Чтение 302–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

нила ему столько страданий.

- Господин де Бражелон, - произнесла она, - то, что ваши друзья не
пожелали сделать для вас, из уважения и любви к вам, сделаю я. Это я бу-
ду вашим истинным другом. Вы высоко держите голову, как истинно порядоч-
ный человек, и я не хочу, чтобы вы опустили ее под градом насмешек, -
через неделю, я должна буду сказать это, - перед всеобщим презрением.

- Ах! - прошептал смертельно побледневший Рауль. - Неужели дошло до
этого?

- Если вы не осведомлены об этом, - продолжала принцесса, - я вижу,
что вы все же догадываетесь. Вы были женихом мадемуазель де Лавальер?

- Да, ваше высочество.

- Поскольку вы жених Лавальер, я обязана предуведомить вас: на днях я
выгоню ее вон...

- Выгоните ее! - вскричал Бражелон.

- Без сомнения; неужели вы думаете, что я буду вечно считаться со
слезами и просьбами короля? Нет, нет, мой дом недолго будет служить для
вещей подобного рода. Но вы едва держитесь на ногах...

- Нет, простите, ваше высочество, - начал Рауль, сделав над собою
усилие, - мне показалось, что я умираю. Ваше высочество почтили меня со-
общением, что король плакал, просил...

- Да, но напрасно.

И она рассказала Раулю о сцене в Шайо, об отчаянии короля по возвра-
щении во дворец; она рассказала о своей снисходительности и об ужасной
фразе, при помощи которой разгневанная принцесса, униженная кокетка, по-
борола гнев короля.

Рауль опустил голову.

- Что вы думаете об этом? - спросила она.

- Король любит ее, - ответил Рауль.

- Но вы как будто хотите сказать, что она не любит его.

- Увы, я все еще думаю о том времени, когда она любила меня, ваше вы-
сочество!

Генриетта на мгновение восхитилась этим возвышенным недоверием; за-
тем, пожав плечами, она заговорила:

- Вы мне не верите? О, как же вы ее любите! И вы сомневаетесь, что
она отдала свою любовь королю?

- Пока я не получу доказательств. Простите меня, она дала мне слово,
а она - благородная девушка.

- Доказательств?.. Ну что же, пойдемте.

XIII

ОБЫСК

Принцесса повела Рауля через двор к тому крылу здания, где жила Ла-
вальер, поднялась по лестнице, по которой этим утром он уже поднимался,
и остановилась у двери, где молодой человек встретил столь странный при-
ем со стороны Монтале.

Момент был выбран удачно; ничто не мешало принцессе приступить к ис-
полнению ее плана; замок был пуст; король, придворные кавалеры и дамы
уехали в СенЖермен; не поехала вместе со всеми лишь одна Генриетта, уз-
навшая о возвращении Бражелона и придумавшая, как использовать его возв-
ращение; сославшись на нездоровье, она осталась у себя.

Итак, принцесса была уверена, что ни в комнате Лавальер, ни в апарта-
ментах Сент-Эньяна она никого не застанет. Она вынула из кармана ключ и
открыла дверь, ведущую в комнату ее фрейлины.

Взгляд Бражелона обежал эту комнату, которую он сразу узнал, и вид ее
заставил его сердце содрогнуться; но это было только началом мучений,
которые его тут ожидали.

Принцесса внимательно посмотрела ему в глаза, и ее опытный взгляд
проник в сердце юноши: она поняла, что в нем происходит.

- Вы просили у меня доказательств, - сказала она, - не удивляйтесь
же, если я доставлю их вам. Впрочем, если вы не чувствуете в себе доста-
точно сил, еще не поздно, и мы можем удалиться.

- Благодарю вас, ваше высочество, но я пришел сюда, чтобы все узнать.
Вы обещали убедить меня, убеждайте.

- Тогда войдите и заприте за собой дверь.

Бражелон повиновался и, повернувшись к принцессе, вопросительно пос-
мотрел на нее.

- Известно ли вам, где вы находитесь? - спросила принцесса.

- Судя по всему, ваше высочество, я нахожусь в комнате мадемуазель
Лавальер.

- Да.

- Но я позволю себе заметить, что комната - вовсе не доказательство.

- Погодите.

Принцесса прошла к кровати, сдвинула ширму и, наклонившись над парке-
том, попросила:

- Нагнитесь и поднимите крышку этого люка.

- Люка! - повторил пораженный Рауль. Ему смутно припомнились слова
даАртаньяна: ведь и даАртаньян как будто произнес это слово.

И Рауль стал искать глазами щель или прорезь, которые указали бы на
отверстие, проделанное в полу, или кольцо, с помощью которого можно было
бы поднять крышку над ним, но поиски его оказались тщетными.

