жестким участком перед самой грузовой площадкой, сантиметров в десять.
Конечно предпочтительнее не рубить носком, а резать хвостовой частью,
так больше шансов не упасть самому. Но и никакой возможности что-то
изменить, если промажу. Да и травма может оказаться не смертельной.
Нет уж, лучше врезать гаду всем моим немаленьким весом. Я прицелился,
мысленно срепетировал последующие свои движения, и прыгнул.
сопровождался рывком с отдачей по всему телу. Далеко впереди Крис
танцевала среди разрывов. Автомат долбил. Стрелок медленно
поворачивался к склону, провожая стволом уходящую мишень. Я летел, и
перекрестие моего прицела четко легло врагу на загривок. Прошла уже
почти секунда, до соударения оставалось полметра. И тут я понял - Крис
падает.
Меня бросило через голову, я почувствовал, как срабатывает правое
крепление, сгруппировался и принял левым боком сильнейший удар. Слава
Богу, "чарли" второй день не укатывали, а все это время шел легонький
снежок. Тонкая белая перинка немного спружинила, и дух из меня не
вышибло. Отстегнулась вторая лыжа, палки я еще в воздухе сбросил, и
десяток кувырков по горе, с одним неудачным приземлением на спину,
обошелся мне сравнительно дешево - затрудненным дыханием и легким
головокружением. Даже рюкзак со спины не сорвало, его поясной ремень
удержал. Я встал на четвереньки и первое, что увидел - неподвижное
тело Кристин. Было очень непросто не умереть тут же, на месте, но я
нашел в себе какие-то силы и пополз по склону вниз. Оставалась
надежда, что она только ранена. Назад я не оглядывался - даже мысли
такой не было. Проехал и забыл. Мир не перевернулся и не застопорил
бег, он жил своей жизнью. И я в нем продолжал существовать. А вот ко
мне лыжа прибежала, будто собачка верная - подкатила, царапая склон
рычажками ски-стоперов, и у самого хозяйского носа замерла... "Поль!
Да очнись же, Поль!".
плечо. "Ты... Живая?!" - "Да я просто упала..." - "Просто?.." - "Ну, с
перепугу. Сама не понимаю, как. Зацепилась кантом, идиотка... Поль,
миленький, надевай лыжи, вот они". Я как во сне поднялся на ноги и
принялся обуваться. Правая лыжа, наверное, побывала в сугробе, потому
что следов крови на ней не осталось. Как я его.. Ух! "Извини, Крис.
Перенервничал". - "Ничего, любимый мой, ничего, только поехали!" - "Я
долго тут... Валялся?" - "Да нет, какое долго, минуты не прошло.
Хорошо, лыжи недалеко разлетелись. Вон палка твоя вторая лежит,
смотри!". Мы уже катились, я нагнулся и подхватил со снега палку.
Скорость росла. И тут я сделал неожиданную для себя вещь - провернулся
на месте и проехал немного задом наперед. Буквально пару секунд. Но
мне хватило, чтобы разглядеть - оно там лежало наверху, бездыханное
тело в огромной кровавой луже. Кажется все-таки с головой. Только
вывернутой так, как ее обычно не носят. Значит я сделал это. Четко,
грамотно, попал лыжей с десяти метров в пятисантиметровый зазор. Надо
же! Я развернулся обратно. "Крис! Лидируй! Набирай скорость, нам еще
долго ехать".
безумно устали, и езда по глубокой целине нас буквально на глазах
выматывает. Сказались недосыпание и пережитый стресс. Я опять
схлопотал колючей веткой - на этот раз по уху, - и потерял очки. Потом
мне каким-то суком чуть не продырявило ногу. Вырвало набедренный
карман с биноклем и аптечкой. Но мы все-таки выбрались к шоссе.
Сбросили лыжи, вскарабкались на высокую насыпь, шагнули через
отбойник, сели на него, расстегнули ботинки... Передышка. Хотя бы пять
минут. Никакие бандиты нас уже не догонят, а вот до ближайшего жилья
несколько километров - горы же вокруг, - и эту дистанцию еще как-то
пробежать нужно, если машина не подвернется. Вот почему я не хотел
бросать рюкзаки с обувью. Мы оба молчали, и простейшие движения нам
давались с трудом. Что ж, не каждый день от смерти уходишь. Я
оглянулся - нет ли где в небе знакомого вертолета, - но тот, похоже,
все еще стоял у комплекса. Совершенно пустое безоблачное небо, только
красные столбы от ракет понемногу рассасываются. Может, террористы
решили пересмотреть свой план и окопаться в Моннуаре? Ну, им же хуже.
Я снял рюкзак и достал из него башмаки. Они были мокрые и пахли
глинтвейном. Термос раздавило. Тоже удача. Повезло, что это я ему
хребет переломал, а не он мне. То-то спина болит. Представляю, как ее
будет корежить завтра. Проклятье, какое пустынное шоссе. А нам так
нужен хоть кто-то, и обязательно с сателлитным телефоном, ведь сотовая
ячейка здесь выбита. Жаль, ракеты не помогли. Надымили изрядно, но
кажется, мой панический сигнал не сработал...
