с револьвером под одеяла и левой плотно обернул ее несколькими слоями
толстой ткани. Потом он нажал курок и одновременно с этим закашлялся.
непосредственно за стеной палатки. Верпер был доволен. Злорадная улыбка
появилась на его губах, когда он вытащил револьвер из-под одеяла и осторожно
всунул его в правую руку мертвеца, поместив три пальца вокруг рукоятки, а
указательный прижав к курку. Потом он привел в порядок разбросанные
покрывала и вышел из палатки тем же путем, как и вошел, спустив за собой
шелковую полу и прикрепив ее, как она была раньше.
видно, что кто-то входил и выходил отсюда. Затем он вернулся к себе,
прикрепил к колку полотно палатки и кинулся на постель.
убил себя.
словах чернокожего он облегченно вздохнул, и испуг на лице его сменился
улыбкой.
палатке Мохамет-Бея. Когда Верпер вошел в нее, толпа арабов стояла вокруг
трупа своего начальника.
вглядывался в мертвеца, потом повернулся к арабам.
обвинение. -- Кто убил Мохамет-Бея?
и вот это -- наши свидетели! И они указали на револьвер в руке мертвеца.
Вначале Верпер симулировал недоверие, но потом дал себя все-таки уговорить,
что Мохамет-Бей покончил самоубийством, раскаиваясь в убийстве горячо
любимой женщины.
спрятать места, обгоревшие во время выстрела. Шесть чернокожих вынесли труп
на поляну и опустили его в неглубокую могилу, выкопанную перед лагерем.
Когда комья земли стали падать вниз на одеяла, обернутые вокруг тела
Мохамет-Бея, еще один вздох облегчения вырвался из груди Верпера: его план
удался лучше, чем он предполагал.
предводителя и после короткого совещания решили вернуться на север к своим
племенам.
восток к морю. Разбойники не знали ничего о сумочке Верпера, и так как они в
нем сейчас совершенно не нуждались, они ничего не имели против того, чтобы
он шел своей дорогой.
поляны. Он благодарил бога, что наконец ускользнул из их цепких лап.
направо и поехал к тому месту, где он накануне оставил леди Грейсток.
слез с лошади и взобрался на дерево, откуда ему были видны все верхние
ветви. Дерево было пусто -- Джэн Клейтон исчезла.
нечаянно вернулись к груде желтых слитков, из-за которых так ожесточенно
бились арабы и абиссинцы.
сверкающими камешками, которые раньше наполняли его сумку? Что такое был
этот металл? Откуда он появился? Какая мучительная неясная мысль все время
преследовала его? Что значило то смутное воспоминание, почти уверенность,
что эта груда слитков имела какое-то отношение к его прошлому и что она
принадлежала ему?
детства, проведенного среди обезьян, медленно проходили в его памяти, а за
ними следовала странная путаница лиц, фигур и событий, которые как будто
никакого отношения не имели к Тарзану из племени обезьян, а между тем
казались ему знакомыми.
поврежденный мозг заживал благодаря прекрасному кровообращению.
ему близкими и знакомыми; но он не мог ни водворить их на места, которые они
занимали в его прошлой жизни, ни назвать их по именам.
прекрасной самки. Кто была она? Кем была она Тарзану из племени обезьян? Ему
казалось что он ее когда-то видал на том самом месте, где абиссинцы откопали
эту груду золота; но только тогда окружающая местность была совсем другой.
плетни, живые изгороди и цветы. Тарзан наморщил лоб: он был озадачен. Один
момент ему уже казалось, что он нашел объяснение всему этому, и вдруг вся
картина побледнела, словно подернулась дымкой, и на ее месте появилась сцена
в джунглях: голый белый юноша, танцующий в кругу диких волосатых обезьян.
во всяком случае был убежден, что груда золота, место, где оно лежало,
нежный аромат все время ускользавшей от него самки, образ белой женщины и он
сам были каким-то образом неразрывно связаны между собой, и что прошлое было
связующим звеном между ними.
местом, то где же было и искать или ждать ее, как не там? Тарзан пойдет и
поищет ее. Он привесил пустую сумочку через плечо и по верхушкам деревьев
направился назад к равнине.
Спрятавшись, он дал им пройти и Потом продолжал свой путь к обгоревшим
развалинам Дома.
стадо антилоп, которое паслось на полянке, со всех сторон защищенной
кустами. Обстоятельства благоприятствовали охоте. В течение получаса Тарзан
выслеживал жирную годовалую антилопу -- и наконец одним прыжком подскочил к
ней и уложил своим охотничьим ножом. Солнце уже склонялось к западу, когда
Тарзан уселся возле своей жертвы, чтобы насладиться плодами своего
искусства, своей хитрости и силы. Утолив голод, он поднялся и направился по
тропинке к реке. Когда он напился, ночь уже спустилась над равниной, а он
был еще на расстоянии полуверсты от того места, где лежала груда желтых
слитков и где он надеялся найти таинственную женщину или хоть какое-нибудь
указание на ее местонахождение.
торопливость, когда она не вызывается ужасом, гневом или голодом, для них
вещь глубоко ненавистная. Поэтому завтра -- а впереди был длинный,
бесконечный ряд этих "завтра" -- будет не менее пригодно для поисков
Тарзана, чем сегодня, и кроме того он устал и хотел спать.
убаюканный хором диких голосов преследователей и преследуемых. Утром голод и
жажда разбудили его. Он слез с дерева и направился к реке, к месту водопоя.
Приблизившись к реке, он увидел, что лев Нума предупредил его. Огромный
зверь стоял у места водопоя и с жадностью лакал воду. Услышав шаги Тарзана
на тропинке позади себя, он поднял голову и через плечо взглянул на дерзкого
нарушителя его спокойствия. Он глухо зарычал; но Тарзан, догадавшись, что
лев явился на водопой уже после завтрака, лишь немного отклонился с тропинки
и вышел к реке в другом месте, в нескольких ярдах от бурого хищника. Он стал
на четвереньки и погрузил лицо в прохладную воду. С минуту лев смотрел на
человека; потом повернул голову к воде и продолжал прерванное занятие.
Человек и зверь утоляли жажду, стоя почти рядом, и со стороны могло
показаться, что каждый из них забыл о присутствии другого.
противоположную сторону реки с той пристальностью, которая характерна для
животных этой породы. Он стоял совершенно неподвижно, и, если бы легкий
ветерок не играл его гривой, его можно было бы принять за статую, вылитую из
золотой бронзы.
повернулась и желтые глаза остановились на человеке. Волосатая губа
поднялась вверх, обнажив желтые клыки. Царь зверей снова предупреждающе
зарычал и, величественно повернувшись, зашагал по тропинке к густым
тростникам.
каждым движением зверя, пока тот не скрылся из виду. Тогда чуткое ухо стало
прислушиваться к движениям хищника.
случайно нашел в тростниках, и пошел вверх по реке к развалинам дома, где
вчера была навалена груда слитков.
битвы, он увидел, что желтые слитки исчезли. На земле, истоптанной ногами
людей и копытами лошадей, нельзя было найти никаких следов. Слитки словно
испарились в воздух.
говорило о том, что самка была здесь. Слитки исчезли, и если между самкой и
слитками была какая-нибудь связь, казалось бессмысленным ждать ее здесь, раз
слитки были унесены куда-то в другое место.