скатерти, золотая посуда, сияющие канделябры. Должно быть, в зале обедала
сотня человек, но меня интересовал только один стол. Мой таинственный
придворный исчез, вне всякого сомнения, в ту скрытую политическую нишу,
где обычно обитал. Заметно присмиревший Башнедуб шептал мне на ухо имена и
титулы.
шестнадцатый год. Это был крупный мужчина, склонный к тучности, но все же
впечатляющий. Длинные волосы медового цвета падали ему на плечи, рыжеватая
борода была раздвоена на конце. Он слегка напоминал своего предка - Верна,
- но сходство это сводилось к обычному для варваров цвету волос. Мать
Высокочести была северянкой, так что внешностью своей он был обязан скорее
ей, а не своему прапрапрапрапрапрапрадеду. Возможно, чтобы подчеркнуть
свою скромность, он нарядился в темные тона, и это тоже выделяло его из
яркого окружения. Он обладал громким голосом, еще более громким смехом и
жизнерадостным характером. Меня привело в восхищение то, как он
поддерживал разговор за столом, не узурпируя внимание, как это часто
бывает у монархов, ненавязчиво вовлекая в него всех, сидящих рядом. Я
видел, как он подшучивает над остальными и заигрывает с дамами, но никто
не ощущал себя обиженным. Раз или два кто-то отпускал шутки и в его адрес,
и его смех звучал так же громко и весело, как и всех остальных. Впервые
увидев его воочию, я начал понимать причину его популярности. Какую бы
политику он ни проводил, Высокочесть оставался незаурядной личностью.
"Славный" - слово, редко применимое по отношению к царям, но к нему оно
подходило без всякого сомнения.
обладала некоторой склонностью к полноте, но ее горничные одели ее со
вкусом. Ее волосы были серебряными и приятно оттеняли темные глаза и
смуглый цвет кожи, более темный, чем у большинства окружающих. Она
исполняет роль, подумал я, - ведет себя так, как положено вести себя
царице на людях. В личной жизни она могла держаться совсем по-другому, но
я не мог представить себе, как именно.
выдают обычно замуж. Она отличалась такой же темной кожей, как ее мать.
Обыкновенно я предпочитаю описывать юных дам как красавиц, но должен
признать, что на мой вкус она была чересчур хрупка. Моему критическому
взору улыбки ее показались вымученными, а движения - неуверенными.
Необходимость сидеть на людях была для нее тяжким испытанием, хотя отчасти
ее застенчивость можно было объяснить юным возрастом. Она до странного не
интересовалась молодыми людьми, тщетно искавшими ее внимания, что,
разумеется, можно было объяснить отсутствием здесь ее возлюбленного.
как правило, отличаются не по годам выраженным интересом к прекрасному
полу, он был еще слишком молод, чтобы гоняться за девицами. Он героически
пытался не заснуть, из последних сил борясь с зевотой. Он не производил
впечатление малолетнего монстра, затевающего заговор против собственного
отца, но это вовсе не означало, что никто не строит подобных планов в его
пользу.
себя, что вижу сходство с легендарным предком времен Освобождения, но
снова это сходство сводилось к общим чертам. Дусс был типичным
представителем народа Междуморья, и Огнеястреб - тоже. Он был высок, смугл
и мрачен. Его глаза находились в постоянном движении; остальная часть лица
оставалась неподвижна. По его лицу я не мог прочесть ничего. В зале стоял
слишком громкий шум, чтобы я мог разобрать слова, поэтому приходилось
оценивать реплики говоривших по произведенному ими эффекту. Похоже,
Огнеястреб шутил редко, но, если такое случалось, смех, которым
встречались его шутки, казался мне слегка натянутым. Я решил, что его юмор
может быть едким и даже злым.
расцвет ее красоты и миновал уже, и все же в этом зале, где красавиц
хватало сверх меры, она была, несомненно, самой потрясающей женщиной.
Впрочем, напряжение, вызванное необходимостью развлекать царскую семью на
протяжении почти двух недель, проявлялось в ее внешности. Она казалась
нервной, встревоженной... или это только мерещилось моему возбужденному
воображению? Честно говоря, я не поклялся бы, что она ведет себя
подозрительно. Никто бы не заподозрил в ее поведении ничего
настораживающего.
объяснил мне Башнедуб.
сорвиголов, и старых лис. Я не обнаружил ничего интересного, ибо не знал,
кто из них что из себя представляет. Жаль, что у меня не было лучшего
провожатого. Однако, если-бы я спросил своего молодого спутника, кто из
присутствующих может замышлять что-то против царя, он решил бы, что я
сошел с ума. Кто все-таки нанял меня в такой спешке? Кто поручил
безымянному бюрократу предложить мне эту бесценную взятку? Цари по
определению имеют больше влияния на двор, чем кто бы то ни было другой.
заговорщик. Что он мог задумать?
ними, чтобы отрицать их существование, хотя и должен признать, они редки
и, как правило, очень застенчивы. В тот вечер в Тихих Водах я почувствовал
присутствие одного.
с декоративными кустами, маленькими бассейнами, журчащими фонтанами и
ночными цветами, наполнявшими воздух своим ароматом. Трудно было сказать,
где кончается сад и начинается помещение. Дальний конец этого странного
зала находился уже во дворце и был уставлен мягкими диванами и убран
богатыми коврами, но даже там царил полумрак. Мои слушатели сидели
небольшими группами между пальмами в кадках, скульптурами и большими
ониксовыми вазами, в которых стояли розы. Из всех присутствующих только
меня ярко осветили. Идеальная сцена для убийства. Любой маломальский
профессионал мог бы запросто накинуть шелковый шнурок на шею кого угодно
из присутствующих.
Тихих Водах. Я не мог не воздать хвалу его основателю.
хихиканья и шепот. - Господа... Я поведаю вам о мальчишке-посыльном,
призванном богами на великие дела.
посматривать в ту сторону, но, стоя сам под светом, с трудом различал,
какие из теней в летней ночи - слушатели, а какие - статуи, или кресла,
или кусты. Кое-кто из моих слушателей выпил больше, чем следовало, и
поначалу они пытались шепотом комментировать мой рассказ соседям. Но я
говорил, и постепенно они примолкли, и вскоре слышны были только мой
голос, и журчание фонтанов, и далекие звуки лютни.
слушателей, хотя пару я мог и не заметить. Чуть погодя их стало
тринадцать. Я почувствовал себя немного лучше. Потом - двенадцать.
Отлично! Теперь я знал, что за игра здесь идет. Я мог забыть свои опасения
насчет убийства и не гадать больше, что мне делать, если я вдруг насчитаю
пятнадцать. Одним из исчезнувших был сам царь, как я и подозревал. Кого
еще не хватало, я не понял - я был слишком занят рассказом. В конце
концов, это было не мое дело.
отсутствия. Да что там, никто даже не кашлянул.
на просторы Зимней Войны, я почувствовал, что к нашей компании
присоединился еще кто-то. Можете назвать это игрой моего воображения.
Можете приписать это на счет нервного напряжения после трех очень долгих
дней и двух очень бурных ночей. Я не претендую на то, что отчетливо видел
кого-то; скорее я просто ощущал его присутствие. Раз или два мне
показалось, что кто-то прячется в тени сбоку от меня, но, когда я обращал
взгляд в ту сторону, он ускользал куда-то. Можно ли чувствовать смех? В
тот вечер мне это удалось. Интересно, не дракон ли это смеялся - говорят,
у драконов своеобразное чувство юмора. Мне кажется, это Дусс слушал мой
рассказ в тот вечер, и я надеюсь, он ему понравился. Я изобразил "Генерала
Голову" чуть больше и храбрее, чем он был на самом деле. В основанном им
самим доме это было вполне уместно. Разумеется, я следил за тем, чтобы не
принизить достоинств и "Генерала Отваги".
Хола, я каким-то образом понял, что призрак ушел. Я довел рассказ до
конца.
собственных глазах.
задачу.
Публика рукоплескала и выкрикивала что-то одобрительное. На веранду