доказать? Это по-своему вполне пристойный, старомодный бардак, чистенький,
не сказать чтобы дешевый. Стоит ли ломать традиции?
заведения? Чтобы делать деньги или чтобы следовать традициям? Я ведь тебе не
пустые теории излагала. Вот, взгляни, любопытные цифры. - Она расправила
вынутый из кармана листок и протянула ему. - Эти расчеты по моей просьбе
произвел профессор Добсон из Лондонской Школы экономики. Здесь - максимально
возможная прибыль при существующей системе. здесь - то, что получается, если
вы принимаете мои нововведения. Вот здесь - разница в годовом исчислении, А
еще, если интересно, я ради спортивного интереса сама просчитала на досуге
некоторые дополнительные варианты...
несколько движений на растяжку, засыпала свежего кофе в кофеварку и
принялась изучать большой цветной плакат над кроватью Джулиана - смеющийся
Боб Марли в громадном растаманском берете...
молча присела рядом, прихлебывая из второй кружки. Джулиан отложил листки,
выпрямил спину, пристально посмотрел на нее.
Поппи. Оно, видишь ли, давно уже перекуплено тихим, незаметным сморчком
Бенни. Но только он один знает, что реальный владелец - я.
от Поппи, ты платил сам себе. Нехило! Тогда в чем был смысл сегодняшнего
спектакля? Ты же спокойно мог продолжать меня использовать по старой схеме.
поджег, с наслаждением затянулся. Таня вдохнула знакомый дым.
себя повела в таком случае. Такую тигру лучше иметь в партнерах, чем в
недругах... Ну, иди сюда.
рта сигарету, сделала неглубокую затяжку. Он протянул к ней руки, но она
вывернулась из его объятий.
II
особенно когда счастье не обозначает себя яркими событиями, какими-то
душевными взлетами, внезапными откровениями и прочим. Свое откровение Павел
с Таней получили, свой душевный взлет пережили - и теперь счастье ощущали
как бы слоем теплого прозрачного лака поверх обыденной рутины, плывя сквозь
те же будни, сквозь которые, почитая их серыми, плывут все.
вечерами. То вместе, то поврозь ездили на Мшинскую, к Дмитрию
Дормидонтовичу, Нюточке и Беломору, потихоньку собирались в августовский
отпуск, который планировали провести в Коктебеле - великолепную комнатку со
всеми удобствами в служебном корпусе тамошнего Дома творчества им сосватал
Вилька Шлет. Вообще, их счастье магнитом притягивало к себе людей, само
собой воскресли и засияли многие старые дружбы, казалось бы, угасшие
безвозвратно.
(от поездок с родителями в привилегированные санатории и в разные "Артеки"
он отказался лет в девять), ассоциировался исключительно с той, первой Таней
- две роскошные больницы, Рига, Юрмала... А так все больше были спортивные
лагеря, туристские и альпинистские походы, геологические партии. И первый
его коктебельский отдых, еще студенческих времен, отнюдь не походил на то,
чего он с какой-то подспудной опаской ожидал, глядя в бортовой иллюминатор
на чистое голубое небо над бескрайней ватой облаков. Тогда, почти десять лет
назад, он и несколько его сокурсников решили после крымской практики не
сразу возвращаться в пыльный город, а автостопом добрались до Старого Крыма,
через Голубые горы перевалили к морю и разбили под самой Сюрю-Кая дикий
палаточный городок, к которому моментально прилипло название Тель-Зоотар -
ибо все его обитатели быстро соорудили некие подобия того характерного
головного убора, который прославил на весь мир Ясир Арафат. Свои
"арафаточки" ребята снимали только перед погружением в море. Особенно
пикантно эта свора доморощенных палестинцев смотрелась на фоне типично
коктебельской публики, вспоминая которую, один израильский эмигрант писал:
"И горы здесь, в Хайфе, такие же, и море такое же, и люди... - нет, люди
здесь не такие же, а те же самые..." Круглосуточные гудежи, гитары,
многочасовое дежурство в очереди за пельменями в кафе "Левада"
(неофициальное название - "Блевада"), вечерние шашлыки из ежиков, вдоль и
поперек излазанный Карадаг...
