порог. Я вспомнил старух, сплетничавших у нас на площадке рядом с уборной;
они ведь тоже знали все, что происходит, но я не знал того, что знают они.
непременный китайский рекламный календарь, стоял захламленный письменный
стол, на нем были прейскуранты, бутылка клея, арифмометр, обрезки бумаги,
чайник, три чашки, множество неочиненных карандашей и чудом попавшая сюда
открытка с видом Эйфелевой башни. Вольно было Йорку Гардингу выдумывать
свои стройные абстракции насчет "третьей силы", но вот к чему она
сводилась на деле. В задней стене была дверь; она была заперта, но ключ
лежал на столе, среди карандашей. Я отпер дверь.
походила на клетку из проволоки и железных прутьев, с множеством
перекладин для какой-то рослой бескрылой птицы, - казалось, что клетка
обмотана старыми тряпками, но тряпки предназначались, как видно, для
чистки и были брошены мистером Муоем и его помощниками, когда их
вспугнули. Я прочел название какой-то лионской фирмы, которая сделала эту
машину, и номер патента, но что было запатентовано? Я включил ток, и
старая машина ожила; стальные прутья имели свое предназначение, - все это
устройство было похоже на старика, который, собрав последние силы, бьет
кулаком по столу... Ага, это всего-навсего пресс; хотя он и принадлежит к
тому же уровню техники, что и первый оркестрион, но во Вьетнаме, где
ничего не выкидывают на свалку и где всякая вещь в любой день вдруг может
ожить вновь (помню, я как-то видел допотопный фильм "Знаменитое ограбление
поезда" - старая лента рывками ползла по экрану, все еще доставляя
удовольствие зрителям в одной из улочек Нам-Дина), и этот пресс тоже был
годен к употреблению.
Наверно, диолактон, подумал я, напоминает сухое молоко... Нигде не видно
бочонка или формы. Я вернулся сначала в контору, а оттуда в гараж. Мне
захотелось покровительственно похлопать по крылу старый автомобиль; ему
ведь еще долго ждать, пока о нем вспомнят. Но настанет день, и он... В
этот час мистер Муой и его подручные уже далеко; они бредут где-то по
рисовым полям к священной горе, на которой обосновал свой штаб генерал
Тхе. Я крикнул; "Мсье Муой!" - и мне представилось, что кругом меня нет ни
гаража, ни бульвара, ни цирюльников, что я снова в поле, где некогда
прятался на пути из Тайниня. "Мсье Муой!" Мне почудилось, что чья-то
голова шевельнулась в зарослях риса.
кустарнике, но я не понимал их птичьего гомона. Фуонг не было дома, -
лежала записка, что она у сестры. Я растянулся на кровати - нога у меня
еще быстро уставала - и сразу заснул. Когда я проснулся, светящиеся
стрелки будильника показывали двадцать пять минут второго, и, повернув
голову, я думал, что найду возле себя Фуонг. Но подушка была не смята.
Фуонг, наверно, сменила сегодня и простыни: в них еще сохранилась прохлада
свежевыстиранного белья. Я встал и выдвинул ящик, где она прятала свои
шарфы, - их не было. Я подошел к книжной полке - иллюстрированной
биографии английской королевы не было тоже. Она унесла с собой все свое
приданое.
утра, когда я стал обдумывать жизнь, которую мне все же суждено было
прожить, перебирая в памяти прошлое, чтобы хоть как-нибудь от него
избавиться. Хуже всего обстояло дело с приятными воспоминаниями, и я
старался припомнить только неприятное. У меня уже был навык. Я через это
прошел. Я знал, что смогу сделать то, что положено, но теперь я был много
старше: у меня оставалось слишком мало сил, чтобы строить жизнь заново.
заполнить анкету и отдать ее служащему военной полиции.
востро. Сюда иногда заходят странные типы.
кабинку лифта. Я остался ждать. Что я скажу Пайлу? В такой роли я не
выступал еще ни разу. Полицейский вернулся. Он нехотя сказал:
по экономическим вопросам (я так и не смог припомнить его фамилию). Из-за
столика с пишущей машинкой на меня поглядывала сестра Фуонг. Что можно
было прочесть в этих карих глазах стяжательницы: торжество?
видеть. Как нога? Вы - редкий гость в нашем заведении. Пододвиньте стул.
Расскажите, как, по-вашему, идет наступление. Вчера вечером видел в
"Континентале" Гренджера. Опять собирается на Север. Этот парень прямо
горит на работе! Где запахло порохом, там ищи Гренджера! Хотите сигарету?
Прошу вас. Вы знакомы с мисс Хей? Не умею запоминать их имена: для меня,
старика, они слишком трудны. Я зову ее: "Эй, вы!", и ей нравится. У нас
тут по-домашнему, без всякого колониализма. А что болтают насчет цен на
товары, а, Том? Ведь ваш брат-газетчик всегда в курсе дела... Очень
огорчен историей с вашей ногой. Олден рассказывал...
работы он делает дома.
и помру.
скандалы в учреждении.
для вас сделал...
а...
дамы.
поживиться у меня, вот она и надеется получить свою мзду у Пайла. Ладно. Я
знаю, что веду себя неприлично, но я и впредь намерен вести себя так же. В
таких случаях люди всегда ведут себя неприлично.
нему заходил. Вдруг он сочтет невежливым не отдать мне визита? - Я сказал
сестре Фуонг: - Надеюсь, вы заверите их брачный контракт не только у
городского нотариуса, но и у американского консула и в протестантской
церкви?..
вошел, запер дверь, прижал голову к холодной стене и заплакал. До сих пор
я не плакал. Даже в уборных у них был кондиционированный воздух, и
умеренная умиротворяющая температура постепенно высушила мои слезы, как
она сушит слюну во рту и животворное семя в теле.
в эскадрилье "Гасконь" в Хайфоне, и я часами просиживал в баре на
аэродроме или играл в кегли на усыпанной гравием дорожке. Официально
считалось, что я - на фронте, и теперь я мог потягаться в рвении с самим
Гренджером, но толку от этого для моей газеты было не больше, чем от
экскурсии в Фат-Дьем. Однако, если пишешь о войне, самолюбие требует,
чтобы ты хоть изредка делил с солдатами их опасности.
меня только в горизонтальные полеты, а в этой войне они были так же
безопасны, как поездка в автобусе; мы летали так высоко, что нас не
доставали даже крупнокалиберные пулеметы; нам ничего не угрожало, кроме
неполадки с мотором или оплошности летчика. Мы вылетали по графику и
возвращались по графику; бомбовая нагрузка сбрасывалась по диагонали. С
перекрестка дорог или с моста навстречу нам подымался крутящийся столб
дыма, а потом мы отправлялись домой, чтобы успеть выпить до обеда и
поиграть в чугунные кегли на усыпанной гравием дорожке.
мечтавшим когда-нибудь повеселиться в Саусэнде. Он получил приказ о
вылете.
мысли. По дороге на аэродром он заметил:
страны у китайской границы, которой вы еще не видели. Около Лай-Чау.
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Орловский Гай Юлий
Гуль Роман Борисович
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк