монархии, не как обвиняемый на суде, а как дворянин, принимающий вызов и
поднимающий перчатку противника.
этого слова, и он не смог, остановить выбор ни на одной из этих
возможностей.
благодаря неведомо как попавшим в руки его врагов бумагам он запутался,
несчастный Людовик в конце концов потребовал защитников.
решено было предоставить возможность выбрать себе советчика.
комиссарами, явились к обвиняемому, чтобы узнать, кого он выбрал своим
советчиком.
оказанной ему королем чести.
член Учредительного собрания, один из тех, кто принимал самое горячее
участие в работе Учредительного собрания, человек этот испугался!
краснеть от стыда перед грядущими поколениями!
председатель Конвента получил следующее письмо:
иметь адвокатский совет и позволит ли он королю выбрать членов этого совета
по своему усмотрению; в этом случае я желаю, чтобы Людовик Шестнадцатый
знал, что ежели его выбор падет на меня, я готов оказать ему свои услуги. Я
не прошу Вас сообщать Конвенту о моем предложении, так как я далек от мысли,
что являюсь лицом достаточно значительным для того, чтобы он мною занимался;
но я уже дважды вызывался в совет того, кто был прежде моим государем в те
времена, когда это считалось большой честью для любого человека: я должен
ему отплатить услугой теперь, когда многие находят это опасным.
смелость обращаться к Вам.
передать ему мое предложение.
Труа, г-на Сурда. "Я готов, - не побоялся написать он, - защищать Людовика
Шестнадцатого, потому что верю в его невиновность". Другое письмо было
получено от Олимпии де Гуж, странной южанки, диктовавшей свои комедии,
потому что, как говорили, она не знала грамоты.
женщин права входить наравне с мужчинами в состав депутаций, принимать
участие в обсуждении законов, объявлять мир или войну; и она подкрепляла
свои претензии следующими словами: "Почему женщины не поднимаются на
трибуну? Ведь всходят же они на эшафот!?"
когда читали приговор, она снова стала женщиной, то есть существом слабым,
и, желая воспользоваться послаблением, заявила, что беременна.
обследования был таков: если беременность и есть, то слишком ранняя, чтобы
можно было ее установить.
подобало сильной женщине.
Мальзербе, бывшем министром при Тюрго и павшем вместе с ним. Как мы уже
рассказывали, это был маленький человечек лет семидесяти двух, который с
самого рождения был ловким и рассеянным, кругленьким, вульгарным -
"типичнейший аптекарь", как пишет о нем Мишле; в таком человеке никто не мог
угадать героя античных времен.
членов Конвента.
презирал ее, ату смерть, к которой он ехал, беззаботно болтая с товарищами
по несчастью, и которую он принял так, будто должен был, по выражению г-на
Гильотена, испытать, принимая ее, лишь легкую прохладу на шее. Привратник
Монсо - а именно в Монсо сносили тела казненных, отметил одну особенность, в
самом деле свидетельствовавшую о презрении к смерти: в маленьком карманчике
штанов одного из обезглавленных тел он обнаружил часы Мальзерба; они
показывали два часа Осужденный по привычке завел их в полдень, то есть а тот
самый час, как поднимался на эшафот.
отсутствием времени пригласили адвоката Дезеза.
защитниками и что в тот же день к нему придет с визитом г-н Мальзерб.
делал его малочувствительным к такого рода волнениям.
король почувствовал, как сердце его переполняется благодарностью, и он
раскрыл - что случалось крайне редко - объятия, проговорив со слезами на
глазах:
король продолжал:
смерть. Вот таким же, каким вы меня сейчас видите - а ведь я вполне спокоен,
не правда ли? - я и взойду на эшафот!
Конвента: это были Валазе, Кошон, Гранпре и Дюпра.
входили в эту комиссию.
отношение к его процессу.
признаете..?" Король отвечал "да" или "нет", вот и все.
пятьдесят один документ; он подписал все бумаги, как и предыдущие.
копии всех документов.
он обратился в коммуну с просьбой позволить его бывшему доктору Жильберу
осмотреть его, коммуна отказала.
флюсов у него не будет.
- бесцветной и редкой. Людовик попросил вернуть ему бритвы; просьба его была
удовлетворена, но с условием, что он воспользуется ими в присутствии четырех
членов муниципалитета!
документ настолько хорошо известен, что, несмотря на то, как трогательно, в
христианском духе он составлен, мы его не приводим.
стоявшего перед лицом республики, но видевшего перед собой только монархию,
и завещание герцога Орлеанского, находившегося перед лицом монархии, но
видевшего перед собой только республику.
поможет нам ответить на вопрос о точке зрения. Как принято думать, каждый
видит не только то, что существует в действительности, но и то, что
открывается с определенной точки зрения.
нашего, будучи готов пред Ним предстать, что не могу упрекнуть себя ни в
одном из предъявленных мне обвинений".
он, возможно, обязан именно этой фразе; Людовик XVI нарушил все клятвы,
пытался бежать за границу, опротестовав все принесенные ранее клятвы;
Людовик XVI обсудил, аннотировал, одобрил планы Лафайета и Мирабо,
призвавших врага в сердце Франции; Людовик XVI был готов предстать, как он
сам говорит, пред лицом Господа, который должен был его судить, и, стало
быть, веря в Бога, в Его справедливость, в Его вознаграждение за добрые и
злые поступки; так каким же образом Людовик XVI мог сказать: "Я не могу
упрекнуть себя ни в одном из предъявленных мне обвинений"?
говорит: "Я.., не могу упрекнуть себя ни в одном из предъявленных мне
обвинений"; а ведь это отнюдь не одно и то же.
ла Вогийона!
эти преступления, а Людовик XVI не мог их отрицать; сказать: "Я не могу
упрекнуть себя ни а одном из выдвинутых против меня обвинений" - это, строго
Роллинс Джеймс
Никитин Юрий
Никитин Юрий
Майер Стефани
Прозоров Александр
Шилова Юлия