Чтение 31–й страницы книги ~Господин Никто~

мерзкий, как Кралев. У вас все же есть что-то... не знаю... что-то такое,
что позволяет надеяться на вас... какой-то остаток человечности...

- Мерси, - говорю. - А не кажется ли вам, что этот остаток слишком
незначителен, чтобы опираться на меня?

- Не знаю. Только вы один можете мне помочь. Иначе он меня
ликвидирует, или выгонит на площадь, или... Он столько высыпал на меня
угроз, что я их и не запомнила. Но я перед ним не отступлю... Я хорошо
знаю свой характер, ни за что не отступлю... И он меня ликвидирует...

- Это неприятно, - соглашаюсь я. - Но будет еще неприятнее, на мой
взгляд, если он ликвидирует меня. Вы ведь знаете о судьбе Милко, правда?

- Бедный парень... Эти политические страсти...

- При чем тут политические страсти? Милко убрал ваш Кралев. А с Тони,
как вам, вероятно, известно, расправился Димов. Теперь приходите вы и
предлагаете мне ту же самую участь только потому, что Кралев вам не
симпатичен...

- Но Кралев не узнает. Даже если он поймает меня, я никогда вас не
выдам, клянусь!

- Хорошо, - прерываю я ее. - Предположим, я готов вам помочь. Но
имеете ли вы хотя бы представление, как это может произойти? Как вам
пришло в голову, что эмигрант вроде меня возьмется снабдить вас болгарской
визой?

- Я на это и не рассчитываю. Спрячьте меня. Спрячьте на несколько
дней, потом я сама справлюсь.

- Это уже другой разговор. Я бы мог оказать вам подобную услугу при
условии, что и вы окажете мне внимание.

- Хорошо. Я согласна. Несмотря на этот неприятный торг.

- Вы меня не поняли. Я рассчитываю на услугу иного характера.

Лида смотрит на меня немного сконфуженно.

- Какого характера?

- Это касается жизни вашего отца. Вы, правда, не особенно дорожите
своим отцом, но я лично питаю к нему известную привязанность и, если
хотите, заинтересован в том, чтоб сохранить ему жизнь. В последние дни над
стариком нависла опасность. Я должен держаться поближе к нему, о чем он не
должен подозревать. Поэтому мне нужен ключ от чердачного помещения.

- На кухне, кажется, лежат какие-то ключи, - вспоминает Лида.

- Чудесно. Принесите их мне.

- Но поймите же, я не могу показаться дома! - почти кричит девушка. -
Утром рано заявится Кралев и потащит меня в мэрию.

- До завтрашнего утра еще пропасть времени. У вас ведь есть ключ от
квартиры?

- Есть, конечно.

- Значит, все в порядке. Я отвезу вас домой, вы возьмете ключи без
лишнего шума и принесете мне. Потом мы махнем еще в одно место, где я
постараюсь уточнить некоторые подробности относительно вашего отъезда, а
под утро посажу вас в поезд и вручу адрес, по которому вы будете пребывать
до тех пор, пока я за вами не приеду. Ясно?

Она покорно кивает.

- Как у вас с деньгами?

- У меня нет ни сантима.

- Ничего, и это уладится. Поехали.

Она молча встает, и мы выходим. Лида снова в каком-то трансе,
передвигается как автомат, и мне приходится слегка поддерживать ее,
пробираясь в толпе.

- Вы правильно сказали тогда, - произносит она упавшим голосом. - У
меня такое чувство, что я и в самом деле иду по жизни без цели и
направления.

- Почему без направления? - возражаю я. - Мы же едем за ключами?

Мери Ламур совершенно права: встреча в семь утра не особенно
соблазнительна. Но если ты перед этим глаз не сомкнул за всю ночь,
свидание становится и вовсе непривлекательным.

Отпирая квартиру в предместье Монмартр, я машинально отмечаю про
себя, что в последнее время в моем кармане завелось слишком много ключей,
а это довольно нелепо для бездомного бродяги вроде меня. Нахожу на кухне
кофе и стараюсь припомнить уроки Франсуаз относительно способов
приготовления этого напитка. Для невзыскательного вкуса кофе получился
вполне приличный. Едва успеваю его распробовать, как у входа раздается
звонок.

Мери Ламур в ослепительном весенне-летнем таулете - оранжевое платье
с огромными красными цветами. Один пышный мак расцвел у нее на животе, а
второй такой же - на обратной стороне медали.

- Как ты меня находишь? - спрашивает она, с довольным видом вращая
своими внушительными бедрами. - Пришлось так спешить...

