Так и сяк вертели члены комиссии ручки анализатора, щелкали тумблерами,
учинили допрос начальнику ЛТИ. С собой привезли эталонированные пробы,
замеряли их на "Кипарисе". Мишель знал, чем их пронять. Он обложил радиометр
американскими журналами, девчонки из КБ вычертили ему таблицу сравнительных
характеристик отечественных и зарубежных радиометров. Получалось, куда ни
глянь, что "Кипарис" -- чудо техники двадцатого столетия. Инженеры утратили
бдительность и расписались в акте, они пропустили мимо глаз незаполненные
графы примечаний к таблицам на предпоследнем листе, а Стригунков туда вкатил
особое мнение НИИ. "Кипарис" упаковали и увезли. Через два дня вернулся
Саблин. Комплексную лабораторию уже расформировали, молодежный клуб
распался. Саблин оказался не у дел и написал заявление: "Прошу уволить меня
по собственному желанию..."
чудо-техники обошел своим вниманием. Правда, его пытались подвести к
радиометру вплотную и уже начали объяснять, но какая-то мигающая штуковина
заинтриговала уважаемого человека, и он не расслышал того, что говорили ему
о "Кипарисе". Специалисты же и корреспонденты услышали и поведали миру о
"Кипарисе". В Москву со всех стран и сторон полетели заявки на приобретение
современного альфа-бета-гамма-радиометра. В геологоразведке возникли споры.
Березовская экспедиция настаивала на первенстве в эксплуатации,
Краснохолмская требовала того же.
поздравления коллег, в поздравлениях сквозило удивление и сожаление. Кто бы
мог подумать, тихо ахали директора НИИ, такую махину отгрохать за семь
месяцев! Они проклинали себя за то, что когда-то отпихнулись от заказа. В
разговорах с ними Труфанов о "Кипарисе" отзывался пренебрежительно. "Да, --
говорил он, -- вещь недурная, но, знаете ли, черновой вариант, по существу,
доработочка требуется, доработочка..." Руководству же заявил совершенно
открыто: "Вещица-то -- дерьмо, удивляюсь, почему это она вам понравилась".
Руководство потребовало объяснений и с ужасом прочло особое мнение,
вкатанное Стригунковым в графу примечаний.
легче отказаться от возобновления "Кипарисов". Уловки не помогли. Уступая
письмам заказчиков, министерство мягко, без нажима предложило Труфанову
изготовить небольшую партию. Так же мягко Труфанов отказался.
как мог, потрясал пачкою договоров, кричал о срочных заказах. Ему твердо
приказали и добавили сладости в пилюлю, определив число выпускаемых
"Кипарисов" -- сто. Первые же экземпляры геологам нужны в сентябре.
на конец года. В цехе на видном месте вывесили обязательство: сдать первый
"Кипарис" двадцатого августа. Мишель Стригунков считал себя крестным отцом
радиометра, про обязательство услышал и стал часто заходить в цех,
подсаживался к монтажницам помоложе и пообнаженнее, надолго застревал в
регулировке, честно предупредил Степана Сергеича о грядущих бедах. Пожар в
борделе во время наводнения -- такую картину нарисовал он диспетчеру, но
Шелагин не счел нужным прислушиваться к нашептываниям проходимца. Все детали
для "Кипариса" в полном наличии, монтаж блоков идет на всех столах, пожаром
не пахнет, вода не подступает. Правда, слабомощные вентиляторы не успевают
откачивать из воздуха жару и канифольный чад, девушки чересчур легко одеты,
но это же под халатом -- и что вообще за наглое сравнение цеха с чем-то
буржуазным?
анализатора. Громадную партию пустили в производство без обкатки ее мелкой
серией. Не в первый раз цех делал не завершенный разработкой прибор. Обычно
он целеньким доходил до остекленной комнаты, прилизанным, потом начинал
взъерошиваться отпаянными концами проводов, звал на помощь, прибегали
инженеры, присутствовали при последнем вздохе умирающего радиометра... В
конце концов эрудиция инженеров подкреплялась опытом регулировщиков, прибор
оживал, благополучно настраивался и где-то на другом заводе плодовито
размножался.