- Ах, и в самом деле, - засмеялась Генриетта, - я забыла о скрытом
механизме: четвертый листок на рисунке паркета. Нужно нажать в том мес-
те, где на доске сучок. Следуйте этому указанию. Нажмите, виконт, вот
здесь, нажимайте же!

Рауль, бледный как смерть, нажал пальцем на указанное ему принцессою
место, в ту же секунду механизм пришел в движение, и кусок паркета под-
нялся.

- Это очень хитро, - сказала принцесса, - и архитектор, очевидно,
предвидел, что пользоваться этим устройством придется маленькой ручке:
смотрите, насколько легко открывается люк.

- Лестница! - воскликнул Рауль.

- Да, и даже очень изящная, - заметила Генриетта. - Посмотрите, ви-
конт, у этой лестницы есть и перила, дабы воздушные создания, отваживаю-
щиеся спускаться по ней, не могли случайно свалиться; вот и я решаюсь
спуститься. Следуйте за мною, виконт, следуйте.

- Но прежде чем пойти за вами, я хотел бы выяснить, куда ведет лест-
ница.

- А, правда, я забыла сказать вам про это.

- Слушаю вас, ваше высочество, - едва дыша, произнес Рауль.

- Вам, быть может, известно, что граф де Сент-Эньян до недавнего вре-
мени жил рядом с покоями короля.

- Да, ваше высочество, мне это известно; до своего отъезда - и не раз
- я имел честь посещать графа на его старой квартире.

- Так вот, король разрешил ему сменить его очень удобную и красиво
отделанную квартиру, в которой вы были, на две небольшие комнаты, куда и
ведет эта лестница. Комнаты вдвое меньше его прежней квартиры и в десять
раз дальше от апартаментов короля, соседством с которым обыкновенно от-
нюдь не пренебрегают господа придворные кавалеры.

- Очень хорошо, ваше высочество, но продолжайте, прошу вас, так как я
все еще ничего не понял.

- Вот и оказалось, конечно, совершенно случайно, что новые комнаты
графа де Сент-Эньяна расположены под комнатами моих фрейлин, и в част-
ности под комнатой Лавальер.

- Но к чему все-таки люк и лестница?

- Право, не знаю. Не хотите ли пройти вместе со мной к Сент-Эньяну?
Быть может, там мы отыщем разгадку.

И принцесса, подавая пример, начала первая спускаться по лестнице.
Рауль со вздохом пошел вслед за нею.

Каждая ступень, поскрипывавшая под ногами виконта де Бражелона, приб-
лижала его к таинственному приюту, в котором продолжал еще раздаваться
голос мадемуазель Лавальер и сохранился сладчайший запах, исходивший от
ее платья. Судорожно вдыхая воздух, Рауль сразу понял, что эта юная де-
вушка, несомненно, проходила по лестнице.

Затем, после доказательств невидимых, пред ним оказались любимые ею
цветы, книги, которые она отобрала. Если бы у Рауля оставалась хотя бы
ничтожная доля сомнения, она бы исчезла при виде этой непостижимой гар-
монии ее вкусов и склонностей с находившимися здесь предметами повсед-
невного обихода. Лавальер незримо присутствовала в убранстве, в тканях,
даже в отблесках на шашках паркета.

Немой и раздавленный, он понял и постиг все до конца и следовал за
своей безжалостной провожатой, как обреченный на смерть следует за пала-
чом. Принцесса, жестокая, как всякая утонченная и нервная женщина, не
щадила его и не скрыла ни единой подробности. Впрочем, надо сказать,
что, несмотря на апатию, которая охватила его, ни одна из этих подроб-
ностей не ускользнула бы от Рауля, даже если б он находился здесь наеди-
не с самим собою. Счастье любимой женщины, когда это счастье подарено ей
соперником, - пытка для того, кто ревнив. Но для такого ревнивца, каким
был Рауль, для этого сердца, которое впервые впитывало в себя яд желчи,
счастье Луизы означало бесславную смерть, смерть и души и тела.

Пред его взором проносилось решительно все: сплетенные в объятиях ру-
ки, сближающиеся лица, губы, слитые в страстном порыве пред зеркалом,
эта столь сладостная клятва влюбленных, жадно рассматривающих свое отра-
жение, дабы крепче запечатлеть в памяти пленительную картину.

В своих мыслях он видел лобзания, скрытые непроницаемым пологом, ко-
торый, колеблясь, выдавал объятия упоенных любовников, и красноречие ло-
жа, таящегося в создаваемой этим пологом полутьме, причиняло ему жгучие
муки.

Эта роскошь, эта изысканность, полная опьянения, это заботливое ста-