- Ты чрезвычайно соблазнительна и оделась как раз к случаю, - говорю
я. - Дорогая Мери, у меня такое чувство, что нынче день твоей свадьбы.

Женщина смотрит на меня не то с испугом, не то с радостным
оживлением.

- Моей свадьбы?

- Вот именно. И если я о чем-либо сожалею, то лишь о том, что не я
буду женихом. Но, между нами будь сказано, роль друга дома тоже имеет свои
хорошие стороны...

- Погоди, мой мальчик, а то у меня голова разболится. Можешь сказать
мне членораздельно, о чем ты мелешь?

- Это как раз я и собираюсь сделать, - киваю я, протягивая ей свои
"зеленые".

Мери Ламур закуривает и разваливается на диване, закинув широкий
подол платья, чтоб не помять и чтоб показать мне, что ее бедра одинаково
привлекательны в любое время суток.

- Дорогая Мери, волею непредвиденных обстоятельств тебе придется
сегодня же утром вступить в брак с нашим другом Марином Младеновым.

- С Младеновым? С этим старикашкой? - негодующе восклицает артистка.

- Вот, вот, - киваю я, - но это пустяки.

- Для тебя пустяки, а мне каково венчаться с ним?

- Не сокрушайся, моя девочка, - успокаиваю я ее. - Говорил ведь я,
что моя задача - спасти тебя от грозящей опасности. Нынче твой последний
безопасный день. Завтра могут разразиться ужаснейшие вещи. Нам нельзя
терять ни минуты. Ты нуждаешься в защите. А в этой стране лучшей защитой
служит закон.

- Ради бога, не изворачивайся. Что общего между законом и этим
стариком?

- Ты должна иметь надежное убежище на случай покушения на тебя со
стороны Димова. А что может служить более надежным убежищем, чем дом
такого известного и уважаемого гражданина, как Младенов? Но чтобы Димов не
имел права посягнуть на тебя, ты должна находиться там в качестве законной
супруги Младенова.

- Если Димов захочет посягнуть, никакие законные основания его не
остановят, - не без логики выпаливает женщина. - Он будет караулить у
самого выхода и при первой же возможности пристукнет меня.

- Верно, - соглашаюсь я. - Но речь идет о нескольких днях. Я
постараюсь обеспечить поддержку властей. А через два-три дня Димова самого
могут пристукнуть. Междоусобица все разгорается.

- Мне не хочется выходить за Младенова, - капризно заявляет артистка,
ее красноречивый взгляд недвусмысленно говорит мне: уж если так необходимо
заключать с кем-то брак, давай лучше заключим его с тобой.

- Видишь ли, Мери, это ведь лишь нечто символическое - формальность
перед законом. Подобные браки расторгаются с той же легкостью, с какой
заключаются. Хотя, если хочешь знать, от этой связи ты будешь иметь только
выгоду. Младенов политический деятель, человек почитаемый, а в скором
времени он будет иметь еще больший вес. Благодаря ему ты сможешь
появляться в высшем обществе, ходить на приемы, обретешь имя и положение.
Притом он человек либеральный, не ревнивец, как твой Димов, и вообще не
станет вмешиваться в твою личную жизнь. А то, что он стар, имеет и свою
положительную сторону - случись ему завтра умереть, денежки его тут же
соединяются с твоими.

- Ты сладкоречив, как поп, - вздыхает Мери. - Хорошо, раз ты
считаешь, что так необходимо...

- Крайне необходимо. От этого зависит твоя жизнь.

Я устремляюсь на кухню за кофе, а Мери тем временем обнаруживает, что
у нее нет свадебной фаты.

- Символично все это или нет, но я венчаюсь впервые, - вдруг заявляет
она, полагая, вероятно, что этот первый брак не останется последним. - Я
должна раздобыть фату.

- Найдется и фата. Через полчаса открываются большие магазины. А
теперь скажи, как дела с медальоном?

- Да подменила его, как ты мне велел. Вчера ездила на машине за
покупками и, прежде чем вернуть ему ключи, сменила талисман.

Допивая свой кофе, я с беспокойством замечаю, что Мери собралась
по-своему скоротать оставшиеся полчаса. Она подходит ко мне, и надо мной
устрашающе нависает ее огромный бюст. Полные губы награждают меня влажным
поцелуем.

- Ты заставляешь меня терять голову, - бормочу я, сдерживая ее пышные
округлые плечи. - Жаль, что у нас нет времени. Мне бы не хотелось вот так,
украдкой, по крайней мере в первый раз.

Но Мери, очевидно, готова и украдкой, поэтому я тороплюсь отвести ее
мысли в другую сторону.

- Ты, наверно, производила фурор на сцене того кабаре...