Чтение 32–й страницы книги ~Повелители мечей~

- Бог никому не обязан давать отчета в своих действиях! Корум выбежал из
комнаты Шуля, перепрыгивая через ступеньки, поднялся по лестнице и, немного
запыхавшись, постучал в дверь эфесом шпаги.

- Ралина!

- Значит, твоя сила вернулась к тебе, - услышал он ее слабый голос.
Больше тебе не удастся обмануть меня, Шуль. Я и сейчас отличу тебя от
Корума, как ты не прикидывайся. Даже если Корум погиб, я не отдамся никому
другому...

- Ралина! Это я! Шуль беспомощен! Валет Мечей отправился в изгнание, а
вместе с ним исчезла и сила Шуля.

- Правда?

- Ралина, открой!

Он услышал звук отодвигаемых засовов, увидел перед собой маркграфиню
Мойдель. На ее усталом лице можно было увидеть следы страданий, но для
Корума не существовало на свете женщины прекрасней. Она посмотрела ему в
глаза, и они засветились любовью. Затем Ралина упала в обморок.

Корум взял ее на руки и стал спускаться по лестнице. У дверей Шуля он
задержался.

Колдуна в комнате не оказалось.

Заподозрив неладное, Корум побежал по извилистым коридорам.

Шуль семенил по тропинке сада. Тоненькие ножки с трудом несли его дряхлое
тело. Оглянувшись, он увидел Корума с Ралиной на руках, заверещал от ужаса и
нырнул в кусты.

Послышался чавкающий звук. Шипение. Протяжный всхлип.

Корума чуть не стошнило. Растения Шуля питались в последний раз.

Едва держась на ногах, он шел по тропинке, уворачиваясь от любвеобильных
цветов и виноградных лоз.

Показался берег. По гладкой поверхности моря размеренно стучали капли
дождя. На горизонте небо очищалось от облаков.

Корум сошел на причал, бережно положил Ралину на дно небольшого бота,
отвязал его и поднял парус, держа курс на замок Мойдель.

***

Ралина проснулась через несколько часов. Она посмотрела на Корума, нежно
улыбнулась и вновь заснула.

Корум сидел на корме, управляя парусом. Ночью Ралина пришла к нему и, не
говоря ни слова, села рядом. Так же молча он завернул ее в свою алую мантию.

Когда поднялась луна, она наклонилась и поцеловала его в щеку.

- Я уже не надеялась... Она заплакала. Он утешил ее, как мог.

- Корум, - спросила она, всласть наплакавшись, - почему все так хорошо
кончилось?

И он стал рассказывать ей о своих приключениях. Он говорил о
Рага-да-Кета, и о волшебном змее, об Огненных Землях, об Ариохе и об Аркине.

Но Корум скрыл от Ралины, что он убил рукой Кулла короля Темгол-Лепа,
который хотел отравить его, и ее соотечественника Ганофакса, который хотел
ему помочь.

Когда Корум закончил свой рассказ, лицо Ралины просветлело и она
счастливо улыбнулась.

- Наконец-то мы сможем обрести покой! Наши горести позади!

- Если повезет, наш покой долго никто не нарушит. Восходящее солнце
окрасило горизонт розовой краской. Корум держал бот строго по курсу.

- Но ведь ты больше не оставишь меня одну? Теперь, когда Повелитель
Закона правит нами...

- Он обрел власть лишь над Пятью Измерениями. Повелители Хаоса вряд ли
смирятся с тем, что произошло. Напоследок Ариох сказал, что я обречен на
вечный бой с Повелителями Мечей. Лорд Аркин тоже не станет сидеть сложа
руки, пока на десяти из пятнадцати измерений царит зло. И о Гландит-а-Крае
мы еще не раз услышим.

- Ты все еще хочешь отомстить ему?

- Теперь уже нет. Герцог Край был слепым орудием Ариоха. Но он не забудет
своей ненависти ко мне, Ралина.

На голубом небе сверкало золотое солнце. Дул мягкий теплый бриз.

- Значит, у нас никогда не будет покоя?

- Почему же? В любом сражении есть минута покоя, Ралина. Давай
наслаждаться ею и забудем обо всем плохом. Думаю, мы это заслужили.

- Какой ты у меня умный! - В голосе Ралины впервые за много дней
проскользнули шутливые нотки. - Оказывается, любовь и покой куда лучше
заслужить, чем получить их по наследству!

Корум рассмеялся и обнял ее.

Солнце поднималось к зениту. Его лучи падали на глаз Ринна и руку Кулла,
сверкавшие, как жидкий огонь. Но Ралина не видела этого, потому что уснула в
объятиях Корума.

Замок Мойдель был совсем близко.

Зеленые холмы выделялись на фоне ласкового голубого моря; дворец из
белого мрамора сверкал и переливался. Прилив затопил дамбу.

Корум посмотрел на спящее лицо Ралины, улыбнулся и погладил ее по
волосам.

Он увидел берег Бро-ан-Вадага и величественный лес, который более не таил
опасности.

Он перевел взгляд на безоблачное небо.

Он надеялся, что минута покоя будет долгой.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

В КОТОРОЙ ПРИНЦ КОРУН ВСТРЕЧАЕТ ПОЭТА, ВЫСЛУШИВАЕТ ПРЕДСКАЗАНИЕ И ПОДУМЫВАЕТ О ПУТЕШЕСТВИИ

Глава 1

ТО, ЧТО БЛУЖДАЮЩИЙ БОГ ВЫБРОСИЛ ЗА НЕНАДОБНОСТЬЮ

Голубое летнее небо казалось темно-синим, отражаясь в глубоком море;
солнце вызолотило листья на деревьях, согрело зеленые склоны холмов и
разбилось о дворец, стоявший на вершине горы. Во дворце этом жили двое
влюбленных: Корум Джайлин Ирси, Принц в Алой Мантии и маркграфиня
Алломглильская, Ралина Мойдель.

Правый глаз Корума из нескольких драгоценных камней изумительной огранки
напоминал глаз насекомого. Его всегда закрывала черная повязка. Левый глаз
Корума миндалевидной формы, с желтым зрачком и пурпурным белком, сразу
выдавал в нем чистокровного вадага. У него были узкий длинный череп,
прижатые к голове плоские уши без мочек, большой рот с пухлыми губами, кожа
золотисто-розового оттенка и пышные волосы, которым могла бы позавидовать
любая мабденская девушка. Вадагский принц был бы очень красив, если бы не
черное бельмо на глазу и сурово сжатые губы, подчеркивающие угрюмое
выражение лица. Кроме того у Корума была чужая левая рука, которую он,
откидывая алую мантию, часто держал на эфесе шпаги с клинком из неземного
металла.

Казалось, это - рука в перчатке, усыпанной драгоценными камнями. Но на
ней было шесть пальцев, и она обладала зловещей силой, уничтожившей сердце
Валета Мечей, Повелителя Хаоса, герцога Ариоха.

Корум познал жажду мести. Когда-то он поклялся отомстить за гибель своей
семьи и своего народа Гландит-а-Краю, вассалу короля Лир-а-Брода,
управляющего континентом, на котором раньше жили вадаги. Кроме того
вадагский принц, волею судеб обреченный на вечный бой с Повелителями Мечей
(овладевшими душами короля Лир-а-Брода и его поданных), знал, что рано или
поздно ему придется сражаться на стороне Закона против Хаоса.

Знание это возвеличивало Корума в его собственных глазах, но на душе у
него было неспокойно.

Нежное лицо красавицы Ралины обрамляли густые черные кудри. На нем
выделялись огромные карие глаза и коралловые губы. Она часто думала о
подарке, который колдун Шуль сделал ее возлюбленному, и на душе у нее тоже
было неспокойно. Маркграфиня совсем не вспоминала своего покойного мужа,
который погиб при кораблекрушении, направляясь в Лайвм-ан-Эш - страну,
поглощенную морем.

Ралина Мойдель старалась быть жизнерадостной ради Корума и развлекала
его, как могла. Корум же с грустью думал о том времени, когда был невинным
молодым принцем, и грусть эта навевала на него другие воспоминания: о
трупах, лежащих подле пылающего замка Эрорн, о Гландит-а-Крае, обесчестившем
его семью. Сцены насилия, встававшие перед глазами вадагского принца,
вытесняли другие образы.

Корум старался ни о чем не думать, но стоило ему хоть ненадолго забыть о
своих несчастьях, страшные мысли начинали сверлить его мозг с новой силой.
Он видел огонь, трупы, чувствовал страх, которым, казалось, был пропитан
воздух; вновь смотрел на повозки денледисси, набитые награбленными у вадагов
ценностями; стоял рядом с горящим замком Эрорн; скрывался от бородатых
мабденов, одетых в вадагские доспехи.

Чаще всего Коруму снилось свирепое, перекошенное злобой лицо герцога
Края, и тогда вадагский принц просыпался в середине ночи, задыхаясь и громко
крича, а Ралина успокаивала его, гладя по волосам, прижимаясь к нему всем
телом.

Первые дни жаркого лета двое влюбленных провели в мире и согласии. Они
часто отправлялись на прогулки на Бро-ан-Вадаг и скакали среди
величественных деревьев, не опасаясь больше конских племен, разбежавшихся
при виде покойного маркграфа и команды мертвецов, управляющих
кораблем-призраком, который Шуль послал на подмогу защитникам замка Мойдель,
когда варвары пытались взять его штурмом.

В лесу кипела жизнь. Бегали мелкие зверюшки, цветы источали нежные
ароматы. Природа словно говорила Коруму, что помимо ужасов, несчастий и
смертей на свете существует гармония, и что разумный Закон олицетворяет
собой не стерильную скуку, а разнообразие всех форм жизни.