расплескав кипяток на ноги, и в голос расплакалась.
сам умыться.
правде говоря, никогда толком не понимал, на что нужна прислуга. Только
путается под ногами и причитает, когда не просят. По простодушному мнению
варвара, если человек не в состоянии сам одеваться и умываться, то его
следует просто добить из милосердия, дабы не обременял других и не
отягощал своей души напрасными терзаниями.
широкогорлого кувшина, мальчик снова выглянул в окно. Волки исчезли,
оставив после себя изрытый следами снег и изуродованное тело Гунастра.
они гнались за вами?
не знать. Незачем лишний раз произносить имя того, с кем совсем не хочешь
встречаться. - Киммериец поднялся, отставил пустой кувшин и положил
тяжелую руку на плечо мальчика. - Ты храбрый малыш, и из тебя вырастет
хороший воин. Я так думаю. Если ты и вправду хозяин в этом доме,
постарайся сделать так, чтобы слуги не очень болтали о том, что было
нынешней ночью. И сам помалкивай, хорошо?
чтобы называть вас другом.
страха.
искренний ответ. - Прощай, малыш, и будь здоров.
по винтовой лестнице и приоткрыл дверь на, улицу. Навстречу ему хлынул
поток света. Вставало солнце.
так и боевым, а также дом, расположенный на улице Медников, оставляю
единственному человеку во всей Халога, о котором точно знаю, что он не
угробит мое дело и с пользой употребит нажитое мною за долгие годы добро",
- читал скучным голосом глашатай Совета Старейшин завещание Гунастра.
Поэтому слушали его с величайшим вниманием.
доставили в казарму, где слуги, причитая, кое-как попытались придать ему
благопристойный вид. Арванд, бледный как смерть, издали наблюдал за их
работой. Он никогда не думал о том, что Гунастр может умереть. О разлуке с
суровым стариком ванир подумывал уже давно, но всегда в его мыслях это
выглядело отъездом, прощанием. Арванд вдруг понял то, чего не осознавал
прежде: он был очень привязан к Гунастру.
так и не освободил своего помощника. Участь рабов, оставшихся без хозяина
и не переданных по наследству, была известна: их прибирали к рукам
городские власти. А уж что прилипло к ладоням членов Совета, то никогда
уже не отлипало. Когда с Арвандом заговорил об этом один из халогских
аристократов, некогда бравших у него уроки фехтования, ванир с деланным
безразличием зевнул.
более равнодушным тоном предположил он.
попадет. В том, что придется организовывать такую рискованную и
неинтересную вещь, как побег, ванир почти не сомневался. И заранее уже
набирался решимости, подыскивал союзников, мысленно перебирая
гладиаторские лица, прикидывал, какой маршрут предпочесть. Эти думы почти
вытеснили печаль по Гунастру.
осознал тот факт, что старик мертв.
наследнику, Арванду из Ванахейма, которого я усыновил..."
Похьеле, совершив при том жертвоприношение молодого козленка". - Глашатай
оторвался от свитка и добавил: - Документы об этом имеются здесь же.
вдруг понял, что от волнения весь дрожит, да так, что зубы постукивают. -
Но мне, как человеку заинтересованному, да будет позволено узнать, когда
были составлены эти документы?
явным неодобрением. Глашатай переглянулся с одним из распорядителей
церемонии, и тот кивнул.
И прошу больше не прерывать.
Мысли завертелись в голове как бешеные. Старый лис еще два года назад
освободил ею, а потом и усыновил - и ни словом не обмолвился. Продолжал
обращаться с ним как ни в чем не бывало, тиранил и бранил, иногда довольно
грубо. Арванд сносил все придирки старика со стоическим терпением именно
потому, что надеялся заручиться его благосклонностью. Он невольно покачал
головой, думая об этом. Хитрец нарочно держал его в неведении. Разве стал
бы упрямый ванир таким безотказным и верным слугой Гунастру, если бы был
уверен в своем будущем! Гунастр никогда ничего ему не обещал. Но слухи о
том, что он хочет сделать своим наследником Арванда, ходили упорно, и
старый рубака не опровергал их.
ощутил бешеную ярость. Младшие Боги с их кровожадными детьми отняли у него
когда-то сестру и отца. Судьба дала ему второго отца - и мрачная магия
оборотней погубила и его.
этого негодного киммерийца?
взаимные распри, дружно бросились к нему.
оказывается, давно уже стал важным господином, а мы и не знали.
честно говоря, я предпочел бы оставаться в неведении, лишь бы Гунастр был
жив.
Просто не укладывается в голове.
известие о том, что он не только свободен, но и довольно богат (при умелом
ведении дел содержание гладиаторской казармы приносило изрядный доход).
первый год и никак не ожидали от него такой чувствительности. Не замечая
ничего этого, он тяжело опустился на скамью. Амалафрида тут же подсела к
нему и сладчайшим голосом обратилась к сестре:
другую сторону от Арванда. Он машинально выпил, посидел немного в
неподвижности, положив на стол руки и уставившись на них невидящими
глазами. Он просто никак не мог осознать того, что с ним случилось.
у тебя эту девушку.
поднимались по лестнице.
шаль.
всего боится.
вздрогнула и бросила на них испуганный взгляд. Похоже, сестры не очень-то
ее привечали. Потом лицо девушки прояснилось: она узнала Арванда. Хильда
до-прежнему была очень некрасива, но для Арванда, которому изрядно надоели
пышнотелые, пылкие гиперборейские дамы, было что-то необычайно
притягательное в ее детской угловатости.
ее, Амалазунта ревниво сказала:
по-прежнему придурочная. Иногда кашляет по утрам, но это скоро пройдет.