спросил Джуффин. Одобрительно похлопал меня по плечу, вздохнул,
рассмеялся - все это почти одновременно. - А теперь попробуй еще раз -
какова на вкус эта хваленая "зеленая вода"?
погрузиться в пронзительную зеленую глубину речной воды - теперь это
было легко, легче легкого... "Я так давно родился, что слышу иногда,
как надо мной проходит зеленая вода..." - знакомый бормочущий
речитатив снова звучал в моей голове, а через несколько секунд он уже
звучал не только в голове, все мое тело ощущало горячую тяжесть
гипнотического шепота, дыхание повиновалось его ритму, он наполнил
меня, как вода заливает прохудившуюся лодку - кажется, во Вселенной
больше не существовало никаких слов, кроме этих. "Я так давно родился,
что говорить не могу, и город мне приснился на каменном берегу..." - Я
уже лежал на дне реки, окутанный зеленым туманом, скорчившись от
невыразимой тоски и неописуемой боли в сердце - это было гораздо хуже,
чем обыкновенная физическая боль. Такое уже было однажды, когда я
уснул на втором этаже дома на улице Старых Монеток, а проснулся под
стареньким клетчатым пледом в своей крошечной квартирке, в Мире, в
котором мне довелось родиться. В тот день я был почти готов поверить,
что три года моей жизни в прекрасной столице Соединенного Королевства
были всего лишь восхитительным сном... Но сейчас дело обстояло еще
хуже: я лежал на дне Хурона, неподвижный, бездыханный и бесконечно
беспомощный - больше, чем мертвый! - и от меня не осталось ничего,
кроме способности слышать тоскливый шепот, который говорил мне, что в
моей жизни вообще никогда ничего не было, кроме смутных суматошных
снов о невероятной человеческой жизни, о подвигах и приключениях, о
любви, боли и чудесах - обо всем, что никогда не могло со мной
случиться, потому что меня самого тоже никогда не было. Был только
никчемный кусок бесполезного мяса, наделенный смешным талантом видеть
сны - о прекрасном "городе на каменном берегу", например...
бегству от этого тоскливого наваждения - пока этот путь уводил меня
всего лишь к воспоминаниям, но это было уже что-то, по крайней мере,
они помогли мне избавиться от назойливого речитатива, который
когда-то, целую вечность назад, казался мне совершенным образцом
поэзии, кто бы мог подумать... Я вспомнил, как неподражаемый Лойсо
Пондохва - еще один мой сон? - дразнил меня своими импровизированными
"семинарами" по философии. Однажды он скорчил совершенно серьезную
рожу и заявил, что вполне может статься, что я - обыкновенный овощ,
давным-давно благополучно съеденные каким-нибудь травоядным чудовищем,
желудочный сок которого способен вызывать фантастические галлюцинации
у перевариваемой пищи, так что в настоящий момент я просто наслаждаюсь
сокрушительной иллюзией своей замечательной интересной жизни,
напоследок... Лойсо вообще обожал убеждать меня, что наша жизнь вполне
может оказаться сном - далеко не самая оригинальная идея! - иногда мне
казалось, что Лойсо был просто специально создан для каких-нибудь
полупьяных ночных "симпозиумов" на прокуренных кухнях, которые так и
не случились в его занимательной биографии... "Но если наша жизнь -
всего лишь сон, представляешь, какими усталыми и разбитыми мы
проснемся, Макс? - Насмешливо спрашивал он в финале. - И учти: в таком
состоянии тебе придется переться на какую-нибудь занудную службу...
чтобы лет через двести выяснить, что и эта часть твоего существования
была всего лишь сном, и так - до бесконечности!"
- Лойсо действительно сидит где-то поблизости, и одобрительно
улыбается моим мыслям. Ценой невероятного усилия я заставил свои
помертвевшие глаза пошарить вокруг в поисках его знакомого силуэта -
совершенно немыслимо, но все-таки я сделал это! - но вокруг была
только изумрудная муть речной воды. "Зеленые воды Хурона..." - Тупо
подумал я. "Зеленые воды Ишмы" - тихо, но настойчиво поправил меня
чей-то шепот.
- Ну да, так говорил Нумминорих, вчера, в кабинете Джуффина, перед
тем, как проснуться! А Ишма - это же тот самый залив, из которого
приплыл проклятый суммонийский корабль..."
предшествовало моему бредовому сну о зеленой воде... и самого себя,
заодно. А потом я понял, что уже не лежу на месте: меня подхватило
течение и поволокло по речному дну - лениво, но неумолимо.
