Чтение 31–й страницы книги ~Трое с площади Карронад~

-- По крайней мере, вслух, -- негромко добавил третий
курсант -- горбоносый и курчавый.

-- Курсант Гальченко... -- сказал капитан. Впрочем, без особой
строгости.

Тим опять дернул Славку за рукав.

-- Пойдем, -- попросил он каким-то виноватым шепотом. -- Пойдем,
Славка.

И они ушли с набережной. Славка все оглядывался, а Тим смотрел под
ноги...

У самого входа на рынок их окликнули:

-- Мальчики! Сбавьте скорость! Я за вами от самой набережной бегу!

Их догоняла удивительно большая девушка. Высокая и толстая. Несмотря
на тепло, она была в полосатом свитере, похожем на старинную матросскую
фуфайку.

"Боцманша какая..." -- подумал Славка.

Они с Тимом остановились.

-- За вами не угонишься, -- сердито сказала "боцманша". И выпуклыми
синими глазами внимательно посмотрела на Тима. -- Я про тебя слышала. Я
тебя давно ищу. Это ты хотел перерезать швартовы?

Славка ощетинился: что ей надо?

Тим встал, как на совете дружины. Опустил голову.

-- Вы из детской комнаты?

-- Я из детской парусной секции при Доме культуры Вторчермета.
Заместитель начальника базы. Пойдешь в матросы?

У Славки екнуло сердце. А Тим, не поднимая головы, сказал:

-- Нет.

"Боцманша" обиделась:

-- Это почему?

-- Мы только вдвоем, -- сказал Тим и взял Славку за руку. "Боцманша"
оглядела Славку с ног до головы и серьезно сказала:

-- Кто же спорит...

Винджаммеры

В конце сентября выдалось несколько прохладных дней. Но что значит
"прохладных"? Градусов двадцать тепла. По утрам перепадали дождики --
тоже не холодные, летние. Пощелкают по виноградным листьям, позвенят о
перевернутое корыто, прибьют пыль на кремнистых тропинках... К полудню
облака разбегались, и небо опять становилось праздничным. Однако мама
волновалась за Славку:

-- Ты забываешь про свои гланды. Сколько можно щеголять в летней
одежде?

Но Славка не хотел идти с мамой в магазин. Он был немного суеверен.
Ему казалось, что, если они купят школьный костюм (такой же, как в
Усть-Каменске), мама скажет однажды: "Вот что, Славик, погостили и
хватит. Все это было несерьезно. Пора возвращаться туда"

Славка уговаривал себя, что опасения эти -- пустые. Мама же обещала!
Поэтому страх был маленький, дремлющий. Но он был постоянный. Славка
видел, что мама недовольна. Затягивалось дело с выпиской-пропиской,
поэтому и работа у мамы была временная. Кажется, не нравилось маме и то,
как устроена жизнь в доме: туалет во дворе, умывальник и водопровод --
тоже, вместо удобного серванта и шифоньера скрипучие пыльные шкафы
пенсионного возраста...

А тут еще эти письма! Они приходили из Усть-Каменска почти каждый
день. Сначала мама рвала их, а потом стала прятать в сумочку...

Нет, не было у Славки полного спокойствия. Он даже, чтобы
умилостивить судьбу, отыскал и надел на Артемку второго "куриного бога".
А о школьной куртке и брюках он даже думать не хотел. В летней форме,
обветренный, успевший загореть под сентябрьским солнцем, он чувствовал
себя частью Города. Не оторвать!

В самом деле, не повезут же его в рубашке и коротких штанах в
холодные края...

-- Уже все мальчики ходят в костюмах, -- убеждала мама.

-- Не все, -- упрямился Славка. -- Тим не ходит. Он говорит, что еще
будет жарко.

-- Я уверена, что Тим в свою очередь ссылается на тебя.

-- Тим ни на кого никогда не ссылается. Он самостоятельный.

-- Это правда. И он, по крайней мере, всегда выглядит аккуратно. А ты
свою рубашку и шорты скоро превратишь в лохмотья.

-- А ты купи еще одни.

-- Можно подумать, что я сама печатаю деньги!

Разговор услышала баба Вера. Сказала маме:

-- О чем вы говорите, Леночка! Неужели я Славушке одежду не куплю?

