Чтение 32–й страницы книги ~Одежды Кайана~

поверхности. Оказавшись на ней, нужно было еще покинуть Ледлайд. Грашник
изощрял мозг в попытках найти способ пробраться на борт грузового танкера,
делавшего регулярный рейс, но беда была в том, что танкер даже не касался
грунта, разгружаясь на высоте мили.

Оставалось полагаться на удачу и надежду. План Грашника превратился
бы в реальность при одном условии - что какой-то корабль, любой корабль,
совершит посадку неподалеку от тюрьмы. Тогда ход на поверхность будет
иметь смысл, даже если корабль придется ждать еще тридцать лет.

У входа в трещину Грашник устроил себе тайную наблюдательную камеру,
оборудовав ее маломощной сканирующей аппаратурой для обозрения местности
вокруг тюрьмы, не создавая при этом помех в работе официальной аппаратуры.
Раз в неделю он проникал сюда и полчаса испытывал аппаратуру - привычка,
которой он неуклонно следовал вот уже восемь лет.

Все это Педер узнал благодаря костюму Фрашонарда. Глядя на Грашника,
он, казалось, мог читать мысли этого человека. Преступник медленно встал и
попятился, в ужасе глядя на двух вторгнувшихся незнакомцев. Педер бросил
взгляд на экран. На экране имелось тусклое расплывчатое изображение
космического корабля, совершившего посадку на какой-то пересеченной
каменистой местности.

- Чттттоооовввввддллеаааетееее здессс... - прохрипел Грашник, не в
состоянии членораздельно высказать свои мысли, настолько он был растерян.

Педер показал рукой на экран:

- Похоже, что тот, кто ждет, всегда своего дождется?

Грашник пришел в себя:

- Как вы узнали об этом? Когда? И кто вы такие, парни?

- Такие же неудачники, как ты, Грашник.

- Ладно. Тогда вон отсюда и держите язык за зубами, или я вас
прикончу. - От волнения Грашник начал заикаться. - Там корабль! Сработал
мой план! Я свободен! - Его взгляд отвердел. - Пошли отсюда, или вас я
прикончу!

- Корабль приземлился здесь, - сообщил ему Педер, - чтобы подобрать
м_е_н_я_, между прочим. Боюсь, тебе придется подождать своей очереди еще
немного, пока не появится какое-нибудь другое судно. Пока что _м_н_е
придется воспользоваться твоим ходом наверх. - Педер был полон ледяной
уверенности.

Грашник был готов испепелить Педера взглядом, на губах его выступила
пена.

- Это _м_о_й_ ход! И никто, кроме меня, им не воспользуется. Я
потратил на него двадцать лет. - Он извлек довольно большой нож из
потайного кармана своей мешковатой куртки, занял боевую позицию, чуть
согнув колени и выставив лезвие перед собой, неуверенно перенося вес с
ноги на ногу.

Маст перебил его, указывая на экран:

- Одну минутку. Вы имеете в виду вот этот корабль? Он достаточно
большой для троих. Зачем нам ссориться?

Педер пожал плечами:

- У Грашника только один дыхательный аппарат, чтобы выйти на
поверхность. Даже вдвоем это будет трудно сделать. Но если ты
настаиваешь...

Но Грашник был не в состоянии прислушаться к голосу разума:

- Никто ходом не воспользуется, кроме меня! Никто! Я потратил на него
двадцать лет!

Его взгляд стал стеклянно-непроницаемым, он начал осторожно
приближаться к Педеру.

Судя по тому, как он держал нож, Грашник не был самым искусным бойцом
на Ледлайде. Педер не стал даже пробовать. Он просто поднял повелительно
руку, заставив Грашника остановиться.

- Ты можешь тоже бежать с Ледлайда, - тихо сказал Педер. - Я знаю
путь. Гораздо более легкий, чем этот. - Педер шагнул к Грашнику. Грашник,
старый, покрытый морщинами и рубцами, удивленно смотрел на сарториала,
пальцы на рукоятке ножа почти разжались, и Педер успел мимолетно испытать
жалость, опуская ладонь на лоб Грашника, касаясь кончиками пальцев седых
волос. Грашник едва слышно охнул. Педер отошел. Лицо заключенного
расслабилось, стало задумчивым, даже мечтательным. Сейчас он переживал
заново самые счастливые минуты своей жизни. Восприятие реальности,
сознание того, что он присутствует на Ледлайде, покинуло его. Тихо
застонав, он опустился на пол.

Педер нашел в полу скрытый квадрат люка и поднял его. В тайнике под
люком хранились отмычки и электронные пропуска, подготовленные Грашником
ценой муравьиного кропотливого труда за все эти годы. Педер извлек их по
одному, быстро осматривая и помещая в разные карманы. Потом он отодвинул в
сторону часть стены на противоположной стороне камеры. Грубо соединенные
листы металла легко поддались, открывая отверстие между потолком нижнего
уровня и полом этого.

