храпел в жениной спальне. Я взял с доски кусок хлеба, намазал творожным
сыром и съел, запивая вином. В полном одиночестве сидел я у костра; на
востоке стало светать. "Ну и пьян же я! - сказал я. - Подъем! Подъем! -
заорал я. - Козел дня высунул рога рассвета! Никаких но! Никаких если! Эй
вы! фуфелы! свиньи! воры! гады! палачи! Бегом марш!" Внезапно я ощутил
невероятную жалость ко всем человеческим существам, кто бы они ни были, с их
лицами, скорбными ртами, личностями, попытками веселиться, мелкими
пакостями, чувством утраты, с их пустыми скучными остротами, обреченными на
мгновенное забвение: ах, к чему все это? Я знал, что звук тишины разлит
повсюду, и, значит, все есть тишина. А вдруг мы проснемся и увидим, что все,
что мы считали тем-то и тем-то, вовсе не является тем-то и тем-то?
Приветствуемый птицами, всполз я в гору и созерцал спящие тела,
распростертые и скрюченные на полу хижины. Кто все эти странные призраки,
укоренившиеся рядом со мной в этом дурацком земном приключеньице? И кто я
сам? Бедный Джефи, в восемь часов он вскочил и застучал в сковородку,
созывая всех на блины.
29
валялись люди, когда мы с Джефи потихоньку взяли рюкзаки, собрали немного
еды и зашагали вниз по дороге в оранжевом утреннем свете золотых деньков
Калифорнии. Предстоял чудесный день, мы снова были в своей стихии, в походе.
лесу. Вот вернусь из Японии, Рэй, станет холодно, подденем теплое белье и
поедем стопом по стране. Представь себе, если можешь: океан и горы, Аляска,
Кламат, мощнейшие хвойные леса, озеро с миллионом диких гусей, вот где
бхикковать! У-у! Кстати, знаешь, что это значит по-китайски?
Мьюировский лес, но там, на севере тихоокеанского побережья, настоящие горы,
там-то и развернется в будущем все движение Дхармы. Знаешь, что я сделаю?
Напишу новую длинную поэму под названием "Реки и горы без конца", начну на
свитке, постепенно разворачивая его, чтобы появлялись все новые
неожиданности, а все прежнее забывалось, понимаешь, как река, или как вот
эти длиннющие китайские росписи на шелке, где два крошечных человечка бредут
по бесконечному горному пейзажу, среди искривленных деревьев, так высоко,
что к самому верху тают в тумане, в шелковой пустоте. Буду писать ее три
тысячи лет, она будет набита всевозможными сведениями из разнообразных
областей: сохранение почв, управление долиной Теннесси, астрономия,
геология, путешествия Чжуань Цуня, теория китайской живописи, восстановление
лесов, океаническая экология и пищевые цепи.
плечах так удобно, как будто мы вьючные животные и без груза нам не по себе,
а когда начался подъем, я услышал все то же старое доброе одинокое старое
милое прежнее "топ-топ", вверх по тропе, медленно, миля в час. Поднявшись по
крутой дороге, мы миновали несколько домиков возле кустистых утесов со
струящимися водопадами, потом прошли вверх по лугу - бабочки, сено, немного
утренней росы, и по грунтовой дороге, под конец уже так высоко, что стало
видно всю Корте-Мадера, и Милл-Вэлли, и даже красную верхушку
Голден-Гейтского моста.
весь Сан-Франциско, белый, на берегу голубого залива. Ей-Богу, когда-нибудь
мы можем основать здесь, в горах Калифорнии, прекрасное свободное племя,
собрать девушек и плодить сияющее просветленное потомство, жить, как
индейцы, в вигвамах, питаться ягодами и почками.
будем печатать собственные стихи, напишем кучу стихов и издадим толстую
книжку ледяных бомб для глупой публики.
прочтешь в газете: где-нибудь на Среднем западе сгорела толевая хибарка,
погибло трое детишек, и на фото рыдающие родители. Котенок, и тот сгорел.
Как ты думаешь, Джефи, Бог действительно создал мир от скуки, для
собственного развлечения? Если так, значит, Бог жесток.
