Чтение 32–й страницы книги ~Достойная оборона~

яркими в психологическом отношении, чем обычные люди.

И все же несмотря на почти неприкрытое презрение, которое ему
выказывали капуцинцы, Самуэльс был рад, что именно они ремонтировали
крейсер "Донлайт". Сдохший инвертор массы требовал для своего ремонта
специалистов, способных решать в уме трансцедентальные уравнения и имеющих
восемь пальцев на каждой руке.

Принцип работы инвертора массы по своей сути был прост. Инвертор
ликвидировал огромные объемы пустого пространства внутри и между атомами.
Что бы ни находилось в пределах сферы действия инвертора, оно мгновенно
сжималось и сохраняло все свои пропорции. Эта искусственно
сконцентрированная масса проталкивалась сквозь тонкую структуру вакуума в
другую часть гиперпространства. Звезды и планеты, образующие Скопления
Пакта, находились рядом не в реальном пространстве, а в смежных складках
гиперпространства.

Это все было понятно. Главная трудность заключалась в искажении поля
сжатия таким образом, чтобы пилот мог предсказать, в какую область
гиперпространства направляется корабль. Когда нарушалась синхронность
работы искривителей, инвертор попадал в область непредсказуемости и
переставал работать. Вышедший таким образом из строя "Донлайт" мог
включать собственные планетарные двигатели и даже мог прогуляться по
системе Кали - вокруг обоих планет. Но отправиться куда-нибудь дальше он
не мог.

Капуцинец высунул голову, абсурдно маленькую по человеческим
стандартам, из главной камеры инвертора. Гермошлем, как и у остальных
представителей его вида, был полностью прозрачным со всех сторон, так что
ему не надо было разворачиваться всем телом, чтобы посмотреть вбок. Очень
удобно, если работаешь в какой-нибудь щели.

- Я не могу исправить эту штуку, - сердито бросил капуцинец.

- Что с ним такое?

- Вы не поймете, капитан.

- А вы скажите - может, и пойму.

- Ладно. Перекрытие функции тета должно быть трехфазным на шестидесяти
градусах, за исключением того, что лямбда удерживает нерегулярность на
двух каналах. Пока понимаете?

- Конечно.

- Нерегулярная полоса частот, нерегулярная фазировка, поэтому мы не
можем держать шестьдесят, как положено.

- Вы знаете, что вмешивается в лямбду?

- Разумеется, знаю.

- И что же это?

- Время.

- О!..

Капуцинец нарочно говорил загадками. Вероятно, это означало, что он и
сам не знает, в чем причина поломки. Самуэльсу было известно о непомерном
тщеславии капуцинцев, и он не настаивал на том, чтобы они признавались в
своей ошибке или в незнании. Они были вспыльчивы и могли укусить, когда их
выводили из себя. И были достаточно злопамятны, чтобы дождаться, когда
можно будет снять шлем и затем укусить.

- Вон ваш транспорт снабжения, капитан. - Капуцинец махнул рукой в
сторону темных очертаний "Салмо Иридиума", который как раз входил в ангар.
- Почему бы вам не пойти покалякать с Беннингтоном и не перестать торчать
за моей спиной?

- И то правильно, - улыбнулся Самуэльс, старательно обнажив при этом
зубы. - И почему бы вам при этом не спуститься вниз и не починить эту
штуковину? "Время!" С каких это пор числительные ставят капуцинца в тупик?

Инопланетянин нахмурился еще сильнее и тоже обнажил зубы:

- Не лезьте ко мне с вашими психологическими штучками, капитан.

- Я даже и не думал об этом.

Самуэльс отступил в сторону, определил, к какому именно причалу
швартуется транспорт, и включил реактивный ранец. Через двадцать метров он
вспомнил о радарном маячке и включил его, чтобы на него не наехали
самокатные тележки и движущиеся по рельсам вагонетки. Однако любой
корабль, который шел на реактивной или магнитной тяге, оставался его
собственной проблемой. Эти корабли не могли свернуть в сторону достаточно
быстро, если он внезапно появится у них на пути, несмотря на
преимущественное право "пешеходов" в замкнутом пространстве.

В причальном секторе этим утром кипела бурная деятельность. Джемини
отправлял шесть эсминцев и два крейсера в стандартное патрулирование
Скопления. Остальные четырнадцать эсминцев и шесть крейсеров эскадры
Костюшко оставались внутри, меняя экипажи, пополняя запасы или
ремонтируясь.

Адмирал скрежетал зубами по поводу сроков ремонта, которые удлинялись с
каждым кварталом. А виноват в этом, конечно, был Самуэльс. Судя по
тенденции, с которой поступали ассигнования из центра - и вероятно,
перебои усилятся с суматохой насчет престолонаследия, - положение с
ремонтом станет еще хуже.

