господин принадлежал к числу самых заядлых любителей позубоскалить насчет
Гэтсби, угощаясь его вином, и нечего было звонить такому.
видя другого способа с ним связаться. Лифт остановился против двери, на
которой значилось: "Акц. о-во "Свастика"; по совету лифтера я толкнул
дверь - она была не заперта, и я вошел. Сперва мне показалось, что в
помещении нет ни души, и только после нескольких моих окликов за
перегородкой заспорили два голоса, и минуту спустя из внутренней двери
вышла хорошенькая еврейка и недружелюбно уставилась на меня большими
черными глазами.
так как за перегородкой кто-то стал фальшиво насвистывать "Розовый куст".
Каррауэй.
Вулфшима.
вернется, я ему передам.
сердито. - Покою нет от вашего брата. Раз я говорю, он в Чикаго, значит,
он в Чикаго.
вы сказали, ваша фамилия?
жестом протягивая ко мне руки. Он увлек меня в свой кабинет, сказал
почтительно приглушенным голосом, что сегодня печальный день для всех нас,
и предложил мне сигару.
он, усевшись. - Молодой майор, только что из армии, весь в медалях,
полученных на фронте. И ни гроша в кармане - он все еще ходил в военной
форме, так как ему не на что было купить штатский костюм. Первый раз я его
увидал в бильярдной Уайнбреннера на Сорок третьей улице, куда он зашел
попросить какой-нибудь работы. Он уже несколько дней буквально голодал. Я
его пригласил позавтракать со мной, так поверите ли - он за полчаса наел
на четыре доллара с лишним.
красивый, обходительный, а когда он еще мне сказал, что учился в Оксворте,
я сразу сообразил, что от него может быть прок. Заставил его вступить в
Американский легион, он там быстро выдвинулся. А тут дело для него
нашлось, у одного моего клиента в Олбани. Мы с ним были как два пальца на
одной руке. - Вулфшим поднял два толстых пальца. - Где один, там и другой.
с "Уорлд Сириз" в 1919 году.
приедете сегодня на похороны.
покачал головой.
впутываться. Держусь в стороне. Вот был я помоложе - тогда другое дело; уж
если у меня умирал друг, все равно как, я его не покидал до конца. Можете
считать меня сентиментальным, но так уж оно было: до самого конца.
не ездить, и я встал.
кивнул и с чувством пожал мне руку.
умер, - заметил он. - Мертвому это все ни к чему - лично я так считаю.
вернулся под накрапывающим дождем. Наскоро переодевшись, я пошел на виллу.
В холле мистер Гетц взволнованно расхаживал из угла в угол. Он все больше
и больше гордился сыном и сыновним богатством и, как видно, ждал меня,
чтобы мне что-то показать.
бумажник. - Вот, посмотрите.
возбужденно тыкал в нее пальцем, указывая то на одну, то на другую
подробность. "Вот, посмотрите!" И каждый раз оглядывался на меня, ожидая
восхищения. Он так привык показывать всем эту фотографию, что, вероятно,
она для него была реальнее самой виллы.
так красиво.
теперь живу. Оно конечно, нам нелегко пришлось, когда он сбежал из семьи,
но я теперь вижу, что он был прав. Он знал, что его ожидает большое
будущее. А уж как он вышел в люди, так ничего для меня не жалел.
у меня перед глазами. Наконец он убрал ее в бумажник и взамен вытащил из
кармана старую, растрепанную книжонку, озаглавленную: "Прыг-скок, Кэссиди".
Оно о многом говорит.
последнем чистом листе было выведено печатными буквами: "РАСПИСАНИЕ" и
рядом число: "12 сентября 1906 года". Под этим стояло:
Подъем.............................................6.00 утра
Упражнения с гантелями и перелезанье через стену...6.15 - 6.30
Изучение электричества и пр........................7.15 - 8.15
Работа............................................ 8.30 - 4.30
Бейсбол и спорт................................... 4.30 - 5.00
Упражнения в красноречии и выработка осанки....... 5.00 - 6.00
Обдумывание нужных изобретений.................... 7.00 - 9.00
ОБЩИЕ РЕШЕНИЯ
Не тратить время на Штефтерса и {(имя неразборчиво)}
Бросить курить и жевать резинку
Через день принимать ванну
Каждую неделю прочитывать одну книгу или журнал для общего развития
Каждую неделю откладывать 5 дол {(зачеркнуто)} 3 дол.
- Мне это попалось на глаза случайно, - сказал старик. - Но это о
многом говорит, верно?
отступит. Вы обратили внимание, как у него там написано - для общего
развития. Это у него всегда была особая забота. Он мне раз сказал, что я
ем, как свинья, я его еще отодрал тогда за уши.
другой, и каждый раз пытливо оглядывался на меня. Подозреваю, он ждал, что
я захочу списать эти записи себе для руководства.
невольно начал поглядывать в окно - не подъезжают ли другие автомобили.
Смотрел в окно и отец Гэтсби. А когда время подошло к трем и в холле уже
собрались в ожидании слуги, старик беспокойно заморгал глазами и стал
бормотать что-то насчет дождливой погоды. Я заметил, что священник косится
на часы, и, отведя его в сторонку, попросил подождать еще полчаса. Но это
не помогло. Никто так и не приехал.
остановился под дождем у ворот - впереди катафалк, отвратительно черный и
мокрый, за ним лимузин, в котором ехали мистер Гетц, священник и я, и,
наконец, многоместный открытый "форд" Гэтсби со слугами и уэст-эггским
почтальоном, промокшими до костей. Когда мы уже вошли на кладбище, я
услышал, как у ворот остановилась еще машина и кто-то заспешил нам
вдогонку, шлепая второпях по лужам. Я оглянулся. Это был тот похожий на
филина человек в очках, которого я однажды, три месяца тому назад, застиг
изумленно созерцающим книжные полки в библиотеке Гэтсби.
похоронах, даже фамилии его не знаю. Струйки дождя стекали по его толстым
очкам, и он снял и протер их, чтобы увидеть, как над могилой Гэтсби
растягивают защитный брезент.
и я только вспомнил, без всякого возмущения, что Дэзи так и не прислала ни
телеграммы, ни хотя бы цветов. Кто-то за моей спиной произнес вполголоса:
"Блаженны мертвые, на которых падает дождь", и Филин бодро откликнулся:
"Аминь".