"квенорновой брагой", три ночи назад был разрушен шардевкатранами и все его
содержимое ушло в их туннели.
если только не привести в действие на стене бассейна секретный механизм
запрета, она откроется разом с нижним люком. Сейчас, например, она была
открыта. И, если бы шардевкатраны сдуру не проломили дно резервуара, его и
Логу ждала бы смерть в пенном потопе дурманящей жидкости.
Точнее, не с ним, а в его ласковых клыках.
место, закрытая с этой стороны вращающейся задвижкой на заклепке, но ключ в
нее не входил. В чем дело? Ага, тут у нас две мощных пластинчатых пружины,
уходящие в прорези в поверхности люка. Значит, закрывается он даже проще,
чем думалось. Эгин навалился всей тяжестью тела на люк и захлопнул его. А
снизу в железо застучалась злая и бессильная сталь топоров...
они выбрались из бассейна и из-за переплетений плюща следили за двумя
мужиками, которые без особой отваги, опасливо, приближались к бассейну для
игры в лам, из которого только что с утробным ворчанием ушла вся вода.
альбатрос, сделав пару шагов для верности по земле, расправил свои
широченные крылья и, пробежавшись по двору, взмыл вверх. Мужики оторопело
проводили его взглядом. Затем один из них выхватил из чрезгрудной перевязи
метательной кинжал и запустил вдогонку альбатросу. "Болван. Он бы и в
неподвижного "картонного человека" не попал бы. Не то что в летящего
альбатроса", -- подумал Эгин, никак не ожидавший от птицы такой прыти.
в том, что внимание мужиков отвлеклось. "Лога, враг -- человек", -- шепнул
Эгин на ухо псу.
костеруких за несокрушимым железным люком.
и Эгин пополнил свою экипировку перевязью с тремя метательными кинжалами --
четвертый, пущенный вдогонку альбатросу, искать было недосуг.
стеной и домом, оказались на главном дворе. И вслед за этим двумя серыми
тенями, никем не замеченные, добрались до коновязи, где по-прежнему скучал
мул Вицы в обществе двух понурых коней.
глотку кому-то, окликнувшему их из темноты "Эй, браток!", и когда, подняв
трофейного коня на дыбы, он смог перепрыгнуть через руины южной стены, а
Лога в два прыжка догнал его уже за пределами собственно поместья-крепости.
проходе через вал, смогли проскочить это опасное место и опять конь
безукоризненно преодолел двенадцатилоктевый ров за валом. Ну а Лога -- и
подавно.
стрела повстречалась с плотью Логи. Тот печально взвыл и растворился в
темноте за спиной Эгина. Прежде, чем стража перезарядила самострелы для
следующего залпа, аррум стремительно свернул с тракта в темноту, кустарники,
неизвестность. Тем более что впереди было кое-что похлеще. Там, в узости
между холмов, пылали огромные костры и на подсвеченной ими стрелковой вышке
маячили четверо лучников с полноростными тисовыми луками. Эти не
промахнулись бы.
Есмара и его сердце сжалось от ощущения полного одиночества в этом чужом и
враждебном краю.
безымянного холма. Будь что будет.
по направлению к Ужице, Эгин заключил, что от добра добра не ищут, перевел
коня на легкую рысь и решил выбраться к реке, вдосталь попить воды, напоить
непривычного к таким передрягам коня, а уж потом думать, что да как дальше.
заходящей луны. Порядком ослабевший Взор Аррума то и дело забегал вперед
проверить, не затаилась ли за поворотом тропы новая опасность. Его уши
ловили каждый шорох на триста шагов вокруг, а его усталый рассудок,
последние часы полностью поглощенный спасением из Серого Холма, теперь
наконец смог вернуться к валу происшедших событий и дать им хоть какую
скороспелую оценку.
того как увидел его Внешнюю Секиру.
Внешнюю Секиру невозможно. Что ее изготавливают в кузницах Свода при помощи
совершенно тайной магии и при участии единственного на весь Круг Земель
Знахаря. И все это было бы для Эгина непререкаемой истиной, если бы в
прошлом году на его собственное имя не была переделана Внешняя Секира
аррума. Переделана за десять коротких колоколов. Переделана безупречно.
