Хелм нервно сглотнул и быстро кивнул.
– Ничего не бойся, – подбодрил его Мэй. – Вскрыть шлюзовую дверь снаружи без специального оборудования невозможно.
Хелм снова дернул подбородком.
– Я надеюсь на тебя.
Мэй поправил трассер в руках Хелма, направив опущенный ствол на дверь, и до упора поднял вверх рычаг дверного привода. У наружной двери он еще раз обернулся на Хелма, неловко обхватившего руками трассер, словно младенца, невесело усмехнулся и поднял второй рычаг.
Внешняя дверь шлюза отошла в сторону. Ствол трассера в руках Мэя описал широкую дугу, не найдя противника, вернулся в центральную точку и замер.
– Гонта! – окликнул он неподвижно лежавшего на нижних ступенях трапа десантника.
Ему показалось, что Гонта попытался приподнять голову.
Сделав шаг из шлюза, Мэй на первой же ступеньке трапа стремительно развернулся и, присев на подсогнутых ногах, вскинул ствол трассера вверх. На гашетку он нажал автоматически, как только увидел сидевшего прямо над дверью на обшивке корабля колониста. Вспышка ударила колонисту в грудь, и он, даже не вскрикнув, полетел вниз головой. Мэй отпрянул в сторону, давая телу скатиться по трапу.
Еще одна серая тень мелькнула по обшивке корабля между хвостовыми стабилизаторами, но, прежде чем Мэй успел выстрелить, человек исчез, перепрыгнув через дугу посадочной опоры.
Двигаясь боком вниз по ступеням, Мэй прижимался спиной к перилам, стараясь держать в поле зрения одновременно и корабль, и площадку у трапа, размером в несколько шагов, за пределами которой видимость обрывалась. Чернильная тьма за гранью освещенного круга была настолько густой, что казалась осязаемой, физически плотной, непроницаемой для света.
Сбежав по трапу, Мэй ногой вытолкнул застрявший между стоек перил труп колониста и, присев, перевернул на спину тело Гонты.
Лицо десантника превратилось в сплошную кровавую маску. Дышал он часто, заглатывая воздух судорожными толчками. Сквозь полуприкрытые веки видны были полоски белков закатившихся глаз.
Мэй поднялся в полный рост и еще раз внимательно осмотрелся по сторонам.
– Эй, Хелм, – негромко окликнул он оставшегося на корабле колониста. – Подойди к трапу.
В дверном проеме показалось скособоченная тяжестью зажатого под мышкой трассера фигура Хелма.
– Будь внимателен, – сказал Мэй. – Я возвращаюсь.
Он перекинул ремень трассера через плечо, нагнулся и, подхватив тело Гонты под руки, приподнял его.
И словно лопнула толстая, плотная перепонка, отделявшая свет от тьмы. В трех шагах от Мэя из темноты выбежало с десяток колонистов. Безмолвные, в развевающихся балахонах, они походили на призраков. Только сандалии их звонко хлопали подошвами о камни.
Мэй выпустил из рук тело Гонты и, выдернув из-под плеча трассер, открыл беглый огонь по бегущей группе. Подстреленные колонисты падали один за другим, но оставшиеся продолжали бежать на выстрелы десантника как за спасением. Расстояние до них было слишком близким. Двое последних в отчаянном, почти невозможном прыжке дотянулись-таки до Мэя. Одного Мэй пристрелил в упор, второго откинул ударом приклада. Но тот снова прыгнул вперед и вцепился десантнику в ногу.
А в это время из тьмы выбежала и устремилась к трапу новая группа обезумевших колонистов. Мэй выпустил по ним длинную очередь, затем опустил ствол трассера вниз и разнес голову цеплявшемуся за ногу колонисту. Подхватив Гонту одной рукой за шиворот, он стал карабкаться по лестнице, волоча за собой тяжелое, безжизненное тело.
– Стреляй же, черт! Стреляй! – заорал он на замершего, как истукан, на вершине трапа Хелма.
Но тот, вместо того чтобы открыть огонь, вдруг что-то нечленораздельно забормотал и, размахивая перед лицом руками, словно отгоняя мух, стал отступать в глубь шлюза.
Лишившись прикрытия и поддержки, Мэй развернулся, упал на ступени спиной и, вскинув трассер, от бедра выстрелил в прыгнувшего на него колониста. Выставленной вперед ногой он оттолкнул падающее тело в сторону, но в горло ему уже вцепились просунутые снизу между ступеней руки. Мэй, дернувшись, попытался подняться на ноги, но взбежавшие по трапу колонисты навалились на него, прижали к лестнице. Кто-то рванул из рук трассер. Не видя, куда и в кого стреляет, Мэй надавил на гашетку, рванулся вперед, снова упал под тяжестью виснущих на нем живых и мертвых тел и, увлекаемый инерцией уродливой, бесформенной массы, покатился вниз.
