щекоча бородой Сашино ухо:
видите, что за нами следят?!
не успел -- депутат Государственной думы Яков Зотов схватил свободной рукой
его подбородок, вернул в исходное положение.
детский сад. И слушайте меня внимательно, повторять я не намерен...
Кислорода не хватает, вы меня придушите.
проговорил, старательно артикулируя:
выпустить его в вашей поганой программе. Про меня вообще забудьте, и про
ваши дурацкие школы и убийства тоже. Ясно?
словечком. А еще он любил повторять: "Не понял чего, спроси, не стесняйся".
Саша не стал стесняться и сказал:
странные: "забудь" и так далее. Дурь какая-то, я не я и интервью не знаю
чья. И ужимки несолидные. Вы меня держите, как ревнивый любовник. Не
пристало как-то депутату Думы седьмого созыва. -- Саша попробовал
отстраниться, но Зотов не разжимал пальцы. -- Взгляните на себя со стороны!
Дышите, как больная астмой крольчиха! И выглядите не лучше!
береги ее. Я, например, берегу. Этот свет мне еще не надоел, и на тот я не
тороплюсь. -- Зотов кричал шепотом, непонятно, как это ему удавалось. -- Я
тебе сказал: я ничего не знаю. Интервью же дал, когда у меня была высокая
температура. Понятно? Очень высокая температура.
сам резко повернулся и опять побежал, прежним заячьим скоком. Догонять его
Саша не стал.
назад. "...Ты еще очень молод. У тебя вся жизнь впереди, так береги ее..."
-- звук шел хорошо. Странный разговор с депутатом остался на пленке.
БОРЬБА ЗА УСПЕВАЕМОСТЬ
дневник имени президентской гонки! Репортаж о высочайшем посещении одним из
претендентов Красносельского района уже был в эфире сегодня днем. И так
времени не хватает!
редакторским столом, решительно вычеркнул строчку с названием сюжета. Второй
парень, присевший на ступеньку пьедестала, на котором и был установлен стол
выпускающего редактора "Петербургских новостей", тихонько присвистнул. А
энергичная дама, собственно редактор, тяжело вздохнула.
версткой. Обыкновенная процедура: какие сюжеты поважнее -- те в начало
программы, какие поплоше -- в середину, в конце, если помещается, --
"культурка". Но в связи с неумолимо надвигающимися выборами, причем
многочисленными, эта привычная работа превратилась в сущее мучение. Прийти к
консенсусу стало неимоверно сложно. Здесь требовались время, силы, хитрость,
а иногда коварство.
Вчера наша красавица скандалила -- мол, не может быть в одной программе пять
сюжетов об одном и том же человеке. Будто я без нее не знаю, что не может!
Будто мне хочется прогибаться, в мои-то немолодые годы.
не случайно помянула именно ее. Она могла бы назвать любого другого.
Очевидная передозировка кандидатских пилюль в программе вызывала аллергию у
большинства корреспондентов, ведущих и редакторов. Те, кто посмелее,
бунтовали открыто, трусливые зубоскалили втихую. И все же ездили на съемки и
делали программу, состоящую из пространных рассказов о встречах с
трудящимися и учащимися. Хуже всех приходилось операторам: если
корреспондент мог закрыть глаза и заткнуть уши, снимая очередной сюжет типа
"все о них", а для редактора существовала принципиальная возможность
пропустить текст, не вычитывая, то операторы были вынуждены смотреть в
видоискатель, тут глаза не закроешь.
избирателей своим вальяжным предвыборным портретом на экране, ничему не
научил политиков, и кандидаты лезли на экран, будто термиты в деревянный дом
фермера в каком-нибудь Айдахо. Лезли упорно, рьяно, во все щели, разъедая
балки и перекрытия телевизионного вещания.
