Чтение 31–й страницы книги ~Мертвая зона~

этом?

Белый конверт еще лежал на столе. Улыбающаяся жена смотрела на него
из прозрачного кубика. Он сгреб конверт и сунул его во внутренний кар-
ман. Это дело рук Эллимана, можно не сомневаться.

Но навел его на эту мысль не кто иной, как Стилсон. В конце концов,
может, он не такой уж и шут. Его оценка политической ситуации семьдесят
пятого - семьдесят шестою годов совсем не глупа. СТРОИТЬ ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬ-
НИЦЫ ВМЕСТО ЩИТОВ ОТ ВЕТРА... А ТАМ РАЗВЕРНЕМСЯ.

Но это уже не проблема Гендрона.

Пятьдесят тысяч долларов - вот его проблема.

Цыпа Гендрон, президент "Клуба львов" и вообще веселый малый (в
прошлом году на праздничном параде в Риджуэе четвертого июля он катил
на этаком смешном мотоцикле), вытащил из верхнего ящика стола желтый
блокнот для официальных записей и начал набрасывать список имен.
Дрессированная крыса за работой. А Грег Стилсон на Главной улице поднял
лицо навстречу яркому осеннему солнцу и поздравил себя с хорошо
проведенной операцией - во всяком случае, хорошо начатой.

Впоследствии Джонни считал, что если он и оказался все-таки в
объятиях Сары - почти через пять лет со дня ярмарки, - то не последнюю
роль в этом сыграл визит Ричарда Диса, сотрудника журнала
"Потусторонний взгляд". Джонни в конце концов сдался и позвонил Саре,
пригласив ее заехать, потому что им овладело страстное желание
позвонить хорошему человеку и избавиться от гадкого привкуса во рту.
Так он, по крайней мере, убеждал себя.

Он позвонил в Кеннебанк, ответила ее бывшая соседка по комнате, кото-
рая сказала, что Сара сейчас подойдет. Трубку положили, и во время ми-
нутной паузы он подумал (не очень всерьез), не отказаться ли ему от раз-
говора, чтобы закрыть, так сказать, вопрос навсегда. Затем он услышал
голос Сары:

- Джонни. Это ты?

- Он самый.

- Как поживаешь?

- Хорошо. А ты?

- Тоже, - сказала она. - Я рада, что ты позвонил. Я... честно говоря,
сомневалась.

- Мальчик с тобой?

- Конечно. Без него я никуда не езжу.

- Почему бы вам не прикатить сюда как-нибудь, прежде чем ты возвра-
тишься к себе на север?

- С удовольствием, Джонни. - Голос ее потеплел.

- Папа работает в Уэстбруке, а я здесь и за повара, и за посудомойку.
Он приезжает примерно в половине пятого, и в полшестого мы обедаем.
Приглашаю тебя на обед, но предупреждаю: основное единственное мое блюдо
- франко-американские спагетти. Она засмеялась:

- Приглашение принимается. Когда мне лучше приехать?

- Как насчет завтра или послезавтра?

- Завтра подходит, - сказала она после едва заметного колебания. -
Тогда до встречи.

- Всего хорошего, Сара.

- И тебе.

Он в задумчивости повесил трубку, испытывая одновременно возбуждение
и чувство вины - без всякой к тому причины. Но ведь мыслям не прикажешь.
А мысли его сейчас вертелись вокруг возможных последствий их встречи, о
которых, вероятно, лучше не думать.

НУ ВОТ, ОНА ВСЕ ЗНАЕТ. ЗНАЕТ, КОГДА ОТЕЦ ПРИХОДИТ ДОМОЙ, - ЭТО САМОЕ
ВАЖНОЕ, подумал Джонни.

И сам себя мысленно спросил: А ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ОНА ПРИЕДЕТ
УТРОМ?

НИЧЕГО, - ответил он, хотя не очень-то в это верил. Стоило ему поду-
мать о Саре, вспомнить изгиб ее губ, зеленые раскосые глаза, и им овла-
дела слабость, неуверенность в себе, даже отчаяние.

Джонни отправился на кухню и начал не спеша готовить ужин - самый
простой, на двоих, на отца с сыном. Жили они по-холостяцки. Не так уж
плохо. Мало-помалу Джонни поправлялся. Они беседовали с отцом о тех че-
тырех с половиной годах, которые прошли мимо Джонни, о матери - к этой
теме они подбирались осторожно, но все ближе и ближе, словно по спирали.
Тут, наверное, важнее было не столько понять то, что случилось с ма-
терью, а прийти к какому-то согласию. Нет, дела не так уж плохи. Всему
как бы подводился итог. Для них обоих. А с января он снова будет препо-
давать в Кливс Милс, начнется новая жизнь. Он получил от Дейва Пелсена
полугодовой контракт, подписал его и отослал назад. Что тогда будет де-
лать отец? Жить дальше, полагал Джонни. У людей вырабатывается привычка,
живут себе - и все, разменивают день за днем без особых переживаний, без
большого шума. Он будет навещать Герберта почаще, каждый уик-энд, если
нужно. Многое так быстро изменилось, что Джонни оставалось лишь медленно
двигаться на ощупь, подобно слепцу в незнакомой комнате.

