Чтение 32–й страницы книги ~Остров Таусена~

Миронов поглядел на забавных зверей, на собравшихся вокруг зрителей и
подумал: "Обязательно в рыболовецком городе зоопарк организуем".

Глава 18

Как оправдалась догадка Рашкова

В этот же день на железнодорожной станции неподалеку от колхоза с
поезда сошли два человека и направились к колхозу. Один из них, сухощавый,
крепкий мужчина лет пятидесяти, с черными живыми глазами, похожий на
цыгана, помог выйти из вагона своему спутнику, тучному, со странной,
шестиугольной формы головой и невероятно крупными чертами лица.

На улице они встретили Миронова. Вид у него был очень усталый:
колхозные дела не останавливались, а встреча островитян вызвала немало
дополнительных забот.

Но Миронова это не угнетало: кипучей его энергии хватило бы и на
большее.

Увидев новых людей, он подошел к ним и отрекомендовался:

- Председатель колхоза Миронов. А вы к кому?

- А вот как раз к вам, - обрадовался чернявый и представился: - Охотник
Якушев из Ильинска. Что, Цветков и Гущин еще у вас?

- Да, - ответил Миронов и с гордостью добавил: - Гостей у нас много,
еще и два академика - Таусен и Рашков... А у вас что же, дело к Цветкову и
Гущину?

- Да как сказать... - ответил Якушев. - Мы к Цветкову за советом, хоть
он и не доктор... Они вдвоем у меня в Ильинске были проездом. От меня и
направились лысых уток разыскивать, - улыбнулся охотник.

- Ну, ладно, - сказал Миронов. - Что же мы будем на улице стоять,
пойдемте-ка пока в правление.

И уже на ходу заметил:

- Они и тут насчет этих уток интересовались, и даже одна такая на них
налетела.

- Молодцы, - обрадовался Якушев, - все же добились своего! Добрались и
до Таусена. Люблю настойчивых! Я решил, узнав, что они у вас задержатся,
съездить поздравить их. Не знал я, конечно, долго ли они тут останутся,
ну, да риск невелик. И Таусена заодно повидать - очень, видно, любопытный
человек. А вот этот товарищ, - Якушев кивнул на спутника, который с трудом
поспевал за ними, хоть шли не быстро, - попросился со мной: "Хочу,
говорит, использовать случай, что Рашков и Таусен тут. Попрошу их
посмотреть на меня, - оба большие ученые, а Таусен еще и врач".

- Вы больной? - спросил Миронов, с участием глядя на неуклюжего
человека.

- Сло... новая болезнь, - ответил тот.

- Болезнь внутренней секреции, - объяснил Якушев, - как сказали наши
врачи.

Жалко товарища! Хороший человек, ценный работник. Бухгалтер по
специальности. Уже с полгода перешел на инвалидность. Михайлов его фамилия.

Миронов протянул руку новому знакомому, и тот слабо пожал ее, с трудом
подняв свою.

- И что же, трудно излечивается? - сочувственно спросил Миронов,
поднимаясь на крыльцо правления.

- Трудно, - сказал Якушев, - хоть врачи у нас хорошие...

Из-за угла вышли Гущин и Цветков - они возвращались с радиостанции.
Гущин издали увидел ильинских знакомых.

- Вот так встреча! - закричал он. - Как вы сюда попали, Сергей Иваныч?

- Вас повидать, - сказал охотник. - По правде сказать, не ожидал.

- Чего не ожидали? - не понял Гущин.

- Всего. Что достигнете насчет уток. Что спасетесь, как в шторм попали.
Что Таусена найдете. Да и сам не ожидал, что так захочу вас повидать -
сюда приеду.

Для председателя колхоза Миронова этот день был самый беспокойный.
Принять как следует такое количество гостей - не просто, а Миронов любил
угостить, принять.

За исключением больного Михайлова - он после дороги чувствовал себя
неважно, - все гости с интересом знакомились с работой
колхозников-поморов. Особенно любопытно было все Таусену и Кнуду. Мальчик
всюду ходил вместе с академиком, и тот неустанно переводил и объяснял ему.

Как раз в этот день в гавань колхоза вернулся с богатым уловом траулер.