возникает сам по себе, из-за невежества разумных существ.
это печально. Я не успокоюсь, пока не выясню, почему, Джефи, почему.
нет такого вопроса - "почему", нет даже никакого связанного с ним значения.
Взять, например, мои проводы. Все хотели веселиться и действительно
старались, а на следующий день проснулись с чувством какой-то печали,
разобщенности. Что ты думаешь насчет смерти, Рэй?
Небеса, в нирвану, вот, собственно, и все.
раскаленные железные шары в глотку запихивать?
что все это только сон, состряпанный какими-то истеричными монахами, не
понявшими покоя Будды под деревом Бо; коли на то пошло - покоя Христа,
глядящего сверху вниз на головы своих мучителей и прощающего им.
предсказанию, последует за Шакьямуни, ты же знаешь, - "Майтрейя" на
санскрите означает "любовь", а Христос только о любви и говорил.
ты на смертном одре целуешь крест, как Карамазов какой-нибудь, или как наш
друг Дуайт Годдард - жил буддистом, а перед смертью вернулся в христианство.
Нет, это не для меня, я хочу каждый день часами медитировать в пустынном
храме перед запертой статуей Кваннона, которую никому не позволено видеть,
ибо она обладает чрезмерной силой. Бей сильнее, старый алмаз!
изучать камни Реандзи? Он плыл на торговом судне под названием "Морской
змей" и изобразил им на переборке в кают-компании морского змея с русалками,
к восторгу всей команды, они ужасно в него врубились и все тут же захотели
стать бродягами Дхармы. Теперь он совершает восхождение на священную гору
Хией в Киото, по снегу, наверное, прямиком вверх, туда, где нет троп,
крутизна, бамбуковые заросли и искривленные сосны, как на картинках. Ноги
промокли, обед забыт, вот так и надо лазить по горам.
одежды с широченными ниспадающими рукавами и множеством складок, чтоб
действительно почувствовать настоящий Восток.
одеяниями, настоящие восточные люди читают сюрреалистов и Дарвина и торчат
на западных костюмах с галстуками.
великая произойдет революция, когда Восток наконец действительно встретится
с Западом, а все начнут такие, как мы. Подумай: миллионы людей с рюкзаками
пойдут по свету, поедут стопом, понесут другим людям слово.
Питер Отшельник повели толпы верующих оборванцев в Святую землю.
бродяг Дхармы в сердце была весна, когда цветушки в деву, и маленькие птички
роняют свежие какашки, к изумлению кошек, которые только что собирались этих
птичек съесть.
Видишь, вон там впереди, такая же красивая, как и все горы в мире, смотри,
какая совершенная форма, эх, люблю Тамальпаис. Заночуем с той стороны, за
горой. К вечеру доберемся.
куда мы ходили прошлой осенью: сплошь цветы, деревья, кустарники, правда,
много и ядовитого плюща по обочинам тропы. Дойдя до конца грунтовой дороги,
мы внезапно очутились в густом секвойном лесу и пошли вдоль трубопровода по
просекам, таким глубоким, что свежее утреннее солнце почти не проникало
туда, было холодно и сыро. Зато стоял чистый, глубокий, густой аромат хвои и
влажной древесины. Джефи был очень разговорчив, В походе он снова стал как
ребенок.
американцы, даром что не дураки и хотят как лучше, совершенно не понимают ни
Америки, ни людей, которые здесь действительно врубаются в буддизм, - и
ничего не смыслят в поэзии.
кучу денег, чтобы обеспечить тебе элегантные сады, книги, японскую
архитектуру и прочую муру, которая нафиг никому не нужна, кроме богатых
разведенных американских туристок, а на самом деле единственное, что нужно -
построить или купить обычный японский домик с огородиком, просто место, где
люди могли бы спокойно зависать и заниматься буддизмом, а не очередная
американская показуха. Но я все равно предвкушаю, эх, братишка, так и вижу:
Конюшевский Владислав
Акунин Борис
Конан-Дойль Артур
Бажанов Олег
Пехов Алексей
Шилова Юлия