Мама незаметно поморщилась, а Славка остался доволен.

-- Баба Вера, постарайся, пожалуйста, чтобы рубашка была темно-синяя.
Нам надо для формы.

-- Вячеслав, -- сказала мама, и Славка сделал вид, что смутился.

А баба Вера вдруг весело, совсем не по-старушечьи, ему подмигнула.

Когда мама ушла. Славка шепотом попросил:

-- Баба Вера, а морской ремень можно? Два. Мне и Тиму. Ребятам в
военторге не продают, а тебе дадут, ты ветеран...

В тот же вечер Славка пришил на рукав черный треугольник с золотым
якорем и двумя маленькими звездочками для погон. На погончики рубашки
Славка тоже поставил золотые якорьки. Баба Вера распорола и сделала
пошире петли на новеньких шортах, чтобы входил матросский пояс. Это была
форма "винджаммеров", а звездочки -- знак командира яхты.

Когда Славка пришел в этой форме в школу, Женька Аверкин сразу все
понял.

-- Записался? В парусную?

Славка кивнул. Женька сказал со вздохом:

-- Вы с Тимом счастливые... А я ушел из флотилии. Две недели подряд
только маршировать учат. Рулевые-сигнальщики... Я в художественную
студию пойду во Дворце пионеров.

Славка почувствовал себя вроде бы виноватым перед Женькой. Такое
ощущение вины приходило к нему уже не в первый раз. И чтобы прогнать
его. Славка спросил:

-- Нарисовал что-нибудь новое?

-- Конечно. Я каждый день...

-- Покажешь?

Женька обрадованно полез за альбомом.

Славку вдруг будто толкнуло.

-- Жень... Ты только с натуры рисуешь или можешь фантазировать?

Женька смутился:

-- Не знаю... Смотря что...

-- А ты когда-нибудь рисовал памятники?

"Боцманшу" звали Настя. Во время первой встречи она объяснила, как
ехать до спортивной базы, и сказала, чтобы Славка и Тим приезжали в
воскресенье с утра.

Они добирались около часа. Сначала катером через Большой рейд, потом
на автобусе вдоль Северного берега. Почти до конца бухты. Зато база им
сразу понравилась: аккуратные пирсы, сигнальная мачта с настоящего
морского охотника, новый белый домик и большая вывеска:

ЮНОШЕСКАЯ ПАРУСНАЯ СЕКЦИЯ "ВИНДЖАММЕР"

"Винджаммер" значит "выжиматель ветра". Так называли самые быстрые
парусные суда -- сначала клипера, а потом громадные стальные барки и
фрегаты.

На пирсах базы стояли "кадеты". Десяток новеньких, пластмассовых и
три старых, с обшарпанными фанерными бортами.

Но оказалось, что секции в полном смысле еще нет. Потому что не было
людей. Базу недавно оборудовали, и Настя подбирала экипажи. А подбирала
она не спеша. Не хотела, чтобы записались случайные люди, такие, кто
сбежит через несколько дней, испугавшись трудностей морской науки. Настя
показалась Славке чем-то похожей на Анюту.

Начальником базы был высокий лысоватый дядька с недовольным лицом и
шевронами старшего помощника капитана. Игорь Борисович. Когда Настя
привела Славку и Тима, он посмотрел на них вполне равнодушно, а на свою
заместительницу -- почему-то насмешливо. Записал в толстый журнал
фамилии и сообщил:

-- Занятия с пятнадцатого октября. Осенью и зимой пройдете теорию, с
апреля -- на воду. Есть вопросы?

У Славки были вопросы. Он набрался смелости:

-- А в этом году... нельзя на воду?

Игорь Борисович не удивился и не рассердился. Но и не обрадовался.
Без всякого выражения спросил:

-- Имеете опыт?

Славка кивнул на Тима:

-- Вот он ходил на "эл-шесть"...

-- Два раза, -- честно сказал Тим.

-- А ты?

Славка, волнуясь, достал свое удостоверение. Это был, наверно, не
очень законный документ -- Славке явно не хватало возраста. Но все же на
плотном сероватом листке было отпечатано, что "Вячеслав Семибратов сдал
необходимые зачеты по морской практике и судовождению и, на правах
яхтенного рулевого третьего класса, может водить яхты с парусностью до