не выдержишь.
каких-нибудь там китаез, а истинных монголов... - Тохтай влил в себя еще
пару унций.
оставалась ясной - слишком велико было нервное напряжение. Внезапно его
осенило.
караульному. - Выпейте по глотку, ребята, согрейтесь.
Опомнившись, он проглотил конец фразы. Какой бы деспотичной и жестокой ни
была Монгольская империя, ее командиры всегда делились добычей со своими
подчиненными.
к губам.
пальцем. - Трезв, как бонза. Плохо быть монголом. Сколько ни пей, все
равно не опьянеешь.
вернувшись на место, вытянулся по стойке смирно. Тохтай тем временем снова
приложился к фляге.
спать. Эй вы, там, отдайте ему питье!
ты это понял.
тьфу! - И он шумно забулькал.
моментом, он еще раз торопливо отхлебнул из нее.
кумыс, и вино, и эль, и медовуха, и квас, и то кислое пиво, которое здесь
называли рисовым вином, - в общем, любые напитки того времени. Они
прекрасно знали, когда им нужно остановиться, пожелать остальным доброй
ночи и направиться прямиком в постель. А дело в том, что простым
сбраживанием невозможно получить напиток крепче 24 градусов - продукты
брожения останавливают процесс. В большинстве же напитков тринадцатого
века содержание алкоголя едва ли превышало пять процентов, и вдобавок все
они изобиловали питательными веществами.
даже как вино), жди неприятностей. Сначала, незаметно для себя, перестаешь
что-либо соображать, а вскоре вообще лишаешься сознания.
поднялся на ноги и стал униженно выпрашивать ее. Караульный пихнул его в
живот, и патрульный упал навзничь. Монголы так и повалились друг на друга
от хохота. Такую удачную шутку стоило отметить.
ногами нойон просто откинулся назад. В этот момент костер вспыхнул ярче и
осветил его глупую ухмылку. Эверард припал к земле.
опустился на четвереньки и изверг из себя обед. Другой повернулся к нему и
заморгал, нашаривая саблю.
бросился к Тохтаю. С громким криком караульный заковылял к нему. Эверард
нашарил саблю Тохтая и выхватил ее из ножен. Воин замахнулся на него своим
клинком, но Эверард не хотел убивать практически беспомощного человека.
Подскочив вплотную к нему, он выбил саблю у него из рук и ударил монгола
кулаком в живот. Тот упал на колени, его вырвало, и он тут же заснул.
монголы. Он услышал стук копыт - один из дозорных спешил узнать, в чем
дело. Кто-то выхватил из едва теплившегося костра ветку и принялся
размахивать ею, пока она не вспыхнула. Эверард распростерся на земле. Мимо
куста, за которым он спрятался, пробежал воин. Патрульный скользнул в
темноту. Позади раздался пронзительный вопль, а затем - пулеметная очередь
проклятий: кто-то обнаружил нойона.
стреноженные лошади. На раскинувшейся под колючими звездами серо-белой
равнине они выглядели темным пятном. Навстречу Эверарду галопом понесся
один из дозорных.
выиграть время, чтобы всадник не выстрелил, а подъехал поближе. Он
пригнулся, и монгол увидел только какую-то сгорбленную, закутанную в плащ
фигуру. Подняв облако пыли, он осадил лошадь. Эверард прыгнул вперед.
вскрикнул и, выхватив саблю, рубанул сверху вниз. Но Эверард находился
слева от него и легко отразил неуклюжий удар. Его ответный выпад достиг
цели - он почувствовал, как лезвие вошло в мышцу. Испуганная лошадь встала
на дыбы. Вылетев из седла, всадник покатился по земле, но все-таки
поднялся, пошатываясь и рыча от боли. Эверард тем временем успел вдеть
ногу в круглое стремя. Монгол заковылял к нему. Кровь, струившаяся из раны
в ноге, при свете звезд казалась черной. Эверард вскочил на лошадь, ударил
ее саблей плашмя по крупу, и направился к табуну. Наперерез ему устремился
другой всадник. Эверард пригнулся - мгновение спустя над ним прожужжала
стрела.
справиться с ней, у Эверарда ушла почти минута. Догнав его и схватившись
врукопашную, лучник запросто мог бы взять над ним верх, но он, стреляя на
ходу, по привычке проскакал мимо, так ни разу и не попав из-за темноты.
Прежде чем монгол смог развернуться, Эверард скрылся в ночи.
табун. Он набросил веревку на ближайшую лошадь, которая, на его счастье,
оказалась смирной; наклонившись, Эверард саблей разрубил путы и поскакал
прочь, ведя ее в поводу. Проехав через табун, он двинулся на север.
про себя. - Если не сбить их со следа, меня обязательно догонят. Что ж,
насколько я помню географию, к северо-западу отсюда должны быть отложения
застывшей лавы".
какое-то время, чтобы организоваться. Однако...
воздух. Его забил озноб - но не от ночного холода. Погонять лошадь он
перестал: теперь можно было не торопиться. Все это означало, что Мэнс
Эверард... вернулся к темпороллеру и отправился на юг в пространстве и
назад во времени - именно в эту точку.
себе не приветствовалась. Слишком большой риск возникновения замкнутой
причинно-следственной цепи, когда прошлое и будущее меняются местами.
я спасаю Джо Сандоваля, а не себя. Я уже освободился. От погони я могу
отделаться в горах, которые я знаю, а монголы - нет. Прыжок во времени -
только для спасения друга.
иное, как попытка будущего вернуться назад и сотворить собственное
прошлое. Если бы не мы, монголы вполне могли завладеть Америкой, и тогда
никого из нас никогда бы не существовало".
заиндевевшей землей сверкала Большая Медведица, в тишине звонко стучали
копыта. Никогда еще Эверарду не было так одиноко.
нему тут же, и он немного успокоился.
поскорее покончить с этим делом. Но то, что ему предстояло, оказалось не
таким отвратительным, как он опасался.
погибли в море или в лесах. Просто с небес спустился колдун и перебил
молниями всех лошадей, а потом разбил и сжег корабли в устье реки. Ни один
китайский моряк не осмелится плавать в этих коварных морях на неуклюжих
судах, которые можно построить здесь. Ни один монгол и не подумает
возвращаться домой пешком. Вероятно, так все и было. Экспедиция осталась в
Америке, ее участники взяли себе в жены индианок и прожили здесь до конца
своих дней.
родственных индейских племен]) с их большими морскими каноэ, вигвамами и
медными изделиями, мехами и одеждой, а также с их высокомерием... Что ж, и
монгольский нойон, и даже ученый конфуцианец могли прожить куда менее
счастливую и полезную жизнь, чем та, что привела к появлению такого
народа.