его совершенно не ждал - снизу. Выскочил стремительно и беззвучно. Вот
так зарабатывают инфаркт на месте. Не останься во мне каких-то жалких
ошметков инстинкта смосохранения, точно в обморок упал бы... Я уже
валился с отбойника спиной назад, и руку тянул к Крис, чтобы и ее за
собой увлечь в спасительную канаву. Собственно, это Кристин нас
удержала от кувырка. Наверное, она больше меня устала, и ее уже
вертолеты не пугали. Или очки помогли - из-за той же усталости она их
еще не сняла, и легко разглядела, кто пожаловал. Узкий, хищный, но не
зализанный, а весь какой-то опасно угловатый, снежно-белый с голубым
брюхом полицейский штурмовик еле слышно - фррр! - проскочил над
головами и ушел на Моннуар. Точнехонько на мои ракеты. Серьезный
аппарат. Почти настоящая боевая машина. Я проводил его обалделым
взглядом, повернулся, и чуть не упал снова. Далеко, сильно забирая на
юг, чесала форменная стая. "Крис, посмотри, кто там летит?". Кажется,
это было первое, что я сказал вслух с тех пор, как мы выбрались на
шоссе. "По-моему, спасатели. И полиция. Взгляни сам, милый". Я взял у
нее очки, и в реальном контрастном цвете сразу увидел - так и есть.
Два обычных полисмена, два спасателя и вроде бы местная телекомпания.
Интересно, они до конца понимают, куда лезут? Бандитам вполне может
прийти в голову развлечься для острастки стрельбой влет. Допустим,
штурмовой вертолет автомату не по зубам, но из транспортных получатся
отменные чайные ситечки. Или я отстал от жизни, и с террористами уже
идут переговоры? Впрочем, неважно. Главное - мы сделали это. Ушли
живыми, и дали сигнал. Теперь бы для полной уверенности добраться до
телефона, а там уж можно и о себе позаботиться. Я вдруг почувствовал,
что засыпаю. Кажется, мне наконец-то полегчало. Отлегло от сердца.
а глаза у нее были совершенно бездонные. И тут я впервые с того
момента, как зачехлил свои боевые лыжи, вспомнил тот пугающий и
знаменательный сон. И понял, что он заканчивается прямо сейчас,
утекает в никуда, растворяется. Предвидение сбылось почти до конца.
Только в нем я уже совершил один большой поступок - ушел из спорта, -
и как раз намеревался перейти ко второму. Предложить любимой руку и
сердце. А что у нас здесь? Кажется, я только что бился за нее. Бился
насмерть. "Поль... - тихо произнесла Крис. - Мой рыцарь. Мой
единственный. Какой же ты!..". Крис не договорила, ее душили слезы, и
тогда она просто крепко-крепко прижалась ко мне, спрятав лицо у меня
на груди.
предмет, символичный, как ледоруб Роджера. Надо же - он все-таки
принес нам счастье. Мы увидели его и, кажется, избежали серьезной
опасности. А если сейчас ну хоть одна таратайка ржавая на дороге
появится, так и самому Роджеру сможем в меру сил отплатить за добро...
"Кристи, секунду. Я быстро". Под насыпью валялись мои многострадальные
лыжи. Я сбросил ботинки, переобулся и, радуясь, что ничего у меня пока
еще не болит до состояния полного столбняка, принес некогда яркие и
красивые, а теперь до неузнаваемости ободранные железяки наверх.
Достал нож, выдвинул отвертку, и принялся сосредоточенно развинчивать
задники креплений. Все еще слегка всхлипывающая Кристин медленно
шнуровала свои горные башмаки и с неподдельным интересом следила за
моими действиями. Со звоном полетели на асфальт пружины, и вот у меня
в ладони оказались фиксаторы - два узких блестящих металлических
колечка. Моя любимая уже все поняла, и лицо ее светилось. Ох, ну когда
же машина?! Тут не то что пожениться, а и отцом стать успеешь.
"Кристин, прими мою руку и мое сердце. Будь моей женой". - "Да... Да.
Да, любимый". Мы обменялись кольцами. Поцеловались. Чего-то еще не
хватало, я только не мог вспомнить, чего именно. "Господи, неужели это
на самом деле? - прошептала Крис. - Мне кажется, я сплю, в жизни так
не бывает. Поль, я так люблю тебя, Поль, милый, единственный...". И я
вспомнил. "Нет, любовь моя, ты не спишь. Мы сделали это. Понимаешь? Мы
сделали это!!! Круг почета, Кристи! Все сбылось".
получился у нас очень маленький - ну какой, действительно, круг почета
без снега, без лыж на ногах. Да и ноги эти подгибались. Но зато
поцелуй, которым положено завершать круг, удался на славу. Мы стояли,
обнявшись, и я подумал - наконец-то исчерпались все пророчества.
Сновидение, полностью сбывшись, утратило надо мной власть. Теперь
можно было начинать просто жить.
прицепами. Я шагнул на середину дороги и поднял к небу окольцованной
рукой ярко-красный горнолыжный ботинок. Ощущение кольца на пальце было
непривычным и переполняло меня гордостью. Ну, а ботинком я свалю
автопоезд в канаву, если он не захочет остановиться. Угадайте, каким
образом...