Окраска транспорта - теперь, когда он весь оказался под ярким светом
прожекторов - оказалась не совсем такой, какую Самуэльс ожидал увидеть.
Прежде боковая линия корабля Беннингтона была окрашена в темно-красный
цвет, а плавники стабилизаторов украшали золотые горошины на голубом фоне.
Так обычно окрашивались корабли, курсирующие по транзитным линиям.
Самуэльс никогда и не обратил бы на это внимания, если бы Пауль Беннингтон
не упомянул однажды, что это - копия окраски радужной форели, его любимой
рыбы. И в спортивном, и в гастрономическом отношении.

Сейчас боковая полоса транспорта была не красной, а тускло-коричневой.
Да и горошины смотрелись скорее желтыми, а не золотыми.

Интересно, что за межзвездная радиация, или атмосферное трение, или
газовая туманность могла так воздействовать на керамическую краску,
которую наносят под сильным давлением - так, что она впитывается в металл
корпуса? Самуэльс все еще думал над этим, когда подошел к главному
носовому шлюзу корабля.

Может, это не "Салмо", а какой-нибудь другой транспорт? Однако в таком
случае получилось бы расхождение в кодах и корабль близко не подпустили бы
к базе. Возможно, это был другой корабль той же серии, более раннего
выпуска, который капитан первого ранга Туэйт зафрахтовал на Палаццо. Это
могло сделать визит Самуэльса на корабль слегка бестактным, и проведенное
в доках время окажется потраченным бесполезно.

Пока он раздумывал, причальные вахты закрепили корабль, и кормовой
грузовой люк начал открываться. Немного быстро для обычной радиопроверки.
Кто-то в кабине связи, должно быть, наступал на пятки и дал кораблю добро,
когда он только еще проходил сквозь поле доступа.

Самуэльс ухватился за поручень шлюза, подтянулся и стал набирать код.
Индикатор остался темным. Автоматика шлюза не реагировала.

Первый из десятиметровых грузовых контейнеров начал подниматься из
открытого кормового трюма. Бормоча сквозь зубы проклятья, Самуэльс на
руках стал передвигаться в его сторону. Он репетировал выражения, которые
собирался проорать в лицо судовой команде за несоблюдение порядка действий
при разгрузочных работах.

Пока он скользил над обшивкой транспорта, контейнер плыл наискось,
прямо к грузчикам базы, которые побежали прочь от надвигающейся на них
массы. Ни страховочных концов, ни амортизирующих кранов, ни присосков
против рикошета в сторону работающих механизмов доков. Хилдред Самуэльс
громко матерился внутри своего шлема и решил, что отберет кое у кого
лицензию.

Пластиковый контейнер раскололся раньше, чем ударился о внутреннюю
стену базы. Вместо туманного облака улетучивающейся атмосферы и штабелей
упакованных грузов из контейнера посыпались люди в скафандрах. Люди,
вооруженные пульсаторами.

Налетчики быстро рассредоточились. Они стреляли в разбегающихся
грузчиков. Один из стрелков повернулся к приближающемуся скутеру и сбил
мичмана, который управлял им, одним выстрелом. Другой увидел
подбирающегося к ним Самуэльса и вскинул винтовку.

Самуэльс исполнил виртуозный пируэт и перекинул тело за комингс люка.
Стрелок опоздал на одну секунду. Очередь стеклянных шариков из его
пульсатора простучала по корпусу в полуметре от гермошлема Самуэльса и
разлетелась сверкающими осколками в сторону от него.

- Охрана! Охрана! - Самуэльс нажал кнопку командирской частоты своего
радиопередатчика. Эта частота перебивала все остальные сигналы. - Всем
секциям. Вооруженное вторжение на причале четырнадцать. Идет бой.

Тут же завыли сирены боевой тревоги.

Чтобы не дать нападавшему возможности изменить позицию и выстрелить по
нему еще раз, Самуэльс с силой оттолкнулся от комингса и кинулся к
скутеру, где был убит мичман. Он не думал о бегстве - ему требовалось
орудие для тарана.

Четыре очереди стеклянных шариков понеслись к нему с разных сторон. Три
прошли мимо, но последняя пробила скафандр где-то возле икры. Он ощутил в
этом месте внезапный холод - от воздействия вакуума, шока от удара и
испаряющейся крови. Не мешкая, Самуэльс ухватился за ручки скутера и
включил двигатель. Облачко красного тумана и липких волокон расползалось
вокруг его колена.

Пятая очередь простучала по баку с горючим и взорвала его, сделав
машину совершенно непригодной к дальнейшей службе. Самуэльс представлял
собой отличную высоко поднятую мишень, прямо как на стрельбище. Он
приготовился к следующему выстрелу, который - это совершенно ясно -
поразит его прямо в грудь.

- Будь ты проклят! - провизжал кто-то по каналу ближней радиосвязи.
Маленький серебристый скафандр промелькнул мимо него, он несся по
направлению кучки налетчиков. Мелькнул прозрачный со всех сторон акриловый
шлем с пучками серой и черной шерсти внутри. Рука, которую капуцинец завел
себе за спину, совершала там какие-то непонятные неистовые движения.