Чтение 31–й страницы книги ~Секрет государственной важности~

- Танюша! - вскрикнул радостно удивленный Великанов и сделал шаг вперед.

- Стреляю! - с отчаянием повторила девушка. - Ты, беляк...

- Да это же я, Федор Великанов, - остановился юноша. - Неужели не
узнаешь?

- Великанов, которого я знаю, не служил в солдатах у Меркулова, - сказала
девушка, не отводя ружья. Федя растерянно оглянулся на приятелей.

- Не дури, девка! - вступился Ломов. - Какой он беляк?.. Он ученик
мореходного училища, вместе с нами плавает на "Синем тюлене".

- А почему у него фуражка с кокардой, как у каппелевца, почему солдаты
пришли в нашу бухту? Я видела, как они высаживались, не обманывайте... Не
смейте шевелиться! - снова крикнула она, заметив, что Федя собирается
подойти к ней.

Великанов засмеялся и сорвал с головы фуражку.

- Моя на судне осталась, солдат свою дал. Таня, ну что ты!.. Наш пароход
сел на мель, капитан испугался, приказал покинуть судно, поэтому солдаты
высадились здесь. А вообще-то пароход в Императорскую шел с карательным
отрядом... Таня, - он стал серьезным, - я такой, как был, а это мои
товарищи.

Ружье в руках девушки дрогнуло, опустилось.

Все разъяснилось к общему благополучию. Таня с радостью приняла Федю и
его друзей. На дощатом столе в чистой комнатке появился шумливый самовар. За
чаем с мелко колотым сахаром девушка рассказала, как попала сюда. Бухта, где
засел "Синий тюлень", называлась Безымянной, и она действительно недалеко от
Императорской гавани. Отец Тани, Степан Федорович Репнин, работал лесником.
Его жена умерла, и он, уходя в лес, часто брал с собой дочь. Так было и в
этот раз. У партизан Репнин был своим человеком. Командир отряда поручил ему
наловить и засолить впрок рыбы. Горбуши и кеты в бухте Безымянной бывает
много; попозже командир обещал прислать в помощь несколько человек; на
чердаке дома давно была запасена соль.

Федя выглянул в окно на двор. У забора стопкой сложена тесанная топором
клепка. Из раскрытой двери сарая к дому тянулась стежка из свежих щепок и
стружки. "По-прежнему бондарит Степан Федорович", - подумал Великанов.

Рыба здесь сама просилась в бочки, и они у Степана Федоровича всегда были
отличные...

Но в этом году не пришлось Репнину порыбачить. Два дня назад прибежал на
моторке партизанский гонец. Степан Федорович прочитал письмо и заторопился
обратно. "Ты, Таню-ша, оставайся здесь, - сказал он. - Я в Императорскую.
Кое-кого надо в лесу спрятать".

Таня рассказала, что японцы пароход за пароходом вывозят лес из
Императорской гавани. Отец протестовал. Японец Ватанабе, главный по грабежу
леса, ответил: "Ничего, ничего, лесничий, раньше было нельзя, теперь можно".
Ну и хитер этот Ватанабе! Отец говорил: после большой вырубки всегда в лесу
пожар. А сгорит лес - кто может сказать, сколько его увезено в Японию?

- Обстановка ясна, - авторитетно заключил Ломов, похрустывая в крепких
зубах сахаром. Чай он пил из блюдечка. - Ты за нас, девушка, держись,
выгребем.

Сказали, что хотели попасть в Императорскую, предупредить партизан.

- Морем туда проще, - ответила Таня. - В тайгу вам нельзя, в болотах
утонете. У нас тайга глухая, целина... Где уж вам!

Приятели смолчали: Таня говорит правду.

- А если шлюпку украсть да на ней, - предложил Ломов, - или катер?

- В баке бензина на донышке, - отозвался Никитин. - Солдаты все на костры
извели, ихний фельдфебель сколько раз на катер с бутылями лазил. В тайге
валежнику сухого пропасть, да им невдомек. Шлюпки на берег вытащили.

- А если съездить за бензином на пароход? Катер заправим и бочку еще с
собой прихватим, - предложил Федя. - Только на чем?

- У меня есть лодка, - сказала девушка. - Отец у реки спрятал. Может
быть, на ней? Орочская, и на море хороша. Возьмем с собой две банки из-под
керосина - и на пароход. Перельем в катер - и опять на пароход... Ночью
никто не заметит.

- Правильно, Таня! - оживился Федор. - За ночь управимся. Потом заведем
тарахтелку, и поминай как звали. Ты, конечно, с нами?

- С вами, - кивнула девушка. - Боюсь одна. Вдруг белые набредут. Слышала
я про этих карателей!

- К сожалению, ничего не выйдет, ребята, - разочаровал всех Сергей Ломов,
поглаживая свою скандинавскую бородку. - Я вспомнил: утром старпом людей
расселял. На катере второй помощник - Стремницкий, плотник и два матроса
ночуют. Уведи, попробуй! Они катер пуще глаза теперь берегут. Поутихнет -
первым делом сами за бензином на пароход сплавают.

Приятели заскучали, невесело переглянулись.

- Эх, если бы машина была в порядке! - мечтательно произнес Ломов. -
Балласт откачать да и в море... Федя за капитана - ничего, что раньше срока.
А мы - команда, и Таня поможет. Как - справились бы?

