вы не забыли сегодня вечером и завтра
утром сделать очистительную клизму с ромашкой!

И, с огромным удовлетворением взглянув на отвисшую челюсть пациента,
вышел из палаты. Вслед за ним пулей выскочила особа. Она прислонилась к
стене и, всхлипывая, смеялась до слез.

- Хотите валерьянки? - предложил Алексей.

- Какой у него был идиотский вид! - обессилев, пролепетала особа.

- А ведь и в самом деле идиотский! - расхохотался Алексей. - "О
Шекспир!.."

- "О святое искусство!" - изнемогала она. - Боже, какая я дуреха!

Так Алексей познакомился с Лелей.

Актер учинил грандиозный скандал, и главный врач потребовал, чтобы
доктор Антонов немедленно извинился перед своим пациентом.

- Ни за что па свете! - отрезал Антонов и, сузив глаза, добавил: -
Впрочем, извинений не потребуется. Я ухожу по собственному желанию.

- Голубчик, - неожиданно смягчился главный врач, ну зачем так?.. Я
понимаю, что вы... Но, честно говоря, признайтесь, что немножко
чересчур, а?

Алексеи пожал плечами и вышел. Когда он через несколько минут принес
заявление, главный врач в смущении расхаживал по кабинету.

- Погодите, спрячьте свое заявление, у меня есть одна идея... Вы
молоды, сильны... Лет двадцать с лишним назад, в ваши годы, я бы даже не
задумывался... Понимаете?

- Пока нет, - терпеливо ответил Алексеи.

- Да, я же еще не сказал... Мне вчера звонили полярники, им срочно
нужен хирург в антарктическую экспедицию. Я обещал порекомендовать им
человека.

- С удовольствием! - вырвалось у Алексея.

- Ну, тогда решено. - И главный врач снял телефонную трубку.

Через три месяца, простившись па причале с родителями и Лелей,
врач-хирург антарктической экспедиции Антонов стоял па палубе "Оби" и
смотрел на угасающие вдали огни Ленинграда.

Разговаривать ни с кем не хотелось, а деться некуда, во всех каютах
шла отвальная, и Алексей всю ночь просидел в музыкальном салоне, глядя в
окно на осеннюю Балтику и думая о своих сложных взаимоотношениях с
Лелей.

Они встретились в первый же день их знакомства и поужинали в
ресторане на Невском. Почему она пришла навестить этого актера, Леля не
объяснила; впрочем, и в дальнейшем она не отчитывалась в своих
поступках.

Наутро, уловив взгляд Алексея, она сказала:

- Вижу в твоих глазах вопрос. Спрашивай.

- Нет, что ты, - смутился Алексей.

- Я у тебя какая?

Алексей, краснея, начал бормотать, что-то невнятное. Леля
рассмеялась:

- Можешь по отвечать, по и меня ни о чем не спрашивай.

- Мне кажется, мы должны знать друг о друге все.

- Зачем?

- Я люблю тебя.

- Слишком быстро, милый. Ты мне правишься, но не больше.

В свои двадцать семь лет Алексей отнюдь не был монахом. Обзаводиться
семьей он пока не собирался. Родители, ревниво относившиеся к
единственному чаду, заранее настроились против будущей невестки и,
руководствуясь старой житейской истиной: "Сын не дочь, в подоле не
принесет", - были даже довольны, что сын не спешит жениться.

Но связь с Лелей осложнилась одним обстоятельством: Алексей впервые
полюбил.

Леля была на два года моложе его, но уже успела пережить неудачное
замужество и имела трехлетнюю дочь Зою - Зайку, очаровательное белокурое
и темноглазое существо. Воспитывалась Зайка у живших по соседству
дедушки и бабушки, которые души в пей не чаяли и полностью освободили
маму от родительских хлопот. Леля забегала к дочке, баловала ее
часок-другой и не без облегчения уходила "в личную жизнь".

Работала Леля в газете и была на хорошем счету, так как добывала
материал там, где пасовали самые опытные репортеры: ей ничего не стоило
взять интервью у самого высокого начальства или даже у тренера
футбольной команды за полчаса до начала игры - подвиг, который могут
оценить только журналисты. Все, в том числе и сама Леля, понимали, что
дело не в особом ее журналистском таланте, а в эффектной внешности, но
красота, как пошутил один ее коллега, у человечества котируется наравне
с талантом, а оплачивается еще выше.

Держалась Леля независимо. Стройная, спортивного склада молодая
женщина, всегда аккуратно и модно одетая, она приковывала к себе мужское
внимание. Коллеги пытались за ней ухаживать, но с течением времени
бросали это бесперспективное занятие, потому что каждого очередного
поклонника она выставляла на всеобщее посмешище. Одни поклонники сделали
вывод, что "эта разводка - типичная рыба", другие предпочитали молчать,
побаиваясь ее предерзкого языка.

И Леля, оставленная в покое сослуживцами, жила в свое удовольствие.
Чтобы не давать повода для сплетен, вращалась в далеком от журналистики
кругу; дорожа своей свободой, избегала серьезных связей. Поэтому
Алексей, без памяти влюбившийся в нее, вскоре попал в немилость.

С другой стороны, она не хотела его терять: Алексей, цельный и чистый
человек, принадлежал, по ее мнению, к людям, в которых не было и тени
пошлости.

Осознав, что взаимностью, он не пользуется, Алексей продолжал любить
Лелю с достоинством, не унижаясь: ничем не обнаруживал ревности, не
настаивал на свиданиях. Зато нашел способ заставить саму Лелю искать