Внизу его придавили к земле, сорвали шлем, схватив за волосы, запрокинули голову и медленно провели по горлу обжигающим острием ножа. Мэй захрипел, захлебываясь собственной кровью.
Хелм пятился назад до тех пор, пока не уперся спиной в стену коридора напротив шлюзовой двери. Ужас парализовал его, лишив остатков воли. Он хотел уже бросить тяжелый, оттягивающий руки трассер и уйти куда-нибудь подальше, в глубь корабля, где можно спрятаться, забиться и переждать происходящий кошмар, но в дверном проеме перед ним возникли двое, одетые в серые балахоны. Хелм понял, что пришли за ним, потому что больше на корабле никого не было. Он закричал пронзительно, как безумный, и, вскинув трассер, выстрелил. Отдача от выстрела повела ствол вверх, и вспышка ударила в потолок шлюза. Колонисты кинулись вперед.
Хелм кинул трассер на пол и, прыгнув к стене, повис на ручке рычага дверного привода.
Колонист, который был ближе, нырнул в сужающийся проход. Ему удалось протиснуться, но дверная створка толкнула его в плечо. Он потерял равновесие, упал на пол и не успел отдернуть ногу. Захлопнувшаяся створка герметичной двери, как чудовищная челюсть, откусила ногу по колено. Завизжав, колонист сложился пополам, схватив руками брызжущий кровью обрубок.
Глаза Хелма, затуманенные безумным ужасом, округлились, едва не вылезая из орбит, тело его затряслось. Он зажал ладонями уши и, шатаясь как пьяный от стены к стене, побежал по коридору.
Продолжая вопить, изуродованный колонист подполз к аппаратному щитку, опершись одной ногой на пол, приподнялся и толкнул вверх рычаг дверного привода.
Дверь открылась. Шлюз был заполнен колонистами. Один из них, ростом ниже остальных, вышел вперед и, подойдя к привалившемуся к стене калеке, откинул капюшон на спину. Узнав Провозвестника, несчастный, продолжая скулить от боли, попытался улыбнуться,
Возложив ладонь колонисту на голову, Кул посмотрел на остальных.
– Помогите несчастному, – негромко произнес он.
К ним подошли двое, один из которых, достав нож, полоснул калеку по горлу. Другой, подхватив его под мышки, потащил конвульсивно вздрагивающее тело к трапу.
Кул поднял с пола брошенный Хелмом трассер.
– А теперь найдите мне этого неверного ублюдка, который имел дерзость называть себя нашим братом, – приказал он.
Хелма нашли в одной из кают прячущимся в шкафу. Он что-то бессвязно бормотал и пытался натянуть куртку на голову. Его бросили на пол, и Кул, придавив грудь Хелма ногой, приставил ему ко лбу ствол трассера.
– Ты знаешь, брат Гюнтер, мне всегда было страшно интересно, сможет ли переродиться человек, у которого нет головы. Ты потерял голову давно, если надеялся убежать от меня.
Сказав это, Кул нажал на гашетку.
На месте, где была голова Хелма, осталось бесформенное черное пятно с алыми разводами по краям.
– А теперь, братья, – торжественно произнес Кул. – Наша цель – арсенал!
ГЛАВА 20. Колодец в храме
Посвященных, отсеянных из толпы покидавших Храм прихожан, набралось семнадцать человек. Проводя идентификацию личностей, инспектор заставил их снять капюшоны, и они так и остались стоять с непокрытыми головами и открытыми лицами. Несмотря на значительный возрастной разброс, все они были серые, тусклые, невыразительные, словно вылепленные начинающим скульптором по единому шаблону.
Кийск выбрал одного из посвященных, сидевшего чуть в стороне от остальных. Подойдя сзади, он тронул его за плечо и негромко спросил:
– Где колодец?
Посвященный, похоже, ничуть не удивился вопросу. Он молча встал, прошел вдоль стены и, выбрав нужное место, раздвинул широкие складки драпировки.
Стены как таковой за ними не было. Драпировочная материя была навешена на конструкцию, собранную из длинных тонких труб. Освещением служил только свет, пробивающийся сквозь материю из молельного зала, отчего все вокруг было погружено в красноватый полумрак. Пройдя по узкому проходу между штабелями каких-то длинных пластиковых ящиков, Кийск вышел к стене купола. Здесь он и увидел то, что искал.
Диаметр колодца был немногим более метра. Ствол уходил вертикально вниз, но из-за неясного освещения дна было не различить. Рядом лежала собранная в гармошку проволочная лестница, закрепленная концом на опоре купола. Кийск ногой сбросил ее в колодец. Когда лестница разложилась полностью, он подвесил включенный фонарик на пуговицу куртки и, найдя носком ноги первую ступеньку, начал спускаться вниз.
Колодец был значительно глубже, чем тот, через который Кийск когда-то впервые вошел в Лабиринт. Чем глубже спускался он, тем сильнее охватывало его странное чувство, – как будто знакомое, но почти позабытое. Суета и нервозность последних дней, инспектор Серегин, Провозвестник Кул, перерожденные – все и всё осталось наверху. Здесь же царило таинственное, непостижимое безмолвие. В этом пространстве существовали только двое – он и Лабиринт.
На дне колодца брали начало два прохода, расходящиеся под прямым углом. Кийск шагнул в правый, и тотчас же квадратный периметр его вспыхнул белесым матовым светом.
– Ну, здравствуй, – тихо произнес Кийск и вздрогнул, когда, словно в ответ на его слова, свет на секунду сделался ярче.
Однако более ничего не произошло.
Кийск сел на пол, прислонившись спиной к стене, и закрыл глаза. Перед мысленным взором его, то медленно, то вдруг ускоряясь, поплыли картины того, что уже произошло с ним когда-то, и того, чему еще только суждено было случиться.
Время в пространстве бесконечного хода перестало существовать.
Кийск не потерял сознания и не уснул. Но каким-то непостижимым образом сознание его проникло во внутренний мир Лабиринта. Кийск почувствовал себя бесконечно огромным, как сама Вселенная. И он понял все. Или почти все.
Кийск вскочил на ноги прежде, чем окончательно пришел в себя. В голове стоял пронзительный звон, словно над ухом выстрелили из пистолета. Намеренно ли Лабиринт раскрылся перед ним, или же на то была просто воля случая, но теперь Кийск знал обо всем, что происходит в колонии, знал, какую роль играет во всем этом Лабиринт, и мог догадываться о том, чему предстояло случиться в самое ближайшее время.
Кийск взглянул на часы. Прошло чуть меньше получаса с того момента, как он вошел в Лабиринт. Если только можно было доверять часам.
Кийск бросился к выходу. С проворством обезьяны вскарабкался он по раскачивающейся проволочной лестнице и, откинув полог драпировки, выбежал в зал.
У входа, прислонясь к стене и поставив трассеры прикладами между ног, стояли Сато и Мастерс. Шагалов и Глизон сидели, свесив ноги, на краю подиума, вполглаза наблюдая за прилежно пишущими что-то посвященными. Нигде не было видно Браса, Лаваля и Кабонги.
Обогнув подиум, Кийск подошел к кабинету Кула и распахнул дверь.
Серегин поднял голову и устало расправил онемевшие плечи:
– А, это вы, Костакис.
Инспектора как будто даже обрадовал неожиданный визит эсбэшника, который отвлек его от довольно скучного занятия. Несмотря на все старания, Серегину пока не удалось найти среди изъятых у Кула документов каких-либо подтверждений махинации с «мертвыми душами», которую ему все же хотелось раскрутить. Сам же Кул с того момента, как на него надели наручники, демонстративно хранил молчание, не желая отвечать ни на какие вопросы.
– Где Брас? – спросил Кийск.
– Ему все неймется, – махнул рукой Серегин. – Взял двоих десантников и пошел патрулировать поселок.
– Инспектор, – Кийск подошел к столу и, опершись на него кулаками, подался вперед. – Нам следует немедленно вернуться на корабль.
– Если вы хотели вернуться, вам следовало бы появиться чуть раньше. Десантник, пригнавший вездеход, забрал девушек и уехал минут пять назад.
– Инспектор, нам всем нужно уезжать из поселка.
– Исключено, – непреклонно заявил Серегин. – Мое место теперь здесь, поскольку колония находится на моем попечении.
Кийск бросил подозрительный взгляд на Кула. Тот сидел, не меняя позы, и, похоже, не проявлял ни малейшего интереса к их разговору.
– Я нашел Лабиринт, – сказал Кийск.
– Поздравляю, – вполне искренне ответил Серегин.
– Вспомните, что я вам рассказывал про Лабиринт и про двойников, вышедших из него, про резню, которую они устроили на станции! Вы хотите повторения?
Инспектор откинулся на спинку стула и с интересом посмотрел на Кийска.
– Никак не могу взять в толк, чего вы добиваетесь?
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия