Чтение 32–й страницы книги ~Наложницы ненависти~

Глава 5

«Исполняющий обязанности мастера войны Гюнтер Шайне подтвердил
решимость Великого Дома Чудь требовать у людов полного выполнения условий
ультиматума. В своем интервью он подчеркнул, что Орден действует во благо всего
Тайного Города: «Несоблюдение договоренностей Кадаф таит в себе серьезную
угрозу, и нам непонятна трусливая позиция Темного Двора». Аналитики полагают,
что за этими заявлениями стоит желание чудов развязать очередную войну Великих
Домов. Тем временем в городе...» («Тиградком»)

« Срочное сообщение! В целях нормализации обстановки в Тайном Городе
Великий Дом Навь официально предлагает прочим Великим Домам переместить в
Цитадель все трофеи, полученные в результате разрешения последнего кризиса
Кадаф. Орден должен передать все запасы Золотого Корня, а Зеленый Дом —
лабораторию по производству Золотого Корня и ее разработчика. В этом случае
Темный Двор обязуется выступить гарантом переговоров и не допустить начала
боевых действий...» (Пресс-служба Великого Дома Навь)

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь. Москва, проспект Вернадского,
4 августа, суббота, 07:24

— Максимальное количество войск, которое мы сможем задействовать в
операции, можно рассчитать, исходя из ваших запасов Золотого Корня. Только
после этого имеет смысл планировать тактические мероприятия.

— Ты хочешь сказать, что Глубокий Бестиарий может поставить любое
количество воинов? — недоверчиво спросил Гюнтер.

— Любое, — спокойно подтвердил Элигор. — Все упирается в наличие
Золотого Корня.

— «Стима», —негромко поправила краснокожего Вероника.

— Какая разница? — поморщился великий магистр. — Дело не в названии. —
Он посмотрел на расстеленную на большом столе карту Тайного Города, погладил
бороду и поинтересовался: — Сколько Золотого Корня потребуется?

— Рядовым наземных войск: Тощим Всадникам и мертвым демонам требуется
два куллиба в день двумя приемами. Птицам Лэнга надо вводить четыре куллиба.
Каждому иерарху Кадаф — индивидуально. — Элигор жестко усмехнулся. — Мне,
например, вы будете давать по шесть

куллибов два раза в день.

— Куллиб, — медленно повторил Шайне, пытаясь пересчитать старинную
гиперборейскую меру на современный лад. — Два куллиба — это почти четыре
миллиграмма! А во всех старинных рукописях указывается, что Тощие Всадники
потребляли по трети куллиба один раз в неделю! Ты за кого нас принимаешь,
краснокожий?

— За рыцарей Ордена, — высокомерно ответил гипербореец. — Или я
ошибаюсь?

— Капитан гвардии подозревает, что ты обманываешь нас, называя
завышенные нормы потребления Золотого Корня, — пояснил великий магистр
выражение Гюнтера.

— С какой целью? — удивился Элигор. — Я не сомневаюсь, что вы не
доверите мне «стим», и колоть его будут ваши рыцари.

— Это так.

— Тогда к чему мне врать?

Чуды переглянулись.

— Я совершенно отчетливо помню, что в старинных рукописях речь шла о
меньших дозах Золотого Корня, — упрямо повторил Шайне.

— Уважаемый мастер войны, — устало возразил гипербореец, — припомните
заодно: в этих рукописях речь шла о мирном времени или о войне? — Гюнтер
нахмурился. — А еще подумайте, в каком состоянии должны пребывать солдаты,
которые последние несколько тысяч лет провели в виде праха? Если вы хотите,
чтобы зеленые шутя разгромили наши штурмовые отряды, то нет проблем, давайте
рядовым обычные дозы по нормам мирного времени.

— А иерархам? — прищурился Леонард.

— А на иерархов можете не рассчитывать, — жестко отрезал Элигор. — Я
не собираюсь идти на самоубийство из-за нескольких перевранных строк в старой
писанине.

— Никто не собирается отправлять тебя на смерть, — примирительно
произнес Шайне и посмотрел на де Сент-Каре. — Мне кажется, в словах нашего
союзника есть смысл.

— Будем вкалывать Золотой Корень в тех количествах, на которых
настаивает Элигор, — согласился великий магистр. — Расход «стима» увеличится,
но это подстегнет наших союзников и заставит их приложить максимум усилий к
захвату лаборатории.

— Величие мудрости в том, чтобы всегда видеть свою выгоду, — склонил
голову гипербореец.

— Это сказал Азаг-Тот? — поинтересовался Гюнтер.

— Нет, кто-то из древних,

— Бирдык Кумар, — пробурчал себе под нос Леонард, — основатель семьи
Шась.

