трубочки ночной порой, стали распрямляться, превращаясь в большие
темно-синие треугольники с резными краями. Нерис уже проснулась и приводила
в порядок тунику и свои волосы.
принялась жевать их, покачивая головой.
приходится ждать от хвостатых помощи. В Лиловых Долинах не знают об этом?
Надо бы их предупредить.
коры для одежд - вот и все, на что они годятся. Туи же - особое дерево,
помощник просветленных шир; прикоснувшись к нему, услышишь многое и многое
узнаешь - и о себе, и о других? - Сделав паузу, она пояснила:
Долинах, а от него старейшие узнают новости? может, пошлют стражей границы
встретить нас.
упоминалось. - Кто он, сударыня? Этот Нарата с тонким слухом?
человек, если можно такое сказать о мужчине.
маленькими коготками за тунику и ожерелье, но Нерис подбросила его в воздух,
крылья зверька развернулись, и он, не открывая глаз, закружился над поляной,
вереща:
усы встопорщились, глаза крылись и засверкали темными бусинами. Над головой
Дарта прошелестело:
ресницами, она вытянула руку к лесной чаще. - Думаю, там. И думаю, недалеко.
Лети!
рванулась следом, но, наткнувшись на какой-то яркий лоскут, паривший в
воздухе, закружилась рядом с ним, играя. Лоскут зашипел, плюнул струйкой
бесцветной жидкости. ?Бабочка?..? - подумал Дарт, вопросительно взглянув на
Нерис.
обжигают, подобно целебным корням хрза. Ну что стоишь, маргар? Собирайся!
Бери мешок, идем!
последний взгляд на алый цветок и останки бхо-носилыцика, Дарт направился к
лесу.
обогнули большую темную лужу - Глотающий Рот, заполненный не водой, а
вязкой, растворяющей органику субстанцией, миновали несколько поросших
сизыми мхами лужаек, а затем ручей, где резвились маленькие зверьки с
лапами, подобными плавникам, и длинными гибкими хвостами, извивающимися,
словно водяные змеи. За ручьем, который путники преодолели вброд, высилась
роща деревьев харири с доскообразными стволами, а дальше характер местности
переменился: тут, среди синих травяных зарослей, скрывавших человека с
головой, торчали обломки яшмовых скал - массивные, багрово-красные, с серыми
и оранжевыми прожилками. Одни из них, округлые или плоские, как могильные
плиты, были Дарту по пояс, другие, превосходившие размерами дом, вздымали к
небу зазубренные вершины; поверхность скал была изрезана трещинами, и
кое-какие из них могли сойти за целые пещеры.
недоумевая, как будут они пробираться в этих зарослях, но тут же увидел
тропу, что шла от ручья, - ее отмечали примятые стебли травы и кучки свежего
помета. Судя по ним, животные, ходившие к водопою, были довольно крупными -
может, не такими, как лошадь, но уж никак не меньше кабана.
траве он любит подкрадываться к жертвам?
Никогда не слышал о маргарах?
деревом. Или я не прав?
животных, а туи ничем особенным не пахнет. По виду - обычное дерево, только
с багряными листьями. С длинными и узкими, как твой нож, - она показала на
шпагу.
Чего ты боишься, моя блистательная госпожа? В траве - маргар и с тобой -
маргар? Как-нибудь поладим!
решило дело. Они двинулись вперед: Нерис - чутко прислушиваясь, Дарт -
баюкая на плече мешок и размышляя, сшит ли он из целой маргаровой шкуры или
из половинки В последнем случае шансы отбиться были невелики) и он, ощупывая
шпагу, с горечью думал о своем разряженном дисперсоре. Правда, сам мешок
служил свидетельством того, что маргаров все же убивали - надо полагать,
копьем и топором, без лучевого оружия. А может быть, они попадались в
ловушки?
сочными невысокий стеблями - они трескались под ногой и исходили густым
беловатым соком. Вдали паслись какие-то животные - возможно, тахи; вытащив
визор, Дарт разглядел крохотные головки микроцефалов на тонких шеях и
плотные, обросшие длинной шерстью туловища. Ноги скрывала трава, но ему
показалось, что их не четыре, не шесть, а только две. Огромные птицы?
Возможно? Но без клюва - пасть, будто у жвачных, и из нее свисают пучки
стеблей.
за Брокатом к дереву, что росло шагах в пятидесяти, рядом с грудой
разноцветных камешков и раковин. Было оно невысоким, покрытым гладкой
охряной корой; на высоте поднятой руки ствол делился на шесть или семь
ветвей, что расходились шатром, почти незаметные за водопадом листьев -
узких, длиною в руку, свисавших вниз и багрово-красных, словно оставшиеся
позади скалы. На фоне голубоватой растительности и синего ясного неба дерево
туи выделялось будто рубин в мозаике из бирюзы.
камней, потом прижала к стволу ладони, вытянулась, и замерла. Щеки ее
постепенно начали бледнеть, зрачки остановились, и звездочка раята на правом
виске потускнела, сменив серебристый оттенок на свинцово-серый. Такой,
загадочно-непостижимой, она уже являлась Дарту - в пещере на острове
волосатых, в трансе вещего сна, который посулил ему битвы, раны и избавление
от них? Но что ей виделось сейчас? Морское побережье? Лиловые Долины?
Неведомый Нарата, хранитель зерен бхо? Дарт опустил мешок, приблизился и,
подражая Нерис, протянул к стволу раскрытые ладони - ствол был довольно
толстым для невысокого дерева, и тут хватало места для них двоих. Ему
показалось, что он чувствует сопротивление, будто между пальцами и
светло-коричневой корой сгущается что-то упругое, невидимое для глаз, но
вполне ощутимое и реальное. Естественный энергетический экран? Защита от
невежд и дураков? Напоминание - будь осторожен?
любопытство и прикоснулся к стволу.
по-прежнему грело его обнаженные плечи и спину, гулявший над равниной
ветерок путался в волосах и шелестел листвой, а где-то вверху носился и
пищал неугомонный Брокат:
свет сделался не резким и пронзительным, а по-весеннему мягким. Теперь он
был не обнажен по пояс, а одет: старая куртка зеленоватой шерсти, такие же
штаны, потертые ботфорты и берет с неким подобием облезлого пера; к ним -
шпага в ножнах и кожаная портупея. Что-то покачивалось и поскрипывало под
ягодицами, и он вдруг осознал, что находится в седле, и конь его,
неторопливо ступая, шествует к воротам гостиницы. Старый конь, мерин
желтовато-рыжей масти, с облезлым хвостом и опухшими бабками, единственное
четвероногое достояние их обедневшего семейства? Конь, шпага, пятнадцать экю
и советы - все, что он получил от отца? Нет, не все! Было еще и письмо!
Драгоценное письмо, которое похитили или сейчас похитят? вот этот черноусый
ублюдок, что глядит на него из гостиничного окна? пялится и ухмыляется? С
чего бы?
оскорбительном жесте, сделав ?козьи рожки?, и закричал:
объяснить, над чем вы смеетесь, и мы посмеемся вместе!