показывался. Позвонил регулировщикам и сказал, что заплатит им любую сумму,
если они сдадут в августе четыре комплекта. Монтажному участку директор
обещал крупную премию.
работе. В Крамареве еще жило детское любопытство, он разглядывал анализатор
как игрушку, трогал переключатели, читал десятки выгравированных на панели
надписей. Сорин начал с азов, изучал описание, инструкцию по регулировке.
Петров сразу углубился в схему. Дундаш не доверял ни одному документу.
Включив анализатор, он наклонился над ним, подозрительно водил носом,
напрягал ухо -- принюхивался и прислушивался. Нигде ничего не горело и не
трещало. Дундаш, не успокаиваясь, подслеповато щурился, разглядывал красные
тельца сопротивлений МЛТ, зеленые столбики ВС.
та.
отнекивалась какая-то девица. Степан Сергеич немедленно притащил в цех
Валиоди. Начальник макетной мастерской, насмеявшись вдоволь, раскрыл секрет.
Схему анализатора столько раз переделывали, что в изменениях никто уже не
мог разобраться, автор схемы сидел рядом с монтажником в мастерской, и тот
"по слуху" паял и крепил. В светокопию схема пошла с карандашными пометками,
их копировальный аппарат не регистрирует. Цеховые монтажники впустую
потратили время, сделанные ими блоки никогда не смогли бы работать.
внес деловое предложение: забрать анализатор с выставки, монтировать по
нему, воспроизвести, так сказать, записанную на слух мелодию.
телеграмм подписал Труфанов, и пятнадцатого августа шесть разработчиков
появились на заводе, отозванные из отпусков и командировок. Но было уже
поздно: блоки оказались смонтированными по неоткорректированным схемам. А в
регулировку тащили толстостенные бета-датчики, вкатывали на треногах
гамма-датчики, несли блоки питания...
ясного понимания существа сделанных ошибок. Разработчики забрали себе один
комплект "Кипариса" и двадцать второго августа настроили его. Потом
бросились в цех исправлять схемы и подсказывать. Игумнов сунул им под нос
приказ Тамарина. На утверждение изменений ушел еще день. Монтажники,
заваленные блоками, потребовали отдельных нарядов на каждую переделку.
Нормировщица Майорова рыдала в углу: стоимость одних лишь перепаек превысила
месячный фонд заработной платы. Разработчики несли и несли свежие идеи.
Монтажники не знали, кому верить. Регулировщики говорили им одно,
разработчики -- другое, а на столах уже громоздились блоки сентябрьских
"Кипарисов". Двадцать четвертого августа цех стал. Никто не знал, что делать
и как делать, ни один наряд не был подписан начальником цеха. Труфанов
куда-то скрылся. Отдел кадров прислал на обучение бывших десятиклассников, и
они испуганно жались друг к другу, как заблудившиеся в лесу дети.
Чернова! Игумнова! Сараева! Всех!
начали думать, что можно предпринять. Оба мастера с надеждой поглядывали на
Игумнова: неужели нельзя ничего сделать, ты же такой ловкий и умный...
хочет прикрыться нами. Щит надежный: переходящее знамя, ежемесячное
перевыполнение планов...
директоре НИИ!
что можно, оказывается, щелкать запросто интегральные уравнения и не знать
четырех правил арифметики.
назначить бригадиром... ну, скажем, Петрова.
еще избавиться от недостатков, повысить моральный уровень...
директором НИИ я бы назначил кого-нибудь из десятиклассников! -- заявил
Игумнов, и мастера закивали, соглашаясь. -- А во-вторых, заведем журнал с
учетом всех изменений, какие дают разработчики. Когда мы сведем их ошибки в
одном месте да покажем ошибки, то... В-третьих, я найду способ не пускать
разработчиков в цех. Чтобы воду не мутили.
голосом поблагодарил его за инициативу. Нет, он не был обижен. Именно такой
начальник цеха ему и нужен.
за "Кипарисы".
настроен. Регулировщики повалились под столы, Стрельников, тоже не
выходивший из цеха третий день, заснул на составленных стульях.
сборщики подняли головы, то увидели шагавшего по проходу Труфанова.
Поравнявшись с нормировщицей, директор выразительно покрутил пальцем в
Корнев Павел
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Орлов Алекс
Громыко Ольга
Роллинс Джеймс