— Давайте все-таки вернемся к планам боевых действий, — подала голос
Вероника.

Мужчины недовольно поморщились, но спорить никто не стал. На взгляд
великого магистра, в присутствии ведьмы на военном совете не было
необходимости, но она обеспечивала лояльность тварей Кадаф, и с этим
приходилось считаться.

— Для начала необходимо сковать все силы зеленых, — быстро проговорил
Гюнтер. — Ведьмы и дружинники не будут путаться под ногами, и гвардия получит
оперативный простор.

— Разумно, — согласился Леонард.

— Где будем сковывать? — осведомился Элигор.

— Наблюдатели доносят, что, получив ультиматум, королева Всеслава
принялась стягивать войска в Зеленый Дом, — пояснил Шайне.

— Это обычная тактика?

— В настоящее время — да, — подтвердил Гюнтер. — Великие Дома не могут
рисковать потерей штаб-квартиры. В преддверии войны мы концентрируем силы
вокруг Источников, а затем действуем по обстановке.

— То есть люды могут перегруппировать свои войска?

— Вполне.

— Мы не можем этого позволить, — заявил де Сент-Каре.

— Значит, нам придется нанести удар до окончания срока действия
ультиматума, — спокойно произнесла Вероника.

— Чудь никогда...

— Вы видите другой вариант?

Леонард жестко посмотрел на ведьму, но Вероника выдержала взгляд
великого магистра и повторила:

— Вы видите другой вариант?

Шайне покачал головой:

— Нам нужна победа, повелитель.

— Хорошо, — буркнул де Сент-Каре. — Что дальше?

— Поскольку нам предстоит осада, — взял слово Элигор, — я предлагаю
задействовать в основном мертвых демонов и птиц Лэнга: покойники плохо умирают
и хороши в ближнем бою, а крылатые обеспечат поддержку с воздуха. Зеленые
располагают аналогичными силами?

— Нет. — Гюнтер усмехнулся. — Боевые драконы сохранились только у нас,
а задействовать вертолеты они не смогут.

— Вот и отлично.

— Но они прекрасно сражаются против атак с воздуха, — продолжил
капитан гвардии, припоминая последнюю войну между Великими Домами: тогда жрицам
удалось изрядно потрепать «зоопарк» чудов.

— Это война. — Губы гиперборейца разошлись в жесткой усмешке. — А
потом, я не привык считать крылатых.

— Фраза настоящего полководца, — одобрил великий магистр.

Золотые глаза Элигора оставались бесстрастными.

— Итак, мы выведем на ударную позицию два легиона мертвых демонов и
три стаи птиц Лэнга. Кроме того, для обеспечения маневренности и решения
непредвиденных проблем переместим из Глубокого Бестиария четыре когорты Тощих
Всадников. — Гипербореец помолчал. — Теперь иерархи. После смерти Шаб-Ниггурата
с мертвыми демонами лучше всех управляется Анабот. К тому же старый урод
обожает штурмовать крепости, так что лучшей кандидатуры не сыскать. Птицами
Лэнга командуют Алгор, Дурсон или Партас. Мне по душе Дурсон, мы много воевали
вместе и понимаем друг друга с полуслова. — Элигор енова выдержал паузу. — Мне
будет проще объяснить ему наши договоренности.

— Понимаю, — важно кивнул Леонард.

— Ну, и Гомори, — подытожил гипербореец. — Он сам по себе легион и
может пригодиться в непредвиденных ситуациях.

Элигор перечислил самых сильных последователей Азаг-Тота, самых
боеспособных. Но чуды промолчали. Великий магистр не вникал в иерархию Кадаф:
он доверял Гюнтеру, а Шайне не обратил на список краснокожего особого внимания:
ему нужны были войска.

— Два легиона мертвых демонов и три стаи птиц, — с улыбкой повторил
капитан гвардии. — Клянусь щитом Спящего, людам это очень не понравится!

— Если мы хотим получить лабораторию, — вновь взяла слово ведьма, —
удар должен быть стремительным! Мы должны ворваться в Зеленый Дом!

— В истории войн Тайного Города было немного случаев молниеносного
захвата штаб-квартир, — поучительно проворчал Леонард. — Да и те окончились
полным провалом.

На самом деле случай был один: науськанные Вестником Красные Шапки
сумели овладеть четырьмя этажами центральной башни Замка. Ни люды, ни тем более
навы подобного позора не испытывали и никогда не пускали врагов дальше стен
своих крепостей.

— Мы прорвемся, — тихо проговорил Элигор. — Великий Господин учит, что
пред пожаром ненависти плавится камень.

Чуды никак не отреагировали на упоминание Азаг-Тота в стенах Замка, и
уголки губ Вероники самодовольно приподнялись.