специальность для слабонервных, или мы - не космопроходцы, а
космопроходимцы!..
поворачивался, садился, где попало, поднимался снова. Сенцов молча
слушал, только лицо его все больше наливалось кровью и медленно,
напряженно двигались челюсти.
перерождалась до такой степени. Ведь если командир начинает бояться
рискнуть собой и экипажем - то командир ли он вообще? - Астроном
наконец остановился, широко расставил ноги, заложил руку за спину,
поднял подбородок. - Да вы не полетели бы даже ради спасения
человека...
допустим - я не полетел бы, я не командир. Допустим - устарел.
Допустим даже - погиб. Меня здесь нет, это обман зрения, и вообще я -
не человек, а бледная тень отца Гамлета. Командиром после меня стал
Коробов. Ты! Полетишь?
себя неуютно - в холодной тишине, под жаждущими, проверяющими, словно
просвечивающими насквозь взглядами четырех пар глаз. Медленно обвел
взглядом рубку, тщательно избегая смотреть на товарищей. Задумчиво
посмотрел на пульт. Поднял голову и с минуту вглядывался в потолок -
где-то там была Земля... Наконец тишина растаяла под горячими
взглядами товарищей, и Коробов, уже дважды открывавший рот и вновь
переводивший взгляд на какой-нибудь прибор, твердо сказал:
речи нет - мы не пилоты. Остается последний. Виктор. Итак, командир
Азаров?
что-то блеснуло. Пилот судорожно глотнул, откашлялся.
спасения человека. Он, этот человек... Он был бы один, и нельзя из-за
одного жертвовать четырьмя.
достоин... - Он хрипло закашлялся, отвернувшись от всех. - Но сейчас
об этом думать... рано. Мало того: пора прекратить поиски средств
овладеть ракетой. На это у нас нет времени... и не в этом наше общее
спасение.
экспедиция к Марсу? Вопрос месяцев. Ну, вы же помните: раз связи с
нами нет, вступает в действие второй вариант, когда идет корабль с
двумя ведомыми - автоматическими ракетами. Раз мы не вернулись, это
будет означать, что на трассе действительно что-то неладно. И две
автоматические ракеты будут принесены в жертву - но зато экипаж
идущего далеко сзади корабля сможет заметить, что происходит, будет
осведомлен об их судьбе, а значит - и о судьбе всех прочих ракет,
сумеет принять меры безопасности... Так это предполагалось. Но ведь
мы-то знаем, что и в таком случае корабль может разделить участь
остальных...
другой, безопасный путь, и - забрать нас... Во что бы то ни стало
найти источник света, попытаться сигналить. Пока мы ничего не нашли.
Но мы не исследовали и одной трети помещений...
скафандров... Ходить приходится все дальше, времени на поиски остается
все меньше...
словно сам у себя с трудом вырывал каждое слово. - Я вам рассказывал о
каютах и оранжерее. Я все-таки установил: там кислородная атмосфера.
Там можно жить. Значит, можно и переселиться туда. Оттуда до
неизученных частей Деймоса гораздо ближе...
начнем что-нибудь делать...
теперь уносить далеко, в самый верх звездолета. Это было нелегкое
дело, и космонавтам довелось возвращаться много раз, пока почти все не
было перенесено.
Усталость валила с ног. Пятеро сидели в одной каюте, и ни у кого не
хватило сил, чтобы первому подняться, взвалить на, плечи последний
груз. Невыносимо тяжелым казался всякий предмет, который приходилось
выносить из ракеты. С каждым баллоном кислорода, с каждым мешком воды
надежды улететь оставалось все меньше, а хотелось сохранить хоть
остатки ее.
утра сразу все заберем. Не решает же эта ночь...
если даже это условное утро. Все устали. Приказываю всем разойтись по
каютам и спать.
специальные приказания будут?
вышел.
проговорил Калве.
устану.
15
путаные.
Человек всегда, в конце концов, разберется в том, что придумал другой
человек. Но эту ракету строили существа неизвестные. А при изучении их
техники огромное значение имело все: быстрота их реакции, физические
возможности... Ведь угадать немыслимо... Предположим, у них управление
кораблем на биотоках! Вот мы и бессильны... Если даже сумеем вылететь,
то будем болтаться в пустоте до конца дней. Так никого не спасешь...
Нет, уж лучше ждать здесь.
не спасти. Догадаться было легко, спасти трудно. Достаточно,
оказалось, заметить, как из лежащей в командирской каюте аптечки
исчезают лекарства - химические средства от лучевой болезни. Но ведь
это - лишь отсрочка, он и сам знает, что при таком поражении эти
средства не спасут... Разбил дозиметр, чудак... Ну и что?
непроницаемом для излучения, скафандре сходить в тот коридор, замерить
интенсивность излучения и увидеть следы. Следы на полу. Они ясно
рассказали: нет, Азаров не отступил, как уверял всех, а зашел еще и
внутрь. Скрывал... Что же, это - достойно. И вот получается, что
недостойным оказался командир?.. Итак, лететь? Да, самое лучшее. Но
как лететь? Если бы лететь с ним мог он один - да! Сегодня же! Но их
еще трое... - Сенцов прижал руку к вискам, так колотилась в них кровь.
- Не спасти одного - низко. Так. Но пожертвовать еще тремя? Это не
низко? Если бы хоть одно, хоть косвенное доказательство того, что риск
оправдан. Иначе, остается только ждать помощи с Земли. Пусть везут
хирурга, консервированный костный мозг... Сообщить на Землю, это
гораздо вернее. И почему вся эта ответственность - на одного? Нет,
правильно: на одного...
показалось, будто кто-то зовет его. С трудом он приоткрыл глаза, но,
сколько ни вслушивался, ни одного шороха не повторилось в каюте. Во
всей ракете царила мертвая космическая тишина.
успокоиться. Длинный, ровно освещенный пустынный коридор уже несколько
раз помогал ему сосредоточиться, прийти в себя, овладеть мыслями.
возможность?
Связь и хирург - вот выход. В оранжерее есть кислород, может быть даже
и растения удастся использовать для еды. Искать связь. Будет связь -
будет хирург на том корабле, что сейчас уже готовится к старту. Будет
хирург - и будет, будет еще Виктор командиром...
все ближе подступала к нему, и вдруг он снова услышал чей-то голос.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Круз Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия