Чтение 32–й страницы книги ~Иножитель~

беспомощными вчера еще могучих людей. В солдатской среде гасконцев
презирали этих несчастных "кашлюг", неспособных по-мужски противостоять
болезни слабых. Но сейчас он подумал не о себе, а о Лауре. По-иному
выглядел ее кашель после танца, то румяное, то бледное лицо и блестевшие
глаза.

- Я предлагаю вам, дорогой Бержерак, незамедлительно лечь ко мне в
больницу. К сожалению, мы, лекари, пока бессильны против этого
злокозненного недуга. Увы, он неизлечим. Однако мы в состоянии, я надеюсь,
избежать его скоротечности.

- Скоротечная чахотка? - машинально произнес Сирано. - Я слышал об
этом заболевании. Но мне, надеюсь, это не грозит?

- От вашей болезни былые богатыри чахнут, теряют силы, волю, вянут,
как сорванные цветы без воды. Я рассказал вам о недугах своих несчастных
пациентов потому, что изобрел для их спасения ртутные препараты, способные
если не победить горькие недуги совсем, то замедлить их развитие. К
сожалению, препараты не всеми воспринимаются безболезненно. Поражая
источник болезни, который нам неизвестен, мы вместе с тем вынуждены задеть
и сам организм. Но тем не менее лечение необходимо, и уже сейчас, -
закончил Пигу, остро смотря на Сирано.

- Да, да, доктор! Я признателен вам и скорее всего обращусь к вам за
помощью. - Говоря это, Сирано снова думал не столько о себе, сколько о
Лауре. - Надеюсь, вы простите, что я оставлю вас с почтенным Ноде,
поскольку сам должен спешить.

Доктор понимающе улыбнулся.

- Вы, несомненно, намерены поступить достойно, - заметил он,
обмениваясь с Ноде многозначительным взглядом.

Сирано помчался на конюшню, где попросил оседлать своего коня.

Когда он приближался в Сен-Жерменском предместье к заветному
особняку, сердце его отчаянно стучало.

Как он скажет своей возлюбленной Лауре, что они оба несчастнейшие
люди на Земле? И в своей беде он должен винить ее, ни о чем не
подозревающую?

А если она возмутится и обвинит, в свою очередь, его?

Полно! Кашель и болезненный румянец на ее лице были еще до встречи с
ним на вечере у графини де Ла Морлиер, до зажигательного танца там, до
памятного первого раута вот в этом особняке!

При виде особняка его неприятно поразили стоящие у решетки, как и в
первый его приезд, подводы. Их загружали знакомой Сирано мебелью: атласные
кресла с гнутыми ножками и закругленными спинками, зеркала в золоченой
оправе.

Что случилось?

Сирано боялся подумать о том, что причина происходящего кроется в той
же самой болезни, которой пугал его доктор Пигу.

В довершение всего он заметил на одной из подвод безобразную старуху
Марту с провалившимся носом, которой Лаура якобы обязана почему-то своей
речью.

Она увидела его и затряслась в отвратительном смехе.

Сирано не стал заговаривать с ней и бросился к особняку.

Странная перемена произошла там за несколько дней его отсутствия.
Вьющиеся растения завяли и свисали мертвыми плетьми, как веревки.

Вестибюль был завален принесенной сюда мебелью. Очевидно, хозяйка
уезжала.

Спросить было некого. Слуги, таская мебель, недружелюбно поглядывали
на Сирано и на вопросы не отвечали.

Он вошел в знакомые комнаты.

Они встретили его пустотой и холодом. Лауры не было!

Тогда он выбежал из особняка, вскочил на коня и пустился догонять
подводу с безобразной старухой. Она-то знает!

При виде всадника старуха усмехнулась.

- Где баронесса де Тассили, что с ней? - спросил Сирано, наклоняясь в
седле.

Старуха замотала головой и что-то прогнусавила.

Тогда Сирано достал кошелек и бросил в жадно подхватившие его руки.

- Не больна ли баронесса Лаура?

- Лаура-то? А как же... больна... больна! Боль-на! Бери кто хочет,
что бык, что кочет. - И она противно хихикнула.

- Марта! Если ты не скажешь, что случилось, я тебя проткну шпагой,
как индюшку на вертеле.

- Что вы, что вы, ваша светлость! Погостили, только и всего! Надо и
честь знать! Знать надо знать, ваша светлость, - гнусаво болтала старуха.

Сирано старался объяснить произошедшее по-своему.

Очевидно, Лаура, как и он сегодня, обнаружила беспощадность своего
страшного недуга и в ужасе бежала из Парижа, быть может, чтобы начать
лечение. Но почему она даже не предупредила его, своего возлюбленного?
Конечно, растерялась!

Спрашивать было не у кого.

В полном отчаянии Сирано помчался в Париж, сам не зная куда, и
опомнился только у знакомого трактира в Латинском квартале. Сам Великий
Случай привел его сюда, чтобы залить горе вином!

Запах плохой кухни, разлитого вина и неопрятных посетителей охватил
Сирано, едва он вошел в таверну, где не бывал несколько лет.

Но тем не менее кто-то из давних знакомых позвал его к столу. Сирано
не без труда узнал старого капитана, с которым когда-то дрался на дуэли, а
потом подружился в трактире и даже обучал своим приемам вышибания шпаги из
рук противника.

- Учитель! Мой благородный и несравненный учитель! - кричал старый
вояка, вскочив со своего места и кинувшись к Сирано с раскрытыми
объятиями.

Сирано осторожно отстранился, но все-таки сел на предложенное за
столиком место.

- Как я рад тебя снова увидеть! - продолжал капитан. - А я,
признаться, думал, что тебя укокошили-таки в одной из ста твоих дуэлей,
хотя слава о тебе густая, как это вино, которое непременно тебе придется
отведать в знак давней дружбы!

Сирано молча принялся пить кружку за кружкой. Капитан едва успевал
ему подливать, правда, и сам от него не отставая. Однако, начав еще до
приезда Сирано, он быстро захмелел.

- Когда я дрался на дуэли с маршалом... да я, наверное, тебе об этом
рассказывал... я всем рассказываю...

- С генералиссимусом, господин барон, - мрачно поправил Сирано.

- Э, нет! Чего нет, того нет! Капитан де Ловелет никогда не
привирает, ему и без этого есть о чем рассказать!

И он принялся пьяным голосом расписывать свои подвиги во время
последней нескончаемой войны. Когда он заговорил о том, что принимал
участие в операции под Аррасом, Сирано насторожился, решив одернуть
болтуна, если тот заврется.

- Ты знаешь, дружище Сирано, наши французские войска осадили Аррас, а
испанцы под командованием инфанта, в свою очередь, окружили осаждающих.

- Еще бы не знать! - хмуро подтвердил Сирано.

- Какие-то смельчаки, кажется, гасконцы, отчаянные головы, прорвали
окружение, разгромив отряд генерала Гарсиа, да и его самого прикончили, -
продолжал, выкатив глаза, барон де Ловелет. - Ну а мы вместе с подоспевшим
войском союзного нам курфюрста ударили по испанцам с тылу! Вот была каша,
похлебка, бульон! Поверишь ли, мне, бывалому солдату, такой потехи видеть
не приходилось!

- Да, жаркое было дело, - неохотно подтвердил Сирано, вспоминая, что
тогда погиб отец Лауры, которая, к счастью, не знает, от чьей руки.

- У этих испанцев оказался богатый обоз и даже с девочками! Мы с
немцами и захватили его как общую добычу. Но, знаешь, эти девочки куда
опаснее самих испанцев. От тех хоть знаешь, что получишь. А у этих... я
всегда берегусь! Был у меня один случай в Тулоне! Пламень-девка! Сойти с
ума можно! Я уже заплатил за ее любовь...

- Знаю, знаю, барон, - прервал Сирано. - Имел честь слышать.

- Как? Я рассказывал еще при первой встрече? А какая была встреча!
Прекрасная встреча! Какому ты приему меня обучил, век не забуду! Готов
бочку вина вместе выпить! Словом, я, который самого черта в бою не боится,
девок страшусь. И тебе советую... А как нам быть, изголодавшимся солдатам?
Как, я тебя спрашиваю? Я тебе скажу. Нам отчаянно повезло тогда! Пей!
Такое слушать надо, крепко запивая. Понимаешь? Карета! А в ней две
цыпочки! Обе красавицы! И из благородных! Немцы первыми захватили их. Они,
признаться тебе, все-таки подлые собаки, эти пфальцы и прочее... Когда
старшая упиралась, применили ножички у дочки на глазах. Ну, груди там у
старшей порезали или отрезали. Они, немцы, любители такой кулинарии.
Старшая потом не выдержала, прикончила себя кинжалом. Спрятан у нее был.
Что ни говори, испанка! А дочь припугнули. Тут, признаться, и я не оплошал
тоже. И про меня вспомнили, как-никак капитан! Страху-то нет! Не
заразишься. Дамы-то знатные. Зря генерал испанский свое семейство в обозе
таскал. Вот и дотаскался!

Сирано побледнел.

- Имя! Как звали генерала?

- Да откуда я знаю! В этих случаях я у девочек имени не спрашиваю.
Пей, а то не дослушаешь.

Сирано вскочил.

- И вы, барон, считаете себя благородным человеком?

- А что? - удивился капитан. - Женщины всегда были военной добычей.
Мы еще две бочки превосходного испанского вина захватили. Что ж мы, пить
его не должны были?

Сирано опрокинул на стол недопитую кружку, вино растеклось, как лужа
крови, стало стекать на пол.

- Что случилось с младшей?