Он поставил жаркое в духовку, пошел в гостиную, включил телевизор,
затем выключил. Сел и стал думать о Саре. Ребенок, размышлял он. ЕСЛИ
ОНА ПРИЕДЕТ РАНО, РЕБЕНОК ЗА НАМИ ПРИСМОТРИТ. Так что все в порядке. Ты-
лы прикрыты.

Но от беспокойных мыслей отделаться не удавалось.

На следующий день она появилась в четверть первого на модном
маленьком "пинто" красного цвета, проехала по подъездной дорожке,
припарковала и вышла из машины - высокая, красивая, мягкий октябрьский
ветерок шевелил ее светлые волосы.

- Привет, Джонни! - крикнула она, подняв руку.

- Сара! - Он спустился вниз и пошел навстречу; она запрокинула лицо,
и Джонни осторожно коснулся губами ее щеки.

- Дай-ка я сначала вытащу императора, - сказала она, открывая заднюю
дверцу.

- Тебе помочь?

- Нет, мы прекрасно управляемся сами, правда, Денни? Давай, малыш. -
Ловким движением она расстегнула ремни, удерживавшие пухлого кроху на
сиденье, и взяла его на руки. Денни, несколько обалдевший, с серьезным
любопытством оглядел двор, затем его взгляд остановился на Джонни. Он
заулыбался.

- Угу! - сказал Денни и замахал ручонками.

- Кажется, он хочет к тебе на руки, - сказала Сара. - Очень странно.
Денни - истинный республиканец, весь в отца, он довольно сдержан в про-
явлении чувств. Хочешь подержать его?

- Конечно, - сказал Джонни с некоторой опаской.

Сара улыбнулась.

- Он не разобьется, да ты и не уронишь его, - сказала она, передавая
Джонни малыша. - А если уронишь, он скорее всего подпрыгнет как мячик.
О т в р а т и т е л ь н о толстый ребенок.

- Угу! - произнес Денни, доверчиво обвив рукой шею Джонни и довольно
глядя на мать.

- Просто поразительно, - сказала Сара. - Он никогда не идет к...
Джонни? Джонни?

Едва ребенок обнял Джонни, как на того нахлынули самые разные чувс-
тва, будто его омыли ласковые потоки нежной воды. Джонни заглянул в душу
малыша. Ничего темного, ничего тревожного. Все предельно просто. Ни на-
мека на его будущее. Ни беспокойства. Ни горьких воспоминаний. И никаких
слов, лишь ощущение тепла, чистоты и образы - матери, какого-то мужчины,
то есть самого Джонни.

- Джонни? - Сара с тревогой смотрела на него.

- А?

- Все в порядке?

Она спрашивает меня о сыне, дошло до него. Все ли в порядке с Денни?
Есть ли причины для тревоги? Какие-нибудь неприятности?

- Все отлично, - сказан Джонни. - Если хочешь, пошли в дом, но обычно
я торчу на веранде. Еще насидимся у плиты - впереди целый день.

- Что может быть лучше веранды. А Денни, похоже, хочет освоить двор.
Б о л ь ш о й двор, говорит он. Да, малыш? - Она потрепала сына по
волосам, и Денни засмеялся.

- А его можно оставить одного?

- Можно, только вдруг он захочет съесть какую-нибудь щепку.

- Они большие, я их заготовил для растопки, - сказал Джонни, осторож-
но опуская Денни на землю, словно китайскую вазу династии Мин. - Заодно
и размялся.

- Как ты себя чувствуешь?

- По-моему, лучше некуда, - сказал Джонни, вспомнив, как он припеча-
тал Ричарда Диса несколько дней назад.

- Вот и хорошо. А то ты был слабоват, когда я последний раз тебя ви-
дела. Джонни кивнул:

- Операции.

- Джонни...

Он взглянул на нее, и снова все странно соединилось, какие-то догад-
ки, чувство вины и затаенное ожидание чего-то. Она смотрела на него -
честно и открыто.

- Что?

- Помнишь... насчет обручального кольца? Он кивнул.

- Оно было там. Там, где ты сказал. Я выбросила его.

- Выбросила? - Он нисколько не удивился.

- Я выбросила его и ни слова не сказала об этом Уолту. - Она тряхнула
головой. - Сама не знаю почему. С тех пор оно не дает мне покоя.

- Не надо об этом думать.

Они стояли на ступеньках, лицом к лицу. Кровь прихлынула к ее щекам,
но глаз она не опустила.