некоторых пор телеведущий Сергей Болотов превратился в анти-Лизавету. Он все
и всегда делал наоборот. Сотрудники лишь гадали, почему вдруг в покладистом
обычно Сереженьке поселился неукротимый дух противоречия. Кто-то подозревал,
что дело не обошлось без тайного, скоротечного, но бурного служебного
романа. Другие считали, что один из них перехватил у коллеги выгодную и
денежную халтуру. Наиболее проницательные заметили странное совпадение:
разительная перемена в Сереженькином характере совпала по времени с
публикацией в столичной, а не петербургской, газете рейтингов телевизионных
ведущих, и Лизаветино имя туда попало. Она, Золушка из "Новостей" северной
столицы, засияла рядом с бесспорными звездами центральных каналов. Пустячок,
а неприятно.
Причина коренилась в другом. Однажды, когда Болотов зашивался с
комментариями и сюжетами, Лизавета по дружбе помогла ему и написала
несколько текстов. Сережа их начитал и думать об этом забыл, так же как и
она. А потом сначала лучший друг, потом университетские преподаватели и,
наконец, даже любимая девушка начали нахваливать сюжеты, написанные
Лизаветиной рукой. Нахваливали и приговаривали, что они все верили в
таившийся в Сереженьке талант и вот он уже начал сверкать алмазными гранями.
После двадцатого незаслуженного комплимента Сережа стал косо посматривать на
Лизавету, что и заметили редакционные "доброжелатели".
втуне. Болотов пропустил мимо ушей упоминание о Лизавете.
озвучивать полную чешую и делать вид, будто мы их, болезных, показываем не
потому, что все вдруг спохватились насчет выборов, а потому, что каждый шаг
сих весьма важных персон представляет громадный общественный интерес! Если
это уж так всем интересно, пусть открывают программу "Вести о президенте"
или "Думские известия" -- и вперед! -- бранился Сережа интеллигентным
голосом.
нахмурилась Верейская. Он, обычно внимательный и галантный, даже не обратил
внимания, как в редакторский аквариум вплыла Лизавета. Вплыла и немедленно
ввязалась в спор:
этого же кандидата в Сестрорецком районе, и оно ничем не отличалось от
сегодняшнего! Встреча с трудящимися, зажигательная речь об успехах, краткий
и куда более сухой рассказ о временных недоработках, далее "солнце"
стремительно удаляется, поскольку у него сегодня еще консультации с
банкирами, визит в больницу, открытый урок в школе для благородных девиц и,
уже не в рамках предвыборной кампании, привычные презентации.
обменялся рукопожатиями с Сереженькой и режиссером, четким кивком и чуть ли
не звоном шпор поприветствовал Лану Верейскую. Потом поддержал Лизавету:
должен сказать...
провокаторша подзуживает, -- ладно, все уже привыкли. А ты-то куда? Ты же
сам страсть как любишь "паркет" снимать, переговоры или визиты! Так что
молчи лучше. Думаешь, все забыли, что ты снимал, как он прививки делает?!
дифтерия, нужно было мобилизовать народ на прививки, и сюжет о прививочной
кампании в Смольном имел большой резонанс! -- обиженно вытянул губы Савва.
угодно скажешь, а тогда, задрав штаны, побежал! В высшие сферы! Внутреннюю
политику делать!
длительные пререкания с выпускающим редактором было не в его правилах. --
Вспомнил! Я специально для вас выписал. -- Он полез во внутренний карман
строгого серого пиджака и вытянул белую прямоугольную карточку. -- Слушайте!
"Мужик не боится внутренней политики, потому что не понимает ее. Как ты
мужика ни донимай, все он будет думать, что это не внутренняя политика, а
попущение Божеское... нечто вроде наводнения, голода, мора... Спрашивают,
должен ли мужик понимать, что такое внутренняя политика? На сей счет есть
разные мнения..."
Все знали любовь Ланы Верейской к чиновному сатирику, и все знали, что Савва
-- любитель "знаковых" цитат, которыми была пересыпана речь Светланы
Владимировны. Время от времени он приносил ей в клювике еще какую-нибудь.
Так подрастающий птенец радует мамочку, притаскивая червячков.
предполагаемую пыль с пьедестала, на котором уже рядком сидели режиссер и
Шилова Юлия
Панов Вадим
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман