— Малютина, идиот! — завизжал Нугзар. — Этого недоношенного следователя, который осмелился через газету подложить мне свинью!
— А может, этот Бернштейн все сам где-нибудь нарыл, а Малютин здесь ни при чем? — задумчиво сказал Мирский.
— Теперь уже все равно! Мое имя полощут на всех углах, — упрямо набычился Джанашвили, — мне надо сделать ответный и очень резкий ход, иначе и мне, и вам полный каюк. Уже и криминалы зашевелились: затребовали полный отчет по моим делам. Мне необходимо кинуть им кость, чтобы они отстали от меня хотя бы на время выборов. Вот пройду по новой в Думу, а уж там, я уверен, все по-другому пойдет. Но сейчас… В общем, Малютина надо прижать так, чтобы он и пикнуть не смел, чтобы залез в самый темный угол и трясся только от одного упоминания моего имени!
— Так что, мочить его? — тупо спросил начальник охраны.
— Зачем мочить, дуболом?! — вспылил Джанашвили. — Он нам еще может пригодиться. Но он должен быть ручным. Его не трогать даже пальцем, ты понял?
— А что тогда?
— А вот что, — зловеще прищурился Нуга, — начнем с семьи. Бери-ка, Палыч, свою команду — и вперед. Все равно кого: жену, дочь, сына — кого первым поймаешь, с тем и работай. Отработай по полной программе! Оставь в живых, но так, чтобы им после общения с твоими головорезами самим жить не захотелось. Все ясно?
— Вот сейчас ясно! — Тот явно повеселел и плотоядно потер потными ладонями. — Это мы сделаем, чего там… за милую душу повеселимся!
— Смотри только не переборщи, Палыч! Пусть твои ребята суют свои трипперные палки куда угодно, хоть в нос, только чтобы никакой крови! Понял?
— Да понял я…
— Ладно, иди работай. — Джанашвили немного задумался, потом его глаза засветились сатанинским блеском. — А ты, Витя, пощиплешь самого следователя: бери кассету, где Малютин с бабами, сделай с нее пару копий и подкинь одну из них в думский комитет по депутатской этике. Попробуй собрать на просмотр кассеты как можно больше депутатов. Журналистов пока не надо, они не в ту степь дело направят. А мне сейчас нужно только одно: показать, какой мудак на меня дело стряпает. Если мы Малюгина хорошенько замажем, то с нас грязь сама собой слезет.
Нугзар подошел к сейфу, вмонтированному в стену кабинета, набрал шифр и открыл толстую бронированную дверцу. Внутри сейфа, за внушительной горкой банковских долларовых пачек и сувенирной коробкой с посеребренным кольтом 26-го калибра, лежала та самая видеокассета с порнофильмом о разврате следователя.
— И смотри не потеряй оригинал: вдруг понадобится… — он гнусно хихикнул, — самим порнушку посмотреть…
Савелий, досконально изучив повадки Лысого Нуги, безусловно, понимал, что после скандальной публикации о его грязных делишках Джанашвили начнет активные действия, — в принципе именно на это Бешеный и рассчитывал. Тем не менее он серьезно опасался за следователя и его семью: разъяренный Нугзар мог в той или иной форме жестоко свести с ними счеты.
Савелий позвонил Малютину и рекомендовал ему постоянно иметь при себе охрану. Кроме того, посоветовал охранять и его загородный дом: над семьей следователя, круглый год живущей в Архангельском, по мнению Говоркова, тоже нависла угроза нападения…
Сергей Петрович договорился в Управлении правительственной охраны, и ему выделили двух сотрудников. Один всегда находился рядом с Малютиным, другой на время поселился в архангельском доме следователя и неизменно сопровождал членов семьи, когда они куда-нибудь направлялись.
Люди Бахрушина приехали в Архангельское вечером. В «Жигулях» девятой модели сидели четверо: трое самых откровенных отморозков, без каких-либо признаков мозгов, но с накачанными мышцами, и Семен, помощник Бахрушина, которому Палыч обычно поручал самые грязные дела.
— Так, Кишка и Мокрый — к дому! — приказал Семен, или Сема, как его звали подчиненные. — Поднимите свои задницы и осторожно проверьте, есть ли кто в хате из чужих.
Прошло менее десяти минут, и «тупая двойка» вернулась к машине.
— Там только баба одна сидит, телик смотрит, — доложил здоровенный громила с жидкими прядями светлых волос; из-за них его и прозвали Мокрым.
— Старая или молодая? — спросил Семен.
— Да уж не молодая, кажись, — не очень уверенно ответил Кишка, получивший свое прозвище за привычку вечно что-нибудь жевать.
— Значит, нам не повезло, пацаны, — гадливо ухмыльнулся Сема, — молодой загнать поршня куда как приятней.
