думая о том, что последний, кто дотрагивался до нее, уже давным-давно
лежит в сырой земле. Может, он оставил там записку? "Помогите, я
потерялся", или что-то в этом духе... Чушь какая, кто же идет в лес по
ягоды и захватывает с собой карандаш с бумагой? А если все-таки?
Воображаю, какой благоговейный ужас меня охватит, если это и в самом деле
так. Нет, мне положительно необходимо отыскать эту корзинку как некий
символ, подтверждение того, который из нас двоих - нет, пятерых - жив, а
который умер. Необходимо подержать ее в руках, почувствовать ее, своею
кожей ощутить все эти бесконечные дожди, пролившие на нее за долгие годы,
снега, покрывавшие ее зимой, солнечные лучи, сиявшие над ней. И вспомнить,
где был я и что поделывал, когда все это происходило, кого любил, кого
ненавидел, по какому поводу смеялся и почему плакал... Я найду ведерко,
ощупаю его, прочитаю на его поверхности длинную книгу бытия, всмотрюсь в
собственное отражение в тусклом металле, покрытом ржавчиной и следами
времени. Вы понимаете меня?..
Дня труда. Всю предыдущую ночь мы шли, не останавливаясь ни на минуту. Ни
один из нас не скулил, не жаловался, хотя все до одного до крови натерли
ступни и были страшно голодны. У меня к тому же голова раскалывалась от
жуткой боли, а ноги горели адским пламенем. Два раза нам пришлось прыгать
с насыпи вниз, пропуская поезда. Один из них оказался попутным, однако шел
слишком быстро, чтобы на него вскочить. К мосту через Касл-ривер мы вышли
перед рассветом. Крис оглядел его и повернулся к нам:
ж, по крайней мере эта свинья "Туз" Меррил будет лишен удовольствия со
мной расправиться.
потащились. Поезда, на наше счастье, не было. Затем мы перелезли через
ограду свалки (в такую рань, да еще в воскресенье, ни Майло, ни Чоппером
тут, конечно, и не пахло) и напрямик вышли к колодцу. Первым попробовал
ледяную воду Верн, потом и остальные, окатившись до пояса, напились так,
что больше не было возможности. Утро выдалось прохладным, поэтому нам
пришлось надеть рубашки. Доковыляв до нашего пустыря, мы остановились и
уставились на хижину, в которой все и начиналось. Смотреть друг на друга
нам почему-то не хотелось.
лично до тех пор, скорее всего, буду спать как убитый.
только без обид, договорились?
физиономия осветилась радостной улыбкой: - А все-таки, черт побери, нам
это удалось! Мы им показали, всем им, так ведь?
м_н_е_.
скорее всего, от "Туза", а Тедди - от кого-нибудь еще. Важно, что нам это
у_д_а_л_о_с_ь_, елки-моталки!
разве нет?
о какой-то совсем уж полной ахинее. - Устроили здесь, понимаешь,
пресс-конференцию по поводу успешного завершения выдающейся экспедиции.
Давайте-ка скорее по домам, а то, наверное, предки уже включили нас в
список жертв новоявленного маньяка. Ну, прощаемся?
свою сторону. Я собирался уже отправиться к себе, но что-то меня удержало.
спал как убитый. Тишина стояла полнейшая, и у меня возникло ощущение, что
вот сейчас мы повернем за угол, на Карбайн-стрит, и там увидим "моего"
оленя, мирно щиплющего травку.
достаточно много времени, прежде чем у них развяжутся языки. Быть может,
годы.
боится, что его могут не взять в армию. Верн тоже до чертиков напуган.
Теперь у них будет немало бессонных ночей этой осенью, время от времени
кто-то из них едва не проболтается, но, думаю, вовремя прикусит язык. И
вот еще что. Знаешь, это, конечно, выглядит полнейшей чушью, но мне
кажется, они постараются забыть обо всем, что произошло.
Ты, Горди, прямо-таки видишь людей насквозь.
тяжелым вздохом. - Что ж, будешь приезжать из колледжа на летние каникулы,
а мы с Верном и Тедди, отпахав семичасовую смену, сможем с тобой
встречаться в кабачке у Сьюки: вспомнить былое, да и просто поболтать.
Если тебе, разумеется, захочется, только вряд ли...
него я, стараясь, чтобы в голосе моем звучал металл.
сделал? Может, я отдал деньги старой чертовке, леди Саймонс, но несмотря
на это меня наказали, поскольку они так и не всплыли? А на другой день
старая чертовка заявилась в школу в новой юбке..." Передо мною встали
глаза Криса в тот момент, когда он это говорил, почти срываясь на крик.
Крис, - я просто называю вещи своими именами. И хватит об этом.
остановились. Часы показывали четверть седьмого. У магазина,
принадлежащего дядюшке Тедди, остановился фургон с надписью "Санди
Телеграм". Водитель в футболке и джинсах швырнул на крыльцо пачку газет.
Перевернувшись в воздухе, она шлепнулась последней страницей - с комиксами
- вверх. Фургон поехал дальше. Я почувствовал, что нужно сказать Крису
нечто крайне важное, но слова не шли.
легко, как будто вовсе не натер до крови ступни, вроде меня, не протопал
несколько десятков миль практически без отдыха, как будто его не искусали
комары и слепни. Было такое впечатление, словно он возвращался после
увеселительной поездки в роскошный особняк, а не в трехкомнатный домишко
(более подходящим словом была бы "хибара") с покосившейся входной дверью и
разбитыми окнами, где вместо стекол были вставлены листы фанеры, к
подонку-брату, который, вероятно, уже его поджидает в предвкушении трепки,
которую задаст "оборзевшему салаге", к неделями не просыхающему отцу...
Слова застревают у меня в горле, когда я вспоминаю тот миг. Вообще, я
совершенно убежден - хотя какой же я писатель после этого? - что для любви
не нужно слов, и более того, слова могут убить любовь. Вот точно так же,
если, незаметно приблизившись к оленю, шепнуть ему на ухо, чтобы он не
боялся, что никто его не обидит, то зверь в одно мгновение исчезнет в
лесной чаще - ищи ветра в поле. Так что слова - это зло, а любовь - совсем
не то, что воспевают все эти безмозглые поэты вроде Маккьюэна. У любви
есть зубы, и она кусается, любовь наносит раны, которые не заживают
никогда, и никакими словами невозможно заставить эти раны затянуться. В
этом противоречии и есть истина: когда заживают раны от любви, сама любовь
уже мертва. Самые добрые слова способны убить любовь. Поверьте мне, что
это так - уж я-то знаю. Слова - моя профессия, моя жизнь.
спрятан запасной ключ. На кухне, тихой и ослепительно чистой, никого не
было. Я осторожно повернул выключатель. Что-то не припоминаю, чтобы мне
когда-либо доводилось вставать с постели раньше матери...
грязного белья возле стиральной машины, затем вытащил из-под мойки чистую