Чтение 32–й страницы книги ~Чужестранец в чужой стране~

Генерального Секретаря. Это было нежелательно. Ставкой в начатой Джаблом
игре являлась жизнь Бена Кэкстона, поэтому рисковать было нельзя.

В конце концов терпение Харшоу иссякло.

- Молодой человек, если мое дело не в вашей компетенции, позовите к
телефону кого-нибудь более компетентного! Соедините меня с мистером
Берквистом!

Улыбка мгновенно испарилась с лица чиновника, и Харшоу злорадно
подумал, что, наконец, сумел уколоть эту лису. Он продолжал напирать:

- Не сидите, как пришитый! Вызовите по внутреннему телефону Джила
Берквиста и скажите ему, что на связи его ждет Джабл Харшоу.

Чиновник произнес деревянным голосом:

- Мистера Берквиста здесь нет.

- Значит найдите его. Если вы лично не знаете Джилберта Берквиста,
спросите вашего начальника, кто это такой и где его найти! Он личный
помощник Генерального Секретаря. Если вы работаете во Дворце, вы должны
были его видеть. Тридцать пять лет, шесть футов ростом, сто восемьдесят
фунтов весом, волосы светлые, на макушке редкие, все время улыбается, зубы
отличные. Если вы боитесь к нему обратиться, попросите вашего шефа.
Довольно грызть ногти, действуйте!

Молодой человек сказал:

- Не прерывайте связь. Я все узнаю.

- Хорошо, я жду.

Изображение чиновника исчезло, появилась нейтральная заставка.
Зазвучал голос:

- Пожалуйста, подождите. Время ожидания оплачивается нашей стороной.
Используйте паузу, чтобы расслабиться.

Послышалась спокойная музыка; Джабл откинулся на спинку стула и
огляделся. Энн читала, сидя вне поля зрения видеотелефона. Человек с
Марса, также не попадающий в обзор камеры, смотрел по стереовидению
новости, используя наушники, чтобы не мешать разговору.

Джабл подумал, что пора вернуть этот мерзкий ящик в подвал.

- Что слушаешь, сынок? - спросил Джабл, потянулся к стереовизору и
включил звук.

- Не знаю, - ответил Майк.

Опасения Джабла подтвердились: Майк смотрел фостеритскую программу.
Пастырь читал церковные новости:

- ...молодежная команда "Вера-в-Действии" вам продемонстрирует...
Приходите, посмотрите, как от их соперников полетят пух и перья! Тренер
команды, брат Хорнсби, просил передать вам, что нужно взять с собой только
шлемы, перчатки и трости. В этот раз охоты на грешников не будет. Но на
случай чрезмерного рвения с вашей стороны на посту будет команда "Юный
Херувим" с аптечками первой помощи. - Пастырь сделал паузу и широко
улыбнулся. - А теперь дети мои, чудесная новость! Послание ангела Рамзая к
брату Артуру Ренвику и его доброй жене Доротее. Ваша молитва услышана: вы
будете призваны на небеса в четверг на рассвете! Арт, встань, Дотти,
встань. Поклонитесь!

Камера переместилась на конгрегацию, особо выделив брата и сестру
Ренвик. Раздались бурные аплодисменты и крики "Аллилуйя!". Брат Ренвик
ответил на них боксерским приветствием, а сестра Ренвик улыбнулась,
покраснела и прослезилась.

Камера вернулась к пастырю, призывавшему публику к тишине. Все
замолчали. Пастырь продолжал:

- Церемония "Bon Voyage" [Bon Voyage - счастливого пути (франц.)]
начнется в полночь; двери в это время должны быть закрыты. Поэтому
приходите пораньше, и пусть эта церемония будет самым счастливым
праздником в нашей жизни! Мы гордимся Артом и Дотти. Похоронная церемония
состоится через полчаса после восхода солнца. Вслед за этим - завтрак для
тех, кому рано на работу.

Тут пастырь напустил на себя суровый вид, и камера поехала на него,
так что лицо фостерита заняло весь экран.

- После прошлой церемонии "Bon Voyage" в одной из комнат Счастья была
найдена пустая бутылка из-под зелья, приготовляемого грешниками. Это дело
прошлое; брат, совершивший ошибку, покаялся и понес наказание, отказавшись
от обычной денежной скидки. Я уверен, что он больше не собьется с пути.
Обращаюсь ко всем остальным: дети мои, подумайте, стоит ли рисковать
вечным счастьем ради мизерного мирского удовольствия? Добивайтесь
священной печати одобрения, с которой вам улыбнется епископ Дигби. Не
позволяйте грешникам осквернять ваши помыслы. Брат Арт, мне неловко
говорить об этом сейчас...

- Ничего, пастырь, говорите.

- ...в такой счастливый день. Но мы не должны забывать...

Харшоу выключил стереовизор.

- Майк, это тебе не нужно.

- Не нужно?

- М-м-м... ("Рано или поздно парню придется с чем-то подобным
столкнуться".) Ладно, смотри. Потом обязательно обсудим.

- Хорошо, Джабл.

Харшоу собирался напомнить Майку, что не следует буквально понимать
услышанное, но тут музыка по фону прекратилась, на экране появилось
изображение человека лет сорока, которого Харшоу определил как
полицейского.

- Вы не Берквист, - задиристо заявил Джабл.

- Зачем вам нужен Джилберт Берквист?

Джабл подчеркнуто терпеливо ответил:

- Я хочу с ним поговорить. Послушайте, любезный, вы государственный
служащий?

Тот поколебался:

- Да. Вы должны...

- Я ничего не должен! Я - гражданин Федерации, я плачу налоги,
которые идут вам на зарплату. Все утро я пытаюсь позвонить нужному
человеку, а меня водят за нос разные попугаи, живущие за счет моих
налогов. А теперь еще вы! Назовите мне ваше имя, должность и табельный
номер. И соедините меня с мистером Берквистом.

- Вы не ответили на мой вопрос.

