кого-нибудь еще - дудки! Поэтому ему нужно было найти какой-то иной способ.
Может, он снял слепки. Правда, я понятия не имею, где у нас можно изготовить
ключ по слепку, но он, наверное, осведомлен лучше. А посему нечего
упираться, господа хорошие. Давайте-ка собирайтесь.
но, когда нужно, хватка у меня бульдожья. В конце концов из схватки я вышла
победительницей. Марк с Прошкой, ворча и распекая меня на все лады,
удалились, после чего я позвонила Сержу и поручила ему расспросить Малахова.
Серж перезвонил через десять минут и сообщил, что ключи у Мефодия Малахов
отобрал, никаких пропаж у него в последнее время не наблюдалось и признаков
вторжения он не замечал.
Генрих, - объявила я, закончив переговоры.
вечером при себе, - сказал Генрих. - Когда Мефодий отключился, этот некто
его обыскал, но нужную ему вещь не обнаружил и пришел к заключению, что
Мефодий сунул ее кому-то из нас. Поскольку мы были не настолько пьяны, чтобы
он мог без опаски шарить по всем карманам, ему пришлось переключиться на
обыск квартир.
еще мог знать, чтo у Мефодия при себе?
это нечто; во-вторых, Мефодий сам мог намекнуть ему: дескать, вот он,
предмет твоих вожделений, - и похлопать себя по карману.
чтобы его понял только тот, к кому он обращен. Вспомните, сколько раз мы
сами обменивались информацией или колкостями при посторонних, а
непосвященным смысл наших реплик казался совершенно невинным.
все это не приближает нас к разгадке. До тех пор пока мы не узнаем, что
интересовало убийцу, нам его не вычислить.
подступающему отчаянию. - Либо он охотился за какой-то ценностью, либо за
компроматом. Ценность, по-моему, отпадает. Если ради нее убили, она должна
представлять из себя нечто исключительное, а Мефодий не магараджа, чтобы
таскать на себе яхонты и изумруды величиной с грецкие орехи. Остается
компромат. Заметьте, это нечто материальное - предмет, который можно
потрогать руками и унести с собой, а не гипотетическая осведомленность
Мефодия о чьих-то неблаговидных делишках.
Письмо, дневник, фотография, кассета, дискета, какой-нибудь документ -
короче, любая мелочь, которую Мефодий по ошибке мог прихватить с собой,
съезжая с очередной квартиры.
Мефодий жил слишком давно. Если компромат хранился у покойного столько
времени, то почему убийца испугался разоблачения именно теперь? В случае же
с Сержем все ясно. Мефодий совсем недавно узнал о его вероломстве... Нет,
тут что-то не то. Ведь к Сержу в квартиру тоже забрались...
рассказывала ему о вторжении ко мне или к Великовичу?
ведре, которое лягнул перед выходом из дому, а оно таинственным образом
приняло вертикальное положение и встало в сторонку под вешалкой.
- У Гуся сейчас хоть кавалерийский полк вместе с лошадьми расквартируй, он и
то не заметит. А спросить Глыбу мы не удосужились.
обыскивал Глыба. Как ты думаешь, что он ответит на вопрос, не забирался ли
кто к нему?
не уверен. А вот какой вариант выберет Глыба, одному Богу ведомо. Не
исключено, что просто наорет и швырнет трубку.
который раз продефилировала в спальню, к телефонному аппарату. Серж мой
звонок воспринял с кротостью библейского Иосифа, терпеливо сносящего
издевательства братьев. Без единого упрека и вопроса продиктовал мне номер
Глыбы, а в ответ на мои извинения выразил готовность подходить к телефону
хоть каждые пять минут на протяжении предстоящей ночи. Я бы на его месте
поостереглась делать столь опрометчивые заявления.
возможное хамство Глыбы, я увлекла Лешу на кухню чистить картошку. Генрих
присоединился к нам через пять минут.
отбирая у меня нож. - У него ребенок с воскресенья гриппует, и жена все эти
дни никуда не отлучалась.
"либо"!
котлеты, потом забралась в свое кресло и начала резать картошку.
и Серж почти наверняка невиновны... Хотя насчет ЛЈнича остаются сомнения. В
отличие от Сержа, он признал возможность вторжения к себе только после моих
наводящих вопросов. С Глыбой ничего не ясно. Мищенко давать показания не в
состоянии. Да, положение, прямо скажем, особой надежды не внушает... Ну,
хоть Архангельского за скобки вынесли, и на том спасибо.
сбрасывать со счетов, - сказал Генрих со вздохом. - Поставь себя на место
убийцы. Он забирается в одну квартиру за другой и не может не опасаться, что
где-нибудь хозяева обнаружат следы его пребывания. С его стороны было бы
разумно подстраховаться, то есть рассказать о вторжении в свою квартиру, не
дожидаясь, пока его об этом спросят. Если никто не заметил следов его
деятельности, на рассказ, скорее всего, не обратят особого внимания. Если
заметят - он себя обезопасит.
порочный круг никогда не разомкнется? ЛЈнич, Серж, Глыба, Гусь, ЛЈнич, Серж,
Глыба, Гусь и так далее до бесконечности. Меня уже тошнит от этой карусели!
Полцарства за сокращение списка! Напрягите извилины, Пинкертоны. Снимите
подозрения хоть с кого-нибудь!
Генрихом ушли в глубокий астрал. В гробовой тишине мы приготовили ужин,
накрыли на стол и приступили к еде. Вероятно, так, в полном молчании, мы бы
ее и прикончили, если бы не появление Прошки. Он ввалился в квартиру усталый
и злой, а увидев нас за скромной трапезой, разозлился еще сильнее. Суть его
длинной прочувствованной речи можно изложить одной фразой: мы нарочно
выгнали его в собачий холод и послали к черту на рога, чтобы сожрать все без
него. На наши протесты и предложение заглянуть в сковородки, дабы убедиться
в беспочвенности своих обвинений, Прошка не реагировал. И лишь моя угроза
поделить его долю на троих, дабы ему неповадно было возводить на нас
напраслину, остановила поток его красноречия.
вы не наелись, можно поделить порцию Марка. Но на четверых.
набросился на еду.
сунул в рот целую котлету, из-за чего на некоторое время утратил дар речи.
Генрих у Прошки.
только радоваться, что у него набит рот, иначе его неодобрение было бы
выражено куда более экспрессивно.
твердить Прошке, что есть вредно, неприлично и безнравственно, на него
самого эта мораль, по-видимому, не распространяется. Во всяком случае,
обличив нас во всех грехах и отругав за свою бесплодную поездку, Марк
потребовал себе добавки.
бессмысленное бормотание. Даже вылакав два кофейника крепкого кофе, мы все
равно клевали носами, то и дело теряли нить разговора, а то и вовсе
отключались. И немудрено. За последние двое с половиной суток нам удалось
поспать от силы часов десять. Только необходимость за ночь вычислить убийцу
удерживала нас в вертикальном положении. Но в два часа Марк объявил о
капитуляции.
нам удастся найти решение, а так мы только напрасно себя измучаем.