Почти одновременно с ним прибыло несколько самолетов за рыбой для
Москвы и Ленинграда. Таусен долго смотрел, как автоматические краны
перегружали живую, бьющуюся рыбу в цистерны на самолетах. Груды блестящей
чешуи на мгновение мелькали в воздухе и с плеском опускались в воду. Через
час погрузка была закончена, и самолеты один за другим исчезли в облачном
небе.

И Таусен вспомнил с грустью свой остров, тяжелый, часто опасный
промысел, норландбот, которым недавно так гордился...

Он ходил по новым улицам поселка, осмотрел клуб с большой библиотекой и
вместительным зрительным залом.

- Здесь можно дать любой спектакль, но кто же здесь играет? - удивился
он.

- Приезжают артисты, часто из лучших театров столицы, - спокойно
ответил Миронов.

Таусен бросил на него недоверчивый взгляд.

- Ничего, академик, - сказал Цветков, - скоро вы перестанете удивляться
таким вещам.

А Миронов добавил:

- Только этим летом у нас были опера и балет Московского Большого
театра.

Таусен побывал и на консервном заводе. Он видел, как свежая рыба,
поданная на заводской конвейер, выходит в другом конце завода в банках,
балыками и другими копчеными изделиями. Он видел, как электрический ток
мгновенно сушит огромные партии рыбы, подготовляемой к отправке.

- У вас красиво распланированы улицы и площади, есть театр и завод, -
говорил Таусен. - Так что же это - деревня или город?

- Это, - сказал Гущин, - ваш первый наглядный урок, ваше первое
знакомство с нашей политикой: социализм уничтожает различие между городом
и деревней.

Вечером все приезжие собрались снова в доме Миронова.

- Хотя бы вкратце пока скажите, товарищи ученые, - расспрашивал Гущин,
- можете вы тут на месте помочь больному Михайлову и как?

- На месте помочь, конечно, нельзя, - ответил Рашков, - но вообще
помощь будет довольно скорая и ощутительная. Мы с академиком Таусеном
совещались и написали целое руководство для ильинских товарищей-врачей.
Это для их практики вообще будет полезно. Коротко объяснить трудно, но
попытаюсь.

Лечить акромегалию быстро и эффективно мы уже научились. Случай с
Михайловым довольно тяжелый, и лечить его придется комбинированно.
Во-первых, мы рекомендуем оперативное вмешательство: у него будет удалена
опухоль гипофиза. Затем, если спустя некоторое время его состояние не
улучшится достаточно, то в его организм будут вводить тропные... Простите,
тут присутствуют не специалисты... Ну, проще говоря, стимулирующие гормоны
гипофиза. Эти гормоны усиливают действие других желез внутренней секреции
и регулируют нормальный обмен веществ. Тут все дело в том, чтобы найти
нужную комбинацию гормонов с некоторыми лекарственными веществами. Мы
обследовали состояние Михайлова и, мне кажется, правильно определили для
него лечение.

- И он выздоровеет? - спросил Гущин.

- Думаю, что да, - ответил Рашков.

- И неужели он будет иначе выглядеть?

- Ну, - сказал Рашков, - таким, как до болезни, он, конечно, не будет.
Но несравнимо лучше, чем сейчас. А главное, развитие болезни остановится,
и самочувствие, надеюсь, быстро улучшится.

Лицо Таусена помрачнело.

- Да, - сказал он, - каждое научное открытие вы обращаете на пользу
человека, а я... я увлекался созданием курьезов: выводил гигантских собак,
миниатюрных оленей и тюленей...

И Таусен угрюмо замолчал.

Цветков постарался переменить тему разговора и обратился к Рашкову:

- Как видите, Николай Фомич, ваше предсказание оправдалось: на
неизвестном острове мы действительно нашли очень талантливого человека.

Хитро прищурившись в сторону Цветкова, Рашков сказал:

- Вот что, дорогой Таусен: ваши экспериментальные утки иногда улетали к
югу... Очевидно, их заносило ветром... Разрешите спросить: какими
способами вы добились линьки уток?

Цветков взглянул на Рашкова:

- Как? И это спрашиваете вы - тот, кто первый предложил метод кормления
птиц щитовидной железой для искусственной линьки?! - И вдруг спохватился:
- Конечно, одинаковых результатов можно достичь разными путями. Ведь то,
что у нас давно удавалось с гусями, до сих пор очень плохо получалось с
утками.

Значит...

- Значит, вы снова проявили непростительную рассеянность, - докончил за
него Рашков.

- Действительно! - с досадой сказал Цветков.