расторопно плетут брыль! Лента у девочки из-под пальцев так и струится, а
она, юная наша мастерица, даже губы закусила, о своем васильковом венке,
видимо, и забыла сейчас, увлеченная работой.
вшестеро, лентой широкой... Да еще и с зубцами, как у Романа-степняка...
Правда, красиво получается?
ловкие пальцы. Широкая зубчатая полоска будущего Кирикового брыля
становится все длиннее и длиннее, детские проворные пальчики не знают
устали, а нам, ее помощникам, и напоминать не надо: друг друга опережая,
бегаем к ржаной ниве, возвратясь, счастливопредупредительно складываем
перед Ялосоветкой коленья,- пусть только плетет! И слепней гоняем, и тень
делаем, чтобы голову ей не пекло, зато ведь домой в Терновщину возвратимся
все, как один, в брылях,- то-то будет картина! Мы фантазируем да отгоняем
слепней, а Ялосоветка между тем трудится, с головой уйдя в свое ржаное
творчество, стебли в руках так и мелькают, лента вьется до самой земли,-
нс такой ли длинной она станет, как те ленты, которые когда-то казак дарил
нареченной? Из зимних рассказов терновщанских бабусь знаем, что истинный
казак имел обыкновение дарить своей девушке ленту, достававшую от шпиля
колокольни до самой земли,- не такую ли и Кирикова сестренка решила
сплести для каждого из нас?
стебли. Погруженные в свои заботы, мы как-то и подумать не успели, что
рожь эта чья-то, кому-то она принадлежит, по ту сторону нив виднеются
утопающие в зелени хутора. Но что нам сейчас до них!.. За своим занятием
забыли обо всем, а надо бы смотреть в оба... Как снег на голову вынырнул
из хлебов рыжий взопревший крепыш с толстой шеей, с рожей пылающей, видно,
хозяйский сын, вымахнул запыхавшийся и - к нам! С уздечкой в руках, в
сапогах больше его самого, вдруг остановился над Ялосоветкой, потрясенный
до предела. Желтые глаза коршуна - такие были у него глаза. Какое-то
мгновение он с ужасом смотрел на сложенные на земле ржаные стебли и на
пучок очищенных готовых колепьев у Ялосоветки в подоле.
по венку.
остервенением, с пеной на губах бросился колотить, исступленно топтать ее
сапогами.
человека, не было даже подобия его, только скачущая перед нами гримаса
бешенства на одутловатом лице, да коршуньи, налитые кровью глаза свирепо
таращились, да мелькали рудые, в засохшем гноище сапоги, они били, топтали
девчонку, стараясь наносить удары по ребрам, метили в живот, в места самые
болезненные, так что даже пронеслось в голове: "Хочет отбить печенки!.." И
у нас потемнело в глазах: убьет ведь, правда, убьет!
то одного, то другого, но тут откуда ни возьмись Кириков песик, подлетел
весь нахохлившийся и с ходу - на бандита, давай хватать его за голенища,
за штаны, дескать, не бойтесь его, я же вот не боюсь! Это и нам сразу
придало духу, Кирик, набычась, ринулся лбом вперед иа противника, а Катря
из-за спины кошкой вцепилась в него, норовя даже грызнуть за руку,
сжимавшую уздечку, мы тоже стали раз за разом налетать на изверга со всех
сторон, а он вертелся среди нас, запыхавшийся, обливающийся грязным потом,
и слепо стегал уздечкой по любому, кого только удавалось достать.
собственной злобой.- Я вам покажу союз! Всех сокрушу! Всех изувечу!
случае отбиваясь, мы в то же время продолжали вопить на все голоса, взывая
к нашим, к самой степи:
истязатель наш их тоже заметил, у него, озверевшего, даже глаза на лоб
полезли, когда он увидел совсем недалеко грозно набегавших людей да как
воздетые косы, приближаясь, на солнце горят. Рука с уздечкой тотчас
опустилась, пятясь, с ненавидящим взглядом шаг за шагом отступал он к
меже, а потом вдруг резко рванулся в рожь и, еще раз оглянувшись, без
слова исчез в тех самых хлебах, откуда и появился.
неподалеку от колодезя под вишнею-шпанкой, у которой все ветви облиты
красным. Мать в свою любимую работу ушла, сверкая иголкой, снова кому-то
рушник готовит, а малышка, приютившись у маминых ног, поглядывает оттуда
па нас одним глазом, карим, сторожким, как это бывает у подраненной
перепелки, когда она, вынырнув из-под косы, прыгает по стерне, убегая от
острой стали, еще надеясь схорониться в каком-нибудь кустике"
хлопцы. И ты подходи ближе, Настуоя, не пугайся их. Пойдешь в школу, они
тебя еще и защищать будут. Будете, хлопцы, защищать ее?
обещания.
школу щеткой белит, а с осени возьмется за нас. Худой такой, веселый да
проворный... В школе, по соседству с Андреем Галактионовичсм поселился.
Книжек с собой привез целые узлы, да еще на чем - на велосипеде!
хорошо учиться, того новый учитель обещает на велосипеде покатать!..
эту осень я тебя такн запишу в школу, хоть, правда, годики тебе еще не
вышли.
может, даже будущий очковтиратель.
Да еще если хорошенько попросим, правда, Настуся? Ты согласна? Пойдем
записываться?
Но ведь такая кроха еще, маково зернышко - не человек. Однако дед ее
Роман, должно быть, видит девчонку эту уже большой, потому что, выходя из
сада на наш гомон и на ходу снимая с головы пасечнический капюшон с
сеткой, первым долом бросает ласковый взгляд на свою любимицу.
мальчишкам, нравится эта шутка.
Мина Омелькович идет, куда-то на Выгуровщину вышагивает, а может, и
дальше, на Козельск.
колодцу. Латаный-перелатаный приближается с торбой, как христарадник с
ярмарки, вполне возможно, что, собираясь в район, Мина нарочно вырядился в
такое рванье, так как бедность он охотно выставляет напоказ:
не заслугой! "Дурак, кто нищеты стыдится,- то и дело просвещает Мина
общество.- Это прежде было, а под нынешний мент нищета твоя - это сила!.."
Серобурая фуражка, еще, видимо, царских времен, сидит на голове у Мины
кандибобером, шея, как у циркового борца, круто втянута в плечи,- все
знают, что Мина, хоть ростом и не вышел, но силу в руках имеет такую, что
быка повалит.
приветствия и, лодойдя к колодцу, бросив торбу, долго пьет из бадьи.
Потом, размашисто утершись рукавом, обводит сад бдительным оценивающим
взглядом и - к хозяину: - Яблок дашь нарвать?
Мина к нам, босоногим, а потом опять давай вязаться к Виннику: - Сознайся,
они же и с моей дерезы тебе взяток носят?
тянут к тебе. Недавно было три улья, а уже вон больше дюжины... Еще и
Мамая своего усадил.- Нарисованный на одном из ульев казак-банду рист
отчего-то особенно злил Мину Омельковича.- Хитрая харя, угадай, что он
думает, тот колдун... Это все он пчел твоих науськивает, чтобы больше
носили? Больно уж они у тебя работящие.
тебя, святошу, пчелы батрачат - большая здесь разница?