Чтение 31–й страницы книги ~Смерть приходит в конце~

- Рядом с Камени ты будешь чувствовать себя защищенной, - настаивал Имхотеп.

- А тебе не приходило в голову сделать Хори мужем Ренисенб? - спросил у
отца Яхмос.

- Да, пожалуй...

- Его жена умерла, когда он был совсем молодым. Ренисенб хорошо его знает,
и он ей нравится.

Пока мужчины разговаривали, Ренисенб сидела словно во сне. Это ее
замужество они обсуждали, и Яхмос старался помочь ей выбрать того, кого ей
хотелось, но она оставалась безучастной, как деревянная кукла Тети.

И вдруг, не дослушав, что они говорят, она перебила их:

- Я выйду замуж за Камени, если вы считаете, что так будет лучше.

Имхотеп с одобрительным восклицанием поспешно вышел из зала. А Яхмос
подошел к сестре и положил руку ей на плечо.

- Ты этого хочешь, Ренисенб? И будешь счастлива?

- А почему нет? Камени красивый, веселый и добрый.

- Я знаю. - Но Яхмос все еще сомневался. - Важно, чтобы ты была счастлива,
Ренисенб. Ты не должна безвольно следовать настояниям отца и делать то, к
чему не лежит душа. Ты ведь знаешь, он всегда стремится настоять на своем.

- О да. Уж если он вобьет себе что-то в голову, всем нам остается только
подчиняться.

- Совсем не обязательно, твердо возразил Яхмос. - Если ты не согласна, я
ему не уступлю.

- О Яхмос, ты никогда не возражал отцу...

- А на этот раз возражу. Он не заставит меня согласиться с ним, я не
допущу, чтобы ты была несчастлива.

Ренисенб посмотрела на него. Каким решительным было его обычно растерянное
лицо!

- Спасибо тебе, Яхмос, - ласково сказала она, - но я поступаю так вовсе не
по принуждению. Та прежняя жизнь здесь, та жизнь, к которой я была так рада
вернуться, кончилась. Мы с Камени заживем новой жизнью и будем друг другу
настоящими братом и сестрой.

- Если ты уверена...

- Я уверена, - сказала Ренисенб и, приветливо улыбнувшись, вышла из главных
покоев. Потом пересекла внутренний двор. На берегу водоема Камени играл с
Тети. Ренисенб осторожно подкралась и следила за ними, пользуясь тем, что
они ее не заметили. Камени, веселый, как всегда, был увлечен игрой не
меньше, чем ребенок. Сердце Ренисенб потянулось к нему. "Он будет Тети
хорошим отцом", - подумала она.

Тут Камени повернул голову и, увидев ее, с улыбкой поднялся с колен.

- Мы сделали куклу Тети жрецом "ка", - объяснил он. - Он совершает
жертвоприношения и поминальные обряды.

- Его зовут Мериптах, - добавила Тети. Личико ее было очень серьезным. - У
него двое детей и писец, как Хори.

Камени засмеялся.

- Тети большая умница, - сказал он. - И еще она сильная и красивая.

Он перевел глаза с ребенка на Ренисенб, ив их ласковом взгляде она прочла
его мысли - о детях, которых она ему родит.

Это вызвало в ней неясное волнение и в то же время - пронзительную печаль.
Ей хотелось бы в эту минуту видеть в его глазах только себя. "Почему он не
думает обо мне?" - пришло ей в голову. Но чувство это тут же исчезло, и она
нежно улыбнулась ему.

- Отец разговаривал со мной, - сказала она.

- И ты ответила согласием?

- Да, - не сразу кивнула она.

Последнее слово было сказано. Все кончено и решено. Но почему она
испытывает такую усталость и безразличие?

- Ренисенб!

- Да, Камени...

- Покатаемся по реке? Я все время мечтал побыть с тобой наедине в лодке.

Странно, что он заговорил о лодке. Ведь когда она впервые его увидела,
перед ее мысленным взором встала река, квадратный парус и смеющееся лицо
Хея. А теперь она уже не помнит лица Хея, и вместо него в лодке под парусом
будет сидеть и смеяться Камени...

И все это натворила смерть. Только смерть. "Мне видится это", - говоришь
ты, или: "Мне видится то", но все это лишь слова, на самом деле ты ничего
не видишь. Мертвые не оживают. Один человек не может заменить другого...

Зато у нее есть Тети. А Тети - это новая жизнь, как воды ежегодного
разлива, которые уносят с собой все старое и готовят землю для нового
урожая.

Что сказала Кайт? "Женщины нашего дома должны быть заодно"? Кто она,
Ренисенб, в конце концов? Всего лишь одна из женщин этого дома - Ренисенб
или какая-то другая женщина, не все ли равно?

И тут она услышала голос Камени - настойчивый, чуть обеспокоенный:

- О чем ты задумалась, Ренисенб? Ты иногда куда-то исчезаешь... Покатаемся
в лодке?

- Да, Камени, покатаемся.

- Мы возьмем с собой и Тети.

Это похоже на сон, думала Ренисенб, - лодка под парусом, Камени, она и
Тети. Им удалось уйти от смерти и страха перед смертью. Начиналась новая
жизнь.

Камени что-то сказал, и она ответила, не услышав его...

"Это моя жизнь, - думала она, - уйти от нее нельзя..."

Потом растерянно: "Но почему я все время говорю "уйти"? Куда я могу уйти?"

И снова перед ее глазами предстал грот рядом с гробницей, где, подперев
подбородок рукой, сидит она...

"Но то только в мыслях, а не в жизни. Жизнь здесь, и уйти от нее можно,
лишь умерев..."

Камени причалил к берегу, и она вышла из лодки. Он сам вынес Тети. Девочка
прильнула к нему, обхватив его за шею руками, и нитка, на которой висел его
амулет, порвалась. Амулет упал к ногам Ренисенб. Это был знак жизни "анх"
из сплава золота с серебром.

- Ах, как жаль! - воскликнула Ренисенб. - Амулет погнулся. Осторожней, -
предупредила она Камени, когда он взял его, - он может сломаться.

Но он своими сильными пальцами согнул его еще больше и сломал пополам.

- Зачем ты это сделал?

- Возьми одну половинку, Ренисенб, а я оставлю себе другую. Это будет
означать, что мы две половинки единого целого.

Он протянул ей кусочек амулета, и, не успела она взять его в руку, как
что-то пронзило ей память с такой отчетливостью, что она ахнула.

- В чем дело, Ренисенб?

- Нофрет!

- Что Нофрет?

Уверенная в своей догадке, Ренисенб убежденно заговорила:

- В шкатулке Нофрет тоже была половинка амулета. Это ты дал ей ту
половинку... Ты и Нофрет... Теперь я все понимаю. Почему она была так
несчастна. И знаю, кто принес шкатулку ко мне в комнату. Я знаю все... Не
лги мне, Камени. Говорю тебе, я знаю.

Но Камени и не пытался ничего отрицать. Он стоял и смотрел ей прямо в
глаза. А когда заговорил, голос у него был глухим, и впервые с его лица
исчезла улыбка.

- Я не собираюсь лгать тебе, Ренисенб. - Он помолчал, сдвинул брови, словно
собираясь с мыслями, и продолжал: - Я даже рад, Ренисенб, что ты знаешь,
хотя все было не совсем так, как ты думаешь.

- Ты дал ей половинку амулета, как только что хотел дать мне, и сказал, что
вы две половинки единого целого. Сейчас ты повторил эти слова.

- Ты сердишься, Ренисенб, но я доволен: это значит, что ты меня любишь. И
тем не менее ты не права, все произошло вовсе не так. Не я, а Нофрет
подарила мне половинку амулета... - Он помолчал. - Можешь мне не верить, но
это правда. Клянусь, что правда.

- Я не говорю, что не верю тебе... - призналась Ренисенб. - Вполне
возможно, что это правда.

И опять она увидела перед собой разгневанное лицо Нофрет.

- Постарайся понять меня, Ренисенб, - настойчиво убеждал ее Камени. -
Нофрет была очень красивой. Мне было приятно ее внимание, и я был польщен.
А кто бы не был? Но я никогда не любил ее по-настоящему...

Жалость охватила Ренисенб. Нет, Камени не любил Нофрет, но Нофрет любила
Камени, любила отчаянно и мучительно. Именно на этом месте на берегу Нила
она, Ренисенб, заговорила с Нофрет, предлагая ей свою дружбу. Она хорошо
помнила, какой прилив ненависти и страдания вызвало у Нофрет ее
предложение. Теперь причина этого была понятна. Бедняжка Нофрет - наложница
старика, она сгорала от любви к веселому, беззаботному, красивому юноше,
которому до нее было мало, а то и вовсе не было дела.

- Разве ты не понимаешь, Ренисенб, - уговаривал ее Камени, - что как только
я приехал сюда и мы встретились, я в то же мгновенье тебя полюбил и больше
ни о ком и не помышлял? Нофрет сразу это заметила.

Да, думала Ренисенб, Нофрет это заметила. И с той минуты ее возненавидела.
Нет, Ренисенб не могла ее винить.,

- Я даже не хотел писать ее письмо твоему отцу. Я вовсе не хотел быть
пособником ее замыслов. Но отказаться было нелегко - постарайся понять, что
я не мог этого сделать.

- Да, да, - перебила его Ренисенб, - только все это не имеет никакого
значения. Но несчастная Нофрет, она так страдала! Она, наверное, очень
любила тебя.

- Но я не любил ее, - повысил голос Камени.

- Ты жестокий, - сказала Ренисенб.

- Нет, просто я мужчина, вот и все. Если женщина начинает донимать меня
своей любовью, меня это раздражает. Мне не нужна была Нофрет. Мне нужна
была ты. О Ренисенб, ты не должна сердиться на меня за это!

Она не смогла сдержать улыбки.