"Я уже сообщал вам, что, до тех пор пока продолжается европейская
война, останусь на посту. Поскольку здешние немцы говорят, что война
продлится недолго, - я должен знать, какова будет моя дальнейшая судьба.
Могу ли я рассчитывать, что по окончании войны смогу вернуться домой? Мне
между делом стукнуло сорок пять лет, и уже одиннадцать лет я на этой
работе. Пора мне осесть, покончить с кочевым образом жизни и использовать
тот огромный опыт, который накоплен. Прошу вас не забывать, что живу здесь
безвыездно и в отличие от других "порядочных иностранцев" не отправляюсь
каждые три-четыре года отдыхать. Этот факт может показаться подозрительным.
Остаемся, правда, несколько ослабленные здоровьем, тем не менее
всегда ваши верные товарищи и сотрудники".
Рихард Зорге продолжал стоять на посту и в то же время задумывался
над своей дальнейшей судьбой - его привлекала профессия
исследователя-ученого, литератора. Но этому не суждено было сбыться.
Однажды на приеме в германском посольстве, когда Зорге был
распорядителем вечера, он подошел к группе немецких военных атташе,
собравшихся в буфете. Рихард застал самый конец разговора. Крейчмер,
изучавший вооружение и техническое оснащение японской армии, отвечая
кому-то, сказал:
- Без нас они не обходятся... Наши радиопеленгаторы дают точнейшую
наводку. Эти пеленгаторы прибыли неделю назад по просьбе японского
генерального штаба.
Зорге мгновенно понял, о чем разговор, почуял, какая опасность
нависала над его группой с получением немецких радиопеленгаторов. Но ни
единый мускул не дрогнул на его лице.
- Господа, - воскликнул он, - может быть, хоть сегодня мы не станем
говорить о делах!.. Дамы скучают... Паульхен, ты рискуешь потерять
расположение фрау Моор!..
Офицеры прошли в зал, где начинались танцы.
Рихард Зорге приказал Клаузену максимально сократить время передач и
в течение сеанса ограничиваться всего несколькими короткими фразами.
Однако события бурно развивались, и Москва должна была получать нужную
информацию... Клаузен по-прежнему выходил в эфир.
Начальником контрразведки в Токио был полковник Осака, ставленник
Тодзио, работавший с ним еще в полевой жандармерии Квантунской армии. Он
без конца ломал голову над загадочной историей с нераскрываемым шифром и
наконец принял решение действовать обходным путем. Через разведывательный
отдел генерального штаба все японские военные атташе за границей получили
задание внимательно следить за информацией, тем или иным путем поступающей
из Японии. Кроме того, Осака поручил представить ему список всех, кто мог
хоть в какой-то степени быть причастным к утечке секретной информации из
Японии. Список получился огромный т - сюда вошли все иностранные
журналисты, аккредитованные в Токио, коммерсанты, советники, служащие
правительственных учреждений, военные... Окончательный список Осака
составил лично, включив туда имена людей, которые сами могли быть
источником информации. Он ужаснулся тому, что получалось: в этом
секретнейшем списке оказались фамилии бывших премьеров, военных
советников, членов Тайного императорского совета, генерального штаба,
министры, их окружение - секретари, стенографы, курьеры. Из месяца в месяц
полковник сокращал список путем отсечения имен, которые никак уж не могли
вызывать подозрение. И все же этот усеченный список содержал сотни
фамилий, которые полковник продолжал проверять и процеживать сквозь
фильтры агентурных донесений, поступавших к нему отовсюду.
Иногда контрразведчик выпускал "меченую" секретную информацию и
следил, где она появится. Но пока ни один хитроумный метод, в том числе и
радиопеленгация с помощью новейшей немецкой аппаратуры, не давал никаких
результатов. Все это крайне раздражало полковника. Разоблачение
неизвестной организации становилось для него делом служебной репутации. Он
видел в неуловимых разведчиках своих личных врагов, хотя знал, что и его
предшественники не могли напасть на их след. Ведь первые ушедшие в эфир
неразгаданные шифрограммы были зафиксированы в кемпейтай еще семь лет
назад...
Группа "Рамзай" продолжала работать... 3 сентября 1940 года токийские
газеты получили секретное полицейское распоряжение, которое стало известно
Вукеличу. Он на память дословно прочитал его Зорге:
"В печати не должно упоминаться о прибытии в Японию, а также о
деятельности германского посланника Генриха Штаммера, который будет
находиться в германском посольстве с особым поручением ".
- Ну, что ты об этом скажешь? - спросил Вукелич у Рихарда.
- А то, что вот уже несколько дней, как я, ваш покорный слуга, вместе
с генералом Оттом и упомянутым берлинским посланником Штаммером готовим
тайный военный договор между Японией и Германией... Я консультирую Отта. -
Рихард рассмеялся, глядя на изумленное лицо своего товарища.
- Да, да!.. - воскликнул он, - и ничего не поделаешь. Уж лучше я, чем
кто-то другой... Но чем же объяснить поведение Гитлера? Год назад он
подписал с Россией пакт о ненападении, а теперь меняет позиции. Зачем? Вот
тайна, которую надо раскрыть.
Личный представитель Риббентропа Генрих Штаммер приехал в Токио в
начале сентября 1940 года и незамедлительно приступил к осуществлению
своей особой миссии. В газетах об этом не говорилось ни слова, переговоры
происходили в атмосфере непроницаемой тайны. Обе стороны шли навстречу
друг другу. Потребовалось всего семнадцать дней, чтобы закончить
переговоры, которые раньше тянулись месяцами и не давали результатов.
Эйген Отт каждый день консультировался с -Зорге по возникавшим
проблемам. Штаммер держался отчужденно, однако под конец тоже прибег к
помощи эрудированного журналиста, который недавно сделался пресс-атташе
германского посольства. Посол Отт сам обратился в Берлин с предложением
назначить Рихарда Зорге немецким пресс-атташе в Токио.
Для Зорге было ясно, что тройственный пакт имеет антисоветскую
направленность, хотя во всех разделах и параграфах упоминалась лишь
Англия, с которой вот уже второй год Германия вела войну.
Накануне подписания пакта в приемной императорского дворца собрался
Тайный совет. Докладывал министр иностранных дел Мацуока - коротконогий
пожилой человек с короткими усиками и широко расставленными
агатово-черными глазами. Мацуока сказал:
- Хотя и существует советско-германский договор о ненападении,
Германия окажет помощь Японии в случае русско-японской войны, и Япония
ответит тем же.
Когда Мацуока вышел и члены совета остались одни, лорд - хранитель
печати и основной советник императора осторожнейший Кидо сказал так:
- В большой политике не имеет значения - справедливы ли наши действия
или нет, главное - отсутствие риска в задуманном деле... Мы не можем
поверить, что Германия долгое время останется преданным другом Японии.
Германии и Италии не следует доверять полностью. И тем не менее сегодня
Гитлера можно назвать нашим воистину бесценным союзником. Наша цель -
строить вместе с ним новый порядок в Европе и Азии. Что же касается
России, то наблюдаемое улучшение советско-японских отношений вряд ли
продлится долго...
Когда дискуссия была закончена, председатель Тайного совета предложил
встать тем, кто согласен с предлагаемым пактом. Сидящих не оказалось. На
другой день в Берлине подписали трехсторонний пакт между Германией,
Италией и Японией. Посол Эйген Отт и дипломатический представитель Генрих
Штаммер за усердие были награждены высшими японскими орденами -
"Восходящего солнца".
Ходзуми Одзаки, конечно, не присутствовал на заседании Тайного
совета, но он в тот же вечер получил подробную информацию о том, что
происходило в императорском дворце. Несколькими часами позже об этом уже
знали в Москве...
Пошел восьмой год, как Рихард Зорге работал в Японии. Все эти годы он
непрестанно убеждался, что милитаристские круги Страны восходящего солнца
вынашивали антисоветские идеи, проявляли постоянную враждебность к своему
ближайшему соседу на Дальнем Востоке. Впрочем, это относилось не только к
России. Зорге согласился с Хироси Осима, который как-то сказал ему: Япония
больше ста лет вынашивала планы создания великой восточной Азии - "сферы
взаимного процветания".
- Теперь мы вместе с вами, - закончил Осима.
Он вежливо поклонился, втянув сквозь зубы воздух, и улыбнулся. Но
никто не мог знать, что таится за холодной, бесстрастной улыбкой японского
генерала и дипломата. Осима снова работал в Берлине, теперь он был
японским послом в Германии, стал генерал-майором императорских вооруженных
сил.
Зорге отметил для себя эту существенную деталь - руководство
политикой все больше переходит в руки военных. Генерал Тодзио из главного,
квантунского жандарма сделался военным министром, Доихара Кендзи стал
главным военным советником правительства, Итагаки работал в генеральном
штабе... Что же касается принца Коноэ, снова возглавившего кабинет, и
министра иностранных дел Мацуока, то они отличались крайне
националистическими взглядами, были сторонниками самых тесных связей с
фашистской Германией.
Пока внешне ничто будто бы не давало повода для особой тревоги, но
Зорге всем своим существом ощущал напряженность политической атмосферы,
как перед близкой грозой, когда начинают ныть старые раны и непонятная
тяжесть затрудняет дыхание. Теперь Рихард хорошо разбирался почти во всем,
что его окружало. Он знал, о чем говорили на секретных заседаниях Тайного
совета, ему были известны доверительные разговоры в генеральном штабе,
настроения в правительстве, в германском посольстве. Ему доверяли
настолько, что сделали его пресс-атташе, предложили стать руководителем
нацистской партийной организации в районе Токио - Иокогама и даже..,
предложили наблюдать за послом германского рейха - теперь уже
генерал-майором Эйгеном Оттом.
Шилова Юлия
Аникина Наталья
Маркелов Олег
Прозоров Александр
Перумов Ник
Никитин Юрий