Грашник перестал дышать к тому моменту, когда Педер поманил за собой
Маста. Они отправились по маршруту, созданному несчастным пожизненным
узником: маршруту на поверхность.

Они ползли три часа, возясь с заедавшими все время отмычками
Грашника, и добрались до люка, который Грашник сделал в стене по
периметру. Рядом с импровизированной ячейкой хранился дыхательный аппарат.

- Одному придется пойти первым, потом вернуться, - сказал Маст.

Педер ответил не сразу. Он глубоко вздохнул, наполняя легкие, словно
проверял возможности своей дыхательной системы.

- Возможно, в этом нет необходимости, - пробормотал он. - В атмосфере
на Ледлайде есть немного кислорода. Недостаточно, конечно, чтобы
поддерживать жизнь, но, быть может, я справлюсь. Если ты не против, я буду
опираться на тебя, чтобы сохранить немного энергии. Кроме того, иногда я
попрошу тебя дать мне глоток кислорода из твоего баллона. Если я потеряю
сознание, ты донесешь меня до корабля.

- Но снаружи нельзя без аппарата... - возразил Маст.

- Делай, как я сказал.

- Сколько нам потребуется, чтобы добраться до корабля?

- Не знаю.

Мысленно решив, что Педер спятил, Маст облачился в ремни дыхательного
аппарата. Костюм Фрашонарда замедлил до минимума обмен веществ в организме
Педера. Они покинули ячейку через небольшой шлюз, устроенный Грашником.
Юная атмосфера Ледлайда была густой, липкой, пыльной, полной неприятных
вредных газов.

При свете фонарика, также предусмотрительно приготовленного
Грашником, они нашли туннель с низкой крышей, а затем и саму трещину, с
вбитыми в стенки металлическими скобами, по которым можно было
вскарабкаться наверх.

Не спеша, фут за футом, они начали карабкаться.

Сбросить наконец привычное тело и снова принять зародышевую форму -
чье сознание воспримет такую трансформацию спокойно, без срыва? Амара
отметила про себя эту мысль, заглядывая в иллюминатор камеры Алексея
Вереднеева. Это была обычная ежедневная проверка. Алексей, _б_е_з костюма,
бродил, оглушенный транквилизаторами, по камере. Медслужба "Каллана"
серьезно поработала над ним. Конечности были заменены новыми - старые
слишком атрофировались и уже не могли служить нормально. Были заменены
некоторые мышцы торса и шеи, остальные заставили работать в условиях
гравитации специальными протеиновыми инъекциями и курсом массажа.
Пищеварительная система Алексея никогда, наверное, не сможет переваривать
нормальную пищу, и поэтому врачи поговаривали о замене этого канала.

Но физические проблемы были ерундой в сравнении с психологическими.
Алексею не выдержать перерождения, если бы не прием, называемый
"нейтрализация аффекта". Этот прием, включавший специальный гипноз и целый
набор психоконтролирующих лекарств, лишал восприятие всякой эмоциональной
наполненности. Все что угодно, даже самое жуткое и травмирующее,
воспринималось с одинаково спокойным равнодушием. Предполагалось, что дозы
лекарств должны постепенно уменьшаться, но в реальности не удавалось
снизить дозу без того, чтобы он не соскользнул опять в "синдром ужаса",
как назвал это состояние Эстру.

Решив провести этот эксперимент, Амара действовала, побуждаемая
определенными мотивами, назвать которые можно было "научным любопытством".
Будет полезно, предположила она, изучить "ментальность заключения".
Возможно, это даст им намек на то, как можно декондиционировать и
кайанское отклонение. Но побуждало ее к действию и искреннее сочувствие
скафандроиду, навсегда отрезанному от сородичей, который даже не мог
самостоятельно передвигаться по кораблю в условиях тяготения. Или так она
себя убеждала. Она также решила, что им не удастся вступить в переговоры
со скафандроидом, пока тот не будет уменьшен в размерах до нормальной,
человеческой формы.

В углу камеры стояла модель костюма, который когда-то был вторым
телом Вереднеева. В моменты стресса ему разрешалось прятаться в этот
муляж. С вялостью глубокого старика, Алексей прислонился к стене, потом
направился к своему убежищу. Амара поспешила заговорить с ним через
наружный микрофон:

- Ты сегодня хорошо выглядишь, Алексей. Как ты себя чувствуешь.

Как она и предполагала, он задержался, остановив отступление в
спасительный муляж скафандра.

- Не хуже, чем можно было бы ожидать, Амара, - сказал он тускло, не
поворачивая к ней лица. Даже собственный голос звучал для него как чужой.

- Отлично, - коротко похвалила Амара. - Я хочу войти, чтобы мы могли
поговорить с глазу на глаз. Как ты посмотришь это?