Нюточкой - и .никакой провидец не сумел бы определить, что она не родная
Танина дочка... Во время полета до Симферополя Нюточка радостно носилась по
всему салону, терроризируя стюардесс, очаровывая пассажиров, не давая ни
минуты покоя Тане. Лишь перед самой посадкой она утихла, забралась Тане на
колени и задремала, да так, что Павлу пришлось выносить ее из самолета на
руках. Тащиться через весь Симферополь на автовокзал они не стали, а тут
возле аэропорта сговорили за двадцатку частника на "Жигулях" и покатили по
шоссе на Феодосию, мимо тех знаменитых охотничьих угодий, где сам Никита
Сергеевич во время оно охотился на услужливо привязанных к деревьям кабанов.
Белогорск.
впереди Павлу.
зигзаг. Таня охнула и полезла в сумку за заранее приготовленными
полиэтиленовыми пакетиками.
картину за окном и задремала на коленях у Тани. Зато когда в просвете между
горами показалось море, она взвизгнула от восторга.
узнав, что они будут жить в служебном корпусе у Екатерины Семеновны,
моментально смягчилась, пропустила их на охраняемый объект и: даже показала
дорогу до внушительного по здешним меркам трехэтажного здания, фасадом
выходящего на аллею.
оказалась дома, всплеснула руками, поахала на Нюточку, вручила ей липкую
конфетку, показала жилье - на удивление цивильное, с ванной и кухонькой,
оборудованной раковиной, плитой и холодильником, - тут же уговорила Таню
приобрести курсовки, дающие право завтракать, обедать и ужинать в столовой
Дома творчества, а заодно взяла плату за неделю вперед. Они не успели толком
разложить вещи, а Екатерина Семеновна уже прибежала с курсовками и
пропусками и объявила, что обед на сегодня они уже пропустили, но она с
радостью покормит их со своего стола - и всего-то по два рублика с носа.
трудом удалось отговорить ее, пообещав, что они пойдут на море сразу после
обеда.
баклажанами, оладий с медом и сладкого арбуза, Нюточка уснула прямо за
столом. Перенеся малышку в свою комнатенку, Павел на минуточку прилег на
диван... Короче, на пляж они попали только под вечер, на закатное солнышко,
и чуть не опоздали на ужин: вытащить Нюточку из теплых голубых вод удалось
отнюдь не сразу. А еще нужно было бежать переодеваться: на советских
курортах не полагается приходить в места общественного питания в пляжных
нарядах.
они зашли, невольно озираясь в поисках известных лиц. Но из большого числа
ужинающих узнали только драматурга Радзинского, оказавшегося на-. много
рыжее, чем на телевизионном экране. Зато Таню, судя по выражениям лиц,
узнали многие. Она не снималась уже два с половиной года, но в нашем прокате
фильмы идут долго и забываются не скоро. Тем более, как выяснилось позднее,
всего за два дня до их приезда в кинозале крутили "Особое задание".
сорока, представившийся барнаульским поэтом Луганюком. На протяжении ужина
поэт все пытался зазвать их к себе в номер на бутылочку коньячку. Они
отказались, сославшись на усталость после дороги. Тогда Луганюк, заручившись
у них обещанием непременно заглянуть к нему завтра, извлек из находящейся
при нем кожаной папочки тоненькую серую книжку, на обложке которой было
коричневыми буквами напечатано: "Ромуальд Луганюк. ВСЕ ОТ ЛЮБВИ". Достав из
пластмассового стаканчика с салфетками карандаш, которым полагалось отмечать
завтрашнее меню, он нацарапал на титульном листе: "Дорогим Татьяне и Павлу
от автора" - и, просительно глядя на Таню, вручил ей. Она вежливо
поблагодарила.
волн. Возвратившись, уложили Нюточку и, сидя на кухне, читали друг другу
вслух творения товарища Луганюка, среди которых попадались истинные перлы:
Николаев Андрей
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Мичурин Артем
Суворов Виктор
Соломатина Татьяна