— А мне по херу, кому и куда вдувать, — сказал Кишка, — я вот, к примеру, всаживаю во все, по самое не могу, что двигается. — Сделал небольшую паузу, потом угрюмо добавил: — Особенно когда жевать нечего…
— Ладно, кончай базар! — прикрикнул на них Семен. — Давайте в дом. Заделайте бабу так, чтобы ей мало не показалось, да смотрите не затрахайте до смерти. И в доме, во время погрома, особо не шухерите, чтобы не слишком шумно было. Я останусь в машине, на стреме, если что — свистну, тогда делайте ноги.
Трое отморозков, предвкушая веселое развлечение, гуськом двинулись к дому Малютина.
Охранник, постоянно дежуривший в доме Малютина, уехал с его дочерью на железнодорожную станцию, где она должна была встретить подругу. Сын в тот день позвонил и сообщил матери, что останется ночевать в Москве. Жена Малютина Людмила не отпустила домработницу Нину, которая уже приготовила ужин и собиралась уходить.
— Нина, подожди, я зайду к соседке ненадолго, — попросила она, — и к приезду Сергея Петровича вернусь.
Нина включила в гостиной телевизор и стала смотреть исторический сериал.
Внезапно красивый витраж входной двери разлетелся на куски — ив дом ворвались трое одетых в черные маски людей. Испуганная домработница вскочила с дивана и побежала в глубь дома, но один из громил в три прыжка настиг ее и повалил на пол. Женщина попыталась закричать, но парень зажал ей своей широкой ладонью рот, одновременно стараясь другой рукой отжать ей руки, которыми Нина уперлась ему в подбородок.
Неожиданно зазвонил телефон. Кишка подошел к телефонному аппарату и, вырвав шнур из стены, разбил телефон об стену.
— Кишка, че смотришь, падла? Помогай! — хрипло позвал борющийся с женщиной громила.
Второй бандит, сев ей на ноги, помог напарнику. Они залепили Нине рот широким куском скотча, а руки связали у нее за спиной…
Третий отморозок, напоминающий со стороны ходячий комод и довольно точно оправдывающий свою кличку, тем временем крушил все, что ему попадалось на глаза: стекла в шкафах, вазы, фотографии, висящие на стенах…
— Я первый! — задыхаясь от похоти, заявил Кишка.
— С чего это вдруг? — недовольно возразил Мокрый. — Это ж я первый на нее залез, а ты, если бы тебя не позвали, так в стороне и торчал бы…
— Ладно, коль ты уступить не хочешь, давай тогда вдвоем, — предложил Кишка, — я сзади ей вдую, а ты в рот дашь.
— Так рот же заклеен, — тупо удивился Мокрый, — как я ей дам, мудила?
— А ты отклей.
— Так она ж орать начнет.
— Пусть орет, все равно вон грохот какой стоит… — Кишка кивнул в сторону третьего отморозка, который методично крушил все, что было в доме Малютина.
— Нам же Сема сказал, чтоб тихо было, — напомнил Мокрый, -ты что, забыл? Иди скажи этому придурку, пусть потише работаем.
— Сам иди! — сощурился Кишка. — Я пойду, а ты сразу на телку залезешь…
— Ну, ты и козел! — плюнул на пол Мокрый. — Если бы у нас время было, я бы с тобой по-другому поговорил…
— Сам ты козел мордовский! — взвился Кишка и быстро выхватил из-за пазухи нож-выкидуху. — Слезай с бабы, сука, а то на перо поставлю за такие базары!
— Я здесь все закончил, — сказал третий отморозок, походя к ругающимся подельникам, — че вы тут не поделили? Сему позвать, что ли? Он живо вам мозги вправит.
Громила-Комод раздвинул подельников, склонившихся над телом лежащей на ковре женщины.
— Глянь, как надо! — сказал он и, раздвинув ягодицы женщины, ввел в ее анус свой громадный причиндал.
Почувствовав адскую боль, бедная женщина застонала и тут же потеряла сознание.
— А мне все равно: в сознании, без сознания или мертвая — не мешает, лишь бы бабой пахло! — пыхтя, заявил Толик-Комод. — Че, завидно? Погоди, щас придет приход и вам еще перепадет, успеете раскумарится! — уверенно добавил он, сладострастно тиская ее тело своими грязными лапами. — Ее водой только облить надо, холодной. Тащите ведро!
Мокрый отправился искать ванную комнату.
Неожиданно за открытым окном раздался резкий свист: это Сема предупреждал своих бойцов об опасности.
— Атас, братва! — крикнул Кишка, выбегая из гостиной. — Рвем когти к машине!
Он не стал дожидаться своих подельников и побежал к выходу из дома.
И в этот момент в дверном проеме появилась Людмила Малютина. Кишка на мгновение оторопел, но тут же со всего маха ударил женщину в левую скулу. Она, не успев даже вскрикнуть и уж тем более защититься, рухнула, ударившись головой о косяк двери.
Мокрый орудовал в дальнем конце дома и не услышал свиста. И только когда он показался в гостиной и увидел, как какой-то невысокий крепыш добивает локтем в солнечное сплетение Комода, валяющегося на полу у дивана рядом с истерзанной женщиной, тупой подонок понял, что пора смываться.
Мокрый выскочил в коридор, ведущий на кухню, и там, ринувшись головой в раму окна, проломил его и приземлился на улице. Не обращая внимания на порезы, он перескочил через невысокий заборчик, окружающий дом, и побежал туда, где должна была стоять машина Семена. Подбегая к ней, Мокрый споткнулся о чье-то тело и пришел в ужас, узнав Кишку; Но он не задержался, чтобы посмотреть, жив ли его подельник, — ему становилось все более жутко, а по спине заструился холодный пот животного страха.
Подбежав к их «девятке», он увидел рядом с машиной окровавленное тело Семена.
Оглянувшись по сторонам и не заметив поблизости признаков опасности, Мокрый наклонился к Семену и осмотрел его. Сема был мертв: один его глаз вытек, из глазницы сочилась сукровица; правая рука была неестественно загнута — кто-то вывернул ему локтевой сустав. Мокрый оттащил мертвеца из-под колес машины и сел за руль. На его счастье, ключи торчали в замке зажигания. Бандит запустил двигатель, передернул рычаг переключения скоростей и с силой нажал на педаль газа. Взревел двигатель, и машина рванула прочь от дома Малютина.
К его радости, либо никто этого маневра не заметил, либо не захотел отправиться в погоню за ним.
Тем не менее он так гнал машину, словно его преследовала сама смерть.
И когда Мокрый, бледный как полотно и трясущийся от ужаса, приехал к Бахрушину, долго не мог прийти в себя и, заикаясь и запинаясь, все-таки поведал, как бесславно у них все вышло и как страшно погибли остальные, начальник охраны «Эко-банка» только замотал головой в досаде.
— Садись! — неожиданно грубо крикнул Бахрушин Мокрому; тот послушно присел на указанный ему стул. — Смотри внимательно! Есть тут тот, кого ты видел в доме у следователя? — Бахрушин кинул перед Мокрым пачку фотографий, на которых были сняты все те, с кем Малютин общался в последнее время.
— Этот! — мгновенно воскликнул Мокрый, ткнув дрожащим пальцем в одну из фотографий. — Он, бля буду, точно он! — выкрикивал бандит, и в глазах его стоял страх.
На снимке был зафиксирован момент беседы Малютина с Бешеным. Снимок был сделан тогда, когда следователь передавал Савелию папку с документами для газетной публикации. Бахрушин всмотрелся в лицо Говоркова.
«Кажется, этот не из охраны… — подумал он. — Тогда откуда ты, такой борзый, там оказался?..»
Савелий оказался в Архангельском не случайно, а исключительно благодаря своей острой интуиции. Ощущая личную ответственность за Малютина и его семью, Бешеный позвонил по сотовому в Архангельское, чтобы справиться, все ли у них в порядке. К большому удивлению, на его звонок никто не откликнулся. Савелий знал, что в данный момент в доме обязательно должен находиться хотя бы один из домочадцев следователя: в такое время Малютин обычно возвращался домой и по традиции -г Сергей Петрович как-то рассказал ему об этом — его обязательно ждали, чтобы вместе сесть ужинать.
Савелий тотчас почувствовал что-то неладное и с тревогой позвонил следователю на сотовый телефон — Малютин еще был на работе, но уже собирался ехать домой.
— Сергей Петрович, ваши домашние никуда сегодня вечером не собирались? — встревоженно спросил Савелий.
— Да вроде бы нет… — ответил Малютин. — Игорь, кажется, говорил, что он пойдет с приятелями в кино в Москве и останется ночевать у кого-нибудь из них. А к дочке сегодня подруга собиралась в гости, они французский вместе учат. А почему вы спрашиваете? Что-то случилось?
— Пока не знаю, — честно сказал Савелий, — у вас в доме телефон не отвечает, что мне показалось странным…
— Да, действительно… — через паузу ответил Сергей Петрович: видно, проверял по другому телефону. — Может, на линии неисправность, а? — с надеждой спросил он.
— Не беспокойтесь, Сергей Петрович, я сейчас поеду туда и во всем разберусь. — Бешеный уже чувствовал беду, но постарался не волновать Малютина. — Не нервничайте, пожалуйста, и объясните мне, как отыскать ваш дом.
— Может быть, вам дать телефон охраны нашего поселка? — спросил Малютин, не в силах скрыть все нарастающую тревогу; его голос явно дрожал.
— Вы сами попробуйте туда дозвониться, а я все-таки съезжу к вам — не возражаете?
Панов Вадим
Лукин Евгений
Березин Федор
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман