того, чтобы досадить ей, уверенно взял Инну за руку:
обо всем, прижимаясь друг к другу, быстро пошли они через двор к калитке,
мать поняла:
которыми все твои хитросплетения сводятся па нет, по себе ведь знаешь, что
это за сила - любовь...
не сложилось ни строки, хотя иногда возникало и бродило в душе что-то
туманное и смутное.
за последние годы большая библиотека, сам Чередниченко шефствует, следит,
чтобы надлежащим образом пополнялись ее фонды: пусть читает Курасвка,
меньше водки будет пить.
литературная страница под рубрикой "Творчество молодых". Инна перечитывала
стихи строка за строкой. Было 'тут про "музыку полой", про "степные
корабли", были отрывки из поэм (еще, наверное, не написанных),
стихотворные посвящения комбайнерам, их самоотверженному труду, бессонным
ночам. Воспевались "братья солнца" - подсолнухи, которые отражаются в море
золотыми коронами (это те-то, замухрышки, заморенные засухой, какие стоят
нынешним летом за Кураевкой, из последних сил цепляются за жизнь). В
стихах все вроде было и то, и не то. Воспевалась поэзия хлеборобского
труда, но на крыльях поэтических получалось все как-то уж очень красиво и
легко. А где же боль, где же тоскующие глаза сеятеля, когда он видел, как
лютая засуха пожирает плоды тяжкой его работы, когда бессильно опускались
натруженные руки перед грозным нашествием неумолимых стихий? Обо всем этом
помалкивает районного масштаба застенчивая муза.
перу девчат и парней, Инниных неведомых сверстников, которые, обнажая свои
сердца, признавались в иптимностях перед молчаливо внимающими им степью и
морем. Еще когда Инна занималась в училище, она тоже посещала
литобъединение - было такое при тамошней районной газете и называлось
"Солнечная гроздь". В турнирах начинающих авторов, в оживленных дискуссиях
после литературных чтений она участия почти но принимала: чувствовала себя
недостаточно подготовленной, к тому же сдерживала ее еще и застенчивость;
держалась больше в сторонке.
любовь к людям, к степи, но больше было все-таки словесного звона, чего-то
не своего, заемного, которое тем не менее излагалось тоном нескромным, с
крикливым поэтическим яканьем - так, по крайней мере, ей казалось.
Представляла, как бы к этому отнеслись дома, в семье, какую бы кислую мину
скорчил от таких стихов брат-штурманец... И когда ей самой хотелось
блеснуть какой-нибудь сногсшибательной рифмой, поиграть в словесные
погремушки, перед глазами сейчас же возникала насмешливая физиономия
брата, который, несмотря на свою покладистость, умеет быть и едким... Нет,
не хотела бы Инна попасть на его ехидненький язычок! К тому же всегда еще
одно помнила - совет Андрона Гурьевича, както брошенный в один из
приездов, словно невзначай: важно не слыть, а быть. Это отвечало самому
характеру девушки.
стихами, но хорошо известно, что задолго до тебя были созданы шедевры,
приносящие теперь и тебе истинное наслаждение. Потому-то читай, девчонка,
глубже вчитывайся да учись,- писать еще успеешь...
всегда лежит заложенный бланком рецепта томик чьих-нибудь стихов. Из тех,
которые пьешь и, как ключевой водой в зной, никак не напьешься.
Удивительное дело: как умеет человек в одной певучей строке выразить целый
мир, до глубины души захватить тебя волшебными чарами слова! Похоже,
никогда тебе этому не научиться...
постоянно жило в ней, жило, как надежда.
заботами, и думала: как бы о них достойно сказать? Не примут они
поэтического суесловия.
внутренне прислушивалась к себе: может, пора? Может, поскорее за
авторучку? Но пет, повремени, Ипка: то, что у настоящих мастеров тугим,
полным колосом родит, к тебе еще, видно, не пришло, твоя нива еще в
тумане, не выколосилась еще она, не созрела.
спросил Виктор во время прошлого приезда. Теперь он часто залетает в
Кураевку: перешел работать в Сельхозтехнику, пересел с катка на "газик",
хотя, правда, взяли его временно, с испытательным сроком.- Творческий
кризис, кажется, так оно называется у вас?
после "Берега любви" вообще больше ничего не напишет? Известны же случаи,
когда человек оставался автором одной песни.
Сколько есть людей, чьи дни летят в трубу пустоты. Знают одну заботу:
белая деньга про черный день. Переживал и я нечто вроде, а сейчас... Когда
мы вдвоем, я, веришь, наполняюсь содержанием... И Кураевка для меня
становится, ну, как Канарские острова...
внимательнее к ней, появились у него новые увлечения, интересы, попросил
даже "Антологию французской поэзии"! Только нравом все тот же - как ветер:
примчится, сходят вместе в кяно и в ту же ночь назад (с утра ему па
работу), а ты потом снова в сомнениях, не попадет ли там опять в
какую-нибудь историю. Но, может, тревоги твои напрасны? Ведь для них,
кажется, нет какихто зримых оснований? Может, ты просто не умеешь
радоваться, как умеют другие, слишком строго судишь даже о мелочах? А ты
радуйся, что он вот приехал этим вечером, берет тебя за руку, ведет...
Виктора (или "газон", как он называет его) виднелся неподалеку - кособоко
торчал под соседским забором.
трудяга способен!.. Вот тут ощутишь поэзию скорости!
поэзия, когда только и взываешь панически: "Не гони! Не гони!" - да ищешь
руками, за что бы ухватиться, да видишь ослепленных фарами людей, которые
испуганно шарахаются в разные стороны, прижимаются к заборам. Однако азарт
есть азарт. Это, может, в человеке тоже талант? Может, азарт и отвага ходят
рядом? Виктор говорит, что только и живет, когда разгонит за сто и все аж
свистит, расступается, разлетается, когда чувствуется, что достиг, вырвался
в какое-то новое состояние, где ты уже другой, где сама скорость тебя
опьяняет... Возможно, это и так. Водолазы рассказывали, что человек,
спустившись под воду, в буквальном смысле пьянеет, правда, там он пьянеет
от другого - от эстетического хмеля, от красоты и фантастики подводного
царства... И все же азарт, порыв, жажда достичь необычайного - это не то,
за что можно человека осуждать. Не из этих ли напряжений рождаются в
человеке великие страсти и, как следствие, великие подвиги и свершения? На
днях Инна видела в кураевском народном музее увеличенную фотографию Сани
Хуторной - легендарной летчицы, что прославилась на фронтах и потом,
подбитая, вместе со своим возлюбленным погибла в полете, ушла в вечность в
последних объятиях. В старину про такое в народе слагались бы песни. Силу
такой страсти Инна могла понять, такое хотела бы она воспеть, что-то от
этой силы сама хотела бы иметь в себе. Может, оно где-нибудь и есть, по
только притаилось, неразбуженное, и ждет своего часа? Хуторная, наверное,
тоже начинала с малого, неприметного. Была обыкновенной дивчиной, каждое
лето с вилами на лобогрейке видели ее в кураевской степи, ничем не
выделялась среди других; между тем крылья те невидимые потихоньку
отрастали, крепли, может, смутно чувствовала их в себе, вероятно, не давали
ей покоя какая-то высокая жажда, неудержимость духа, которые в одну из
летних ночей подхватили девчонку и понесли в просторы - вдогонку ее
соколиной мечте...
вынес их за Кураевку на побережье и с разгону остановился, резко
затормозив в нескольких метрах от обрыва.- Дает вдохновение?
поправлять прическу.
их по улицам, как зайцев, это, потвоему, остроумно?
извинительно обнял за плечи, тоже засмотрелся на море.- И верно,
дьявольски красив он, этот Понт.
какая-то вроде бы не из нашего времени...
античности. Там девушки рождались из пены морской, из сияния прибоя -
такой и ты мне виделась от этих берегов вдалеке... Да улыбнись же. Это
вечное самоуглубление, эта серьезность. Никак не привыкну. Мог бы
Афанасьев Роман
Жюль Верн
Перумов Ник
Круз Андрей
Сапковский Анджей
Сертаков Виталий