Поэтому когда в Сорока Отметинах Огня жетона, изготовленного на имя Саданга,
в ответ на прикосновение Багида полыхнули послушные голубые искры, Эгина это
ни в чем не убедило. А вот встревожило -- это да. Ну а все дальнейшее
просто-таки испугало Эгина не на шутку.
секретного задания, относительно Семнадцатого Поместья и прочего, было до
некоторой степени правдой. Правдой в том смысле, что действительно Эгин этой
ночью увидел и Переделанных Человеков во всем их мрачном великолепии, и
магические светильники, и сложную механику подземных дверей, и помещение для
десятков костеруких. Все это говорило о том, что кто-то, не имеющий никакого
прямого отношения к Своду, тайно от Свода (о Шилол -- разве есть в Варане
нечто, являющееся тайной для Свода? выходит, есть) устроил здесь, на Медовом
Берегу, гнездовье этих самых Переделанных Человеков. Кто?
готовить нагрудник к своей первой аррумской почетной чеканке. Это по меньшей
мере. Потому что, как ни крути, а он, Эгин, провел сегодня
головокружительную и, в общем-то, успешную операцию, в результате которой
Багид казнен без суда и следствия как особо опасный враг Князя и Истины. Но
даже и в этом случае любому эрм-саванну очевидно, что за спиной Багида стоит
очень могущественный враг. Враг, о котором Эгин пока что ничего не знает.
Враг, в руках которого находятся магии, сравнимые с лучшими секретами Свода
Равновесия. И хорошо если этот враг -- в Аюте, в Тернауне или Синем
Алустрале. А если Багид даже здесь, в Сером Холме, не был ключевой персоной?
выводам.
подписью, письмо в Свод Равновесия.
относительно своего звания аррума и вообще, похоже, отнюдь не лучшим образом
понимал что вокруг него происходит.
заботился о ней ровно настолько, чтобы показать свою заботу -- ширмы,
зеркала, столпотворение кольчужников и всего лишь двое костеруких. Эти,
последние, может и были телохранителями, но, не исключено -- надсмотрщиками.
Надсмотрщиками над самим Багидом.
тому, что он и так собирался сделать -- отправить почтовым альбатросом в
Свод Равновесия запрос о помощи? Зачем приманивать альбатроса, затем
приманивать Эгина, сводить их в одной комнате и по существу говорить:
"Напиши, дружок, любой бред под нашим соглядатайством и на твоих глазах эта
добрая птица доставит сей бред пред ясны очи гнорра"?
местах письма, где Эгин, как всякий аррум, будет чересчур сух и деловит,
попросить его подбавить красок; чтобы доказать гнорру как один минус один --
ноль, что его личное вмешательство здесь необходимо; чтобы весь цвет Свода
Равновесия поспешил сюда на взмыленных конях и переполненных ветром парусах!
А зачем? Затем, чтобы покончить со всеми одним ударом.
неведомый враг, чтобы играючи разводить на Медовом Берегу, на чужой земле,
такой кровавый бардак, а потом надеяться истребить гнорра, пар-арценцев и
лучших аррумов Свода одним ударом? Истребить тех, кто меньше года назад
сокрушили неприступную цитадель смегов и убили Говорящих Хоц-Дзанга.
убит благодаря его, Эгина, действиям. И все-таки Багида на самом деле убил
кто-то другой. Не Эгин и не Лога. Кто-то, кто остался жив. Чтобы управлять
костерукими, чтобы укрощать шардевкатранов, чтобы охотиться на Прокаженного,
чтобы вообще вызвать своими действиями появление гнорра и прочих магов
помельче.
шардевкатраны, и костерукие управляются одним человеком. Все свары между
ними -- нарочито разыгранные баталии картонных человеков. Этот человек --
убийца предыдущего тайного советника. Этот человек -- офицер Гиэннеры. Этот
офицер -- женщина. Эта женщина -- Люспена. Остальное -- подробности.
логичностью сделанного им открытия. Послушный конь охотно остановился.