разворачивает его. Отставив бумагу на вытянутую руку, он начинает читать.
заводить на Тихом океане. Необходимо срыть все укрепления и впредь их не
строить. Необходимо разрешить японским судам плавание по рекам ДВР под
японским флагом. Следует позволить японским гражданам передвигаться по
территории ДВР, не испрашивая на то разрешения МИДа ДВР. Следует разрешить
японским гражданам покупать землю ДВР, а также следует властям ДВР особо
благоприятствовать японским гражданам в промышленности, горном деле,
торговле. Владивосток должен быть объявлен вольным городом с
международными гарантиями. На территории ДВР никогда не должен быть введен
коммунистический режим. Таковы в общих чертах наши предложения. Если они
будут приняты, тогда японское правительство торжественно обещает вывести
свои оккупационные войска в тот день и час, когда это будет целесообразно
и логично".
Петров.
Мацусима, надев очки, и смотрит в упор на Блюхера.
орудий.
официальную точку зрения.
вам мешает бушующее море, то нам - бушующая суша.
Константинович, - надо ж уступать друг другу, не так ли?
срок. Если вы откажетесь принять наши предложения, мы будем вынуждены
решать это с другим русским правительством, которое существует на
территории ДВР.
человека есть глаза, а он не хочет видеть или, еще хуже, боится видеть,
тогда это уже не болезнь, а крах. Объявляется перерыв в работе высокой
конференции.
реке Бикину, как некая прокладка между красными войсками и оккупационной
армией Японии вкупе с белыми корпусами меркуло-семеновцев. Здесь, в
нейтральной зоне, было пусто и тихо, хотя земля была вспахана и коровы
мычали на выгонах. Но тихо было потому, что люди жили в неведении о
завтрашнем дне. "Нейтральная зона" - слова-то иностранные, мужику их не
понять, а не может в наши дни так быть, чтобы долго мир был и кровь не
лилась. Вот и затаились тут люди - все ждали: когда же? И дождались.
японские пограничники были убраны со своих постов, проволочные заграждения
местами сняты, а ночью через нейтральную зону пошла белая армия -
бесчисленными колоннами пехоты, конницей, батареями, бронепоездами.
окаянная, зыбкая, близкая к земле. Холодно. Пар над колоннами курится
белыми облачками. А крестьяне стоят, замерев, возле своих домов. Торопится
белая армия, с марша на бег переходит. Надо за ночь пройти нейтральную
зону, а под утро ударить по красным так, чтобы покатились без остановки -
к Москве.
зажгла синим отсветом кроны деревьев, как меркуловская кавалерия с лихим
улюлюканьем ринулась на красные позиции.
договор, по которому Япония торжественно гарантировала безопасность
границы по нейтральной зоне.
на конференции в Дайрене японские дипломаты, связавшись по прямому проводу
с Токио, потребовали немедленного проведения в жизнь той акции, которая
была заранее, еще прошлой весной, запланирована в генштабе. Генерал
Тачибана, получив той же ночью директивы из Токио, посетил
премьер-министра Меркулова, вручил ему памятную записку японского
правительства, договор о займе в два миллиона иен на расширение торговли и
в мягкой, но весьма определенной форме дал понять, что выступление белых
войск должно произойти в течение ближайших суток. Меркулов, которого
сдерживали от выступления сами же японцы, рассчитывая "уломать" ДВР мирным
путем в Дайрене, был рад атому ночному разговору, памятной записке,
составленной в весьма уважительных тонах, и договору о займе. Меркулов сам
позвонил к генералу Молчанову, главнокомандующему белой армии, разбудил
его, извинился за то, что пришлось поднять с постели, и попросил
незамедлительно приехать в резиденцию правительства. Молчанов спросонья
никак не мог найти левый сапог, долго лазал по полу и глядел под кроватью,
пока наконец не обнаружил сапог в прихожей, под зеркалом. Он ходил по
квартире, зевал, тянулся и в темноте искал свои вещи: раздеваясь, генерал
обычно расхаживал по квартире и потом никогда не помнил, где и что оставил
с вечера. Одевшись, Молчанов подставил голову под холодную воду, только
тогда наконец очухался и, присев на краешек ванны, понял: неспроста этот
ночной звонок. По-видимому, началось. Да, вероятно, это долгожданное
начало.
"белоповстанческими соединениями", - а Япония за "повстанцев" никакой
ответственности не несет, с нее в этом случае взятки гладки - на рассвете
ринулись на красных. И невдомек было русским мужикам и дворянам, шедшим на
смерть во имя "освобождения" Кремля от большевиков, что истинная цель их
выступления была куда как проще; оказать вооруженное давление на ДВР и
таким образом гарантировать японским гражданам наибольшее
благоприятствование в промышленности и торговле, позволить продажу русской
земли и плавание японцам по русским рекам, то есть политические и
экономические требования подтверждались военной акцией. Ибо верно
считается: война - это есть продолжение политики иными средствами.
врасплох белыми, дрогнули и покатились назад. Началась паника. Белые
наступали стремительно и жестоко. В Токио праздновали победы. Во
Владивостоке начались балы и маскарады. В Чите и Хабаровске было введено
осадное положение.
окнах постышевской квартиры. По дороге бесконечной лентой брели на запад
беженцы.
молча курил. Жена его собирала нехитрый комиссарский скарб: узелок и
чемоданишко с обитыми углами и без замка. В коляске спал младший сын
Постышева. Тот, что постарше, тихонько сидел в углу, возле брата, играя в
войну. Он собирал из деревянных палочек огромную пушку. А собрав, целился
в спящего братишку, рычал: "Б-ба-бах", потом падал навзничь, изображая
раненого, шептал тоненьким мальчишеским голоском: "Вперед, вперед! Красные
орлы!" - и закрывал глаза - вроде бы "убит". А после начинал цокать - это
кавалерия несется, вот все ближе и все ближе она, вот ожил наш убитый
командир и стал лихим конником, вот он вскакивает с пола и кричит:
"Даешь!"
Дай поспать напоследок.
дорогу.
Павла Петровича разлила чай из самовара в большие пиалы. Пили они молча.
Только самовар свистел по-домашнему - уютно и спокойно. А вдали -
канонада. И на дороге за окнами - людской плач и конское ржание.