- Какая машина была бы в порядке? - встрепенулся Федя.

- Простая, паровая, пароходная, - как маленькому, добродушно пояснил
Ломов. - Она ведь у нас вполсилы работала, скорости не давала. А тихим ходом
не сняться, не уйти - на берег опять выбросит. Да и пар нам не удержать.
Кочегары у нас зубры, и то дед подвахту вызывал. Сели в песок, как в перину,
мягко... Теперь, будь с машиной все как надо, двести тонн воды из балластов
откачать - и готово.

Федя посмотрел на Никитина и отвел глаза. Воцарилось молчание.

- Я знаю, как исправить машину, - твердо сказал Великднов и опять
взглянул на машиниста. - Только слово дайте в тайне держать.

- Ну понятно, никому и никогда, - заверил Ломов.

Таня ему поддакнула. Никитин усмехнулся.

- Надо закрыть клапан на трубопроводе отработанного пара у главного
конденсатора, - волнуясь, сказал Федя, - и клапан отработанного пара на
отопительной батарее в каюте старпома.

- Правильно, теперь я вам секрет открою. - Никитин с торжеством вынул из
штанов медную латунную пробку. - Вот почему машина плохо работала. Причина у
меня в кармане находилась. Называется эта штуковина "клапанчук". Надеюсь,
теперь понятно.

- Мне непонятно, объясните, - попросила Таня.

- Если эту пробку снять, - сказал машинист, - как хочешь клапан
заворачивай, все равно воздух в конденсатор засосет и вакуум сразу - вниз, -
он показал рукой чуть-чуть от пола, - тогда машина только на малых оборотах
работает.

Девушке вряд ли стало яснее, но Виктор уже обращался к Великанову:

- Как это ты догадался? Хотел все спросить, да некогда.

- Есть люди, которым догадываться не нужно, - ответил Федя, - о них я
рассказать пока не имею права.

- Ладно, - не сгонял довольной улыбки Никитин, - не станем твои тайны
выпытывать. Пароход считай что наш... Да ты что, Серега, - он посмотрел на
Ломова, - насупился, словно тебя медом обделили?

- Так товарищи не поступают, - с обидой сказал Ломов. - Выходит, вы оба
знали; вместе у клапанов орудовали, а мне хоть бы слово. Дружки
называется...

- Честное слово, Сережа, мы хотели тебе сказать, да не успели. Сам
знаешь, последние два дня все кувырком шло. Не обижайся. - Великанов говорил
с таким чувством, что ему нельзя не поверить. - Мы лучшим другом тебя
считаем.

- Ну ладно! - Ломов махнул рукой. Он не умел долго сердиться. Лицо его
сразу посветлело. - Ай да Федя, преподнес ты дядюшке подарок! Он из себя
лез, все причину искал. Ну и парень ты! А я-то думал, почему штурманский
практикант все в машину да в машину?.. - Ломов рассмеялся, а потом сказал: -
Теперь подождем, пока стемнеет, и на Таниной лодке прямо на судно... А
скажи-ка, - хитро подмигнул он Феде, - чья фотография над твоей койкой
висела? Уж больно она с одной девушкой схожа...

Федя по-мальчишески покраснел и непроизвольно тронул нагрудный карман.
Там сейчас и лежала эта фотография.

Танины щеки тоже порозовели.

- Вроде тишает ветер, - смущенно сказал Великанов, стараясь не смотреть
на девушку.

- К утру мы должны сняться, - поддержал его Никитин. - Давайте все
обдумаем.

Без споров не обошлось, но решили дружно: ночью плыть в лодке на пароход,
попытаться снять его с отмели и, если удастся, увести к партизанам.

Феде очень хотелось спасти "Синий тюлень". Его все время грызла мысль,
что он сделал что-то не так. Из головы не выходил владивостокский разговор с
представителями союза моряков... Сейчас он старался вспомнить каждое слово.
Задание выполнено. Карательный отряд не попал в Императорскую. Но вот с
пароходом получилось неладно... Ведь тогда, под конец беседы, Руденко
наказал ему: "К аварии подводи только в крайнем случае". Но где этот крайний
случай? Кто скажет?

Если бы только удалось снять пароход! Юноша был готов идти на любой риск.
Теоретически казалось все просто. Откачать из междудонного пространства
запас пресной воды - судно станет легче и всплывет. А потом уходи подальше
от опасного места. Однако сколько может случиться непредвиденного! Человеку
без опыта страшно браться за такое дело. Ошибка - и не всплывут, а новое
кораблекрушение, и тогда "Синий тюлень" навсегда останется пленником
береговых утесов... Но молодость и долг облегчили Великанову и его товарищам
смелый и рискованный шаг.

Если раньше Федю удивляла нерешительность, трусость капитана Гроссе, то
теперь он даже радовался его приказу оставить судно. Снять пароход с камней
и привести его к партизанам было достойным, хотя и трудным делом.

Сейчас для безопасности друзьям надо было немедленно возвратиться в
лагерь: а вдруг кто-нибудь хватится, начнутся расспросы... Таня к вечеру
должна приготовить лодку и ждать их в условленном месте.

Капитаном и головой всего дела выбрали Федю. Торжественно обещали
беспрекословно слушаться его. На дорогу девушка дала каждому по куску пирога