просыпаться окончательно, ладно? Иначе нам придется все начинать
сначала." - Это была даже не Безмолвная речь, скорее Безмолвный шепот
Шурфа Лонли-Локли - успокаивающий и убаюкивающий, он помог мне
оставаться безучастным, бездыханным и неподвижным в густой зелени
речной воды, хотя способность осознавать - и даже запоминать! -
происходящее каким-то непостижимым образом все-таки вернулась ко
мне... В отличие от всех остальных жертв невидимого чудовища из
далекого залива Ишма, мне удалось сохранить хоть какие-то воспоминания
об этом дрянном приключении - скорее всего, просто потому, что еще
сегодня днем я держал в руках волшебный шарик цвета свернувшейся
крови, могущественное Дитя Багровой Жемчужины Гурига VII. Не думаю,
что моих собственных сил хватило бы, чтобы самостоятельно справиться с
этим сокрушительным наваждением...
воде", пока какая-то неощутимая, но безжалостная сила притягивала меня
к таинственному виновнику всего этого переполоха. Кажется, теперь я
знаю, как течет время для червячка, насаженного на крючок: ничего
выдающегося, просто щедрая порция смертной скуки перед тем, как тебя
съедят - боюсь, примерно таким образом и коротает свой досуг между
рождением и смертью большинство людей...
взгляд - спокойный и нежный взгляд уверенного в своих правах
собственника, так смотрят любящие, но утомленные матери на своих
спящих детей, не в силах поверить, что эти шумные, суматошные существа
наконец-то заснули - единственное состояние, в котором их
действительно легко и приятно любить... В этом взгляде было что-то
довольно гадкое, но у меня не нашлось времени разбираться - что
именно.
то что испугаться - даже выругаться! На этот раз боль в груди была
жгучей, как пчелиный укус, но милосердно короткой. Я немедленно
вернулся к жизни, взвыл от неожиданности и тут же захлебнулся ледяной
водой - этого можно было ожидать! Какая-то невероятная сила швырнула
меня наверх, туда, где мерцали оранжевые огоньки далеких фонарей.
Мгновение, и я уже пытался справиться со своими ошалевшими от холода и
ужаса сердцами, судорожно вдыхая влажный ночной воздух, который
казался мне сладким и густым, как молочный коктейль. В это время
где-то внизу, в темной глубине реки вспыхнуло ослепительно белое
пламя, вода Хурона стала почти горячей - положим, это было как нельзя
более кстати! - а потом к небу взмыл настоящий фейерверк, неописуемый
столб обжигающей белизны, образованный причудливым переплетением
оживших струй воды и огня. Я смотрел на это великолепие, забыв обо
всем на свете, в том числе и о своей новообретенной потребности
осуществлять вдохи и выдохи. Темная гладь Хурона на миг вспыхнула
угрожающим бледным светом, ночной воздух задрожал и рассыпался на
миллионы сверкающих пузырьков. Они были повсюду, стремительные и
неторопливые одновременно, я машинально протянул к ним руки, и моя
голова окончательно пошла кругом, когда одна из этих призрачных сфер
прикоснулась к моим ладоням - она задрожала и лопнула, как лопается
мыльный пузырь, с тихим, едва различимым хлопком, и тогда все
закончилось, неправдоподобный сияющий мир исчез, как внезапно исчезает
волшебный сон под звон зануды-будильника...
ледяной воде чуть ли не на самой середине Хурона, "лучшей из рек
Соединенного Королевства", так сказать. Никаких спасательных команд на
моем горизонте не обнаруживалось, и это обстоятельство не внушало
оптимизма. Вообще-то я не так уж плохо плаваю, но это не относится к
воде, температура которой близка к нулю по Цельсию - в таких условиях
я вообще никак не плаваю, если честно!
нравится купаться? - Невозмутимо спросил Лонли-Локли. Он неожиданно
вынырнул рядом со мной, мокрый и растрепанный, но его усталое лицо
было таким бесстрастным, словно мы случайно встретились где-нибудь в
начале улицы Медных горшков, по дороге на службу. Его сокрушительная
флегматичная ирония стала последней каплей, подточившей камень моего
здравого смысла: я истерически расхохотался, меня тут же накрыла
тяжелая ленивая волна, и я отчаянно захлебнулся водой - такой
холодной, что у меня заныли зубы - а потом все исчезло, осталась
только тяжелая бархатная темнота. Признаюсь, я принял ее с
благодарностью, как наилучший выход из положения: если это и пахло
смертью, то совсем чуть-чуть, и в любом случае, я не мог
сопротивляться загадочной силе, решительно повернувшей невидимый
выключатель - кажется, я окончательно вышел из строя и больше ни на
что не годился...
рыжем горячем песке. Мне было хорошо, по крайней мере, тепло и
спокойно. Сухая трава щекотала мой бок и нежно покалывала щеку.
Пондохва. Разумеется, он был тут, собственной персоной, иначе и быть
не могло: это белесое небо, янтарно-желтая долина между пологих холмов
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Панов Вадим
Орлов Алекс
Сапковский Анджей
Пехов Алексей