вас. Мой друг лесник Влах за час до моего ареста ушел на обход леса. Ни о
каком мальчишке я не знаю, никаких сообщниц у меня нет.
ногу, а в больницу идти ни за что не хотел. Я опасался перелома и на
всякий случай наложил гипсовую повязку. Для этого я принес с собой и
саквояж с инструментами.
от повязки.
вам ничего не напоминает?
было написано: "Это сделал Ночной Орел. Смерть фашистам и предателям!"
Орел?
чем-то догадываться.
металлические нотки. - Тогда придется освежить вашу память!
писем. Он словно накапливал в себе злобу, чтобы разом обрушить ее на
упрямого пленника.
заместитель, доктор Майер. Одновременно исчезла медсестра Ивета Сатранова
вместе с матерью и младшим братом. Вы, конечно, скажете, что не знаете,
кто убил доктора Майера, а нам известно, что доктор Майер выдал вас,
Сатранову и Влаха и Что, стало быть, предателем он мог быть прежде всего
для вас, Сатрановой и Влаха. Вы утверждаете, что за час до вашего ареста
лесник Влах ушел на обход леса, а мы знаем, что Сатранова послала своего
братишку именно к вам и что отправленный за ним в погоню обер-лейтенант
Крафт был убит из охотничьей двустволки. Вы говорите, что лечили Влаха, а
мы знаем, что в сторожке скрывался раненый советский диверсант по имени
Иван и что лечили вы именно его. Об этом достаточно четко свидетельствует
подслушанный Майером разговор между Сатрановой и ее братом. Вам не
кажется, что все эти факты уличают вас настолько, что ваш рассказ о
каких-то там экспериментах со сном выглядит наивным детским лепетом.
ничего иного.
Гестаповец сделался маленьким и далеким.
окончен.
прежнем тоне:
Не могла этого сделать и Сатранова. Ночной Орел, оставивший свою. визитную
карточку на коленях убитого, должен быть человеком молодым, решительным,
ловким и к тому же романтически настроенным. Он был вооружен пистолетом
советской системы. Это наглядно свидетельствует о том, что нить ваших
тайных связей, господин доктор, тянется не только к местным партизанам, но
и дальше, через линию фронта, к самому большевистскому логову. Этих улик с
лихвой достаточно, чтобы приговорить вас к расстрелу. Но мы не будем
спешить. Нам нужно расследовать это дело до конца. С виду совершенно
ясное, оно тем не менее содержит ряд непонятных для нас загадок, за
которыми, несомненно, кроется нечто гораздо более важное, чем помощь
диверсанту и двойное убийство. Помимо кровати-весов, меня крайне
настораживает тот факт, что вы, доктор Коринта, имея полную возможность
скрыться вместе с остальными преступниками, остались почему-то в сторожке
и добровольно отдали себя в наши руки. Вы не могли рассчитывать, что мы
поверим вашей беспомощной лжи о научных экспериментах. Вы должны были
знать, что вас ждет расстрел. И тем не менее вы остались. Каким же важным
должно было быть то таинственное дело, ради которого вы решились принести
себя в жертву! Это было очень серьезное дело, не правда ли, господин
доктор?
изменил тактику и заговорил с необыкновенной мягкостью:
эту опасную игру. Ваше безупречное прошлое дает основания надеяться, что
вы одумаетесь и отвернетесь от врагов великой немецкой нации. У вас
немецкая семья, вы не можете считать нас своими врагами. Поверьте мне, за
чистосердечное признание мы не только вернем вам свободу, но и обеспечим
должное положение и полную безопасность: Кстати, вы слыхали что-нибудь о
бесшумном снаряде, который в середине сентября упал в к-овском лесу?
Крафт.
каких-то траекторий относятся тоже к вашей научной работе?
подумал было, что вы увлекаетесь баллистикой: Но это лишь к слову. Я не
настаиваю на вашем немедленном признании. Я дам вам возможность подумать.
На сегодня достаточно. В течение одной недели, господин доктор, вас будут
содержать не как преступника, а как моего личного гостя. А через неделю мы
продолжим наш интересный разговор.
доктора Коринту в баню, выделить для него чистую, светлую камеру и
выдавать пишу из офицерской столовой.
видно будет.
размягчили первооткрывателя антигравов. Он понимал, что за неделей
сносного тюремного существования последуют такие казни египетские, что и
темный подвал с гнилой соломой покажется ему райским уголком. Ему дали
отсрочку? Ну что ж, он использует ее для того, чтобы приготовиться к
дальнейшей борьбе.
необыкновенной способности, испытание сержанта в первый же день после его
прибытия осуществить не удалось.
действующего в соседнем районе. Отряд вел тяжелые бои с превосходящими
силами фашистских карателей, от которых никак не мог оторваться и которые
угрожали ему окружением и полным уничтожением.
карателям каждый день прибывало подкрепление, объединенным партизанским
отрядам удалось отразить все атаки, оторваться от врага и вывести из-под
угрозы окружения людей и обозы с материальной частью. Забрав у соседей,
вынужденных искать новое место для укрепленного лагеря, всех тяжело
раненных, отряд Горалека вернулся на свою базу.
дело, но даже отказал ему в просьбе нести караульную службу на базе. Это
было тяжелым ударом по самолюбию сержанта, который был уверен, что,
вернувшись в отряд, сразу же восстановит свою пошатнувшуюся репутацию и
займет в отряде то особое положение, на которое ему давали право его
исключительные, уникальные способности.
странной безрадостной участи, наложили на психику Кожина глубокий
отпечаток. Ни приход Влаха и Владика, которые на другой же день к вечеру
благополучно добрались до лесной крепости партизан, ни желанная встреча с
Иветой, которую горбатый Яник привел на базу ранним утром, на вторые сутки
после к-овских событий, не вывели Кожина из угнетенного состояния. Ему
было мучительно стыдно перед друзьями за свое изолированное положение в
отряде, и поэтому он после первой радости встречи избегал более близкого
общения с ними, чтобы не отвечать на их вопросы.
отряд ушел на задание, царила глубокая подземная тишина, остро
напоминавшая Кожину штреки его родной шахты, он в мыслях своих невольно
возвращался к доктору Коринте. Ведь это был теперь единственный человек,
который знал о нем всю правду, верил в него, любил его и не задумываясь
принес себя в жертву ради закрепления в нем, Кожине, его удивительного
таланта.
пыткам, истязаниям, а быть может, и опасности потерять жизнь. Если бы
Коринта был здесь, все было бы по-другому. В его присутствии Кожин
чувствовал бы себя более уверенным в своей правоте, в своем праве на
внимание со стороны командиров.
убедит Локтева и Горалека в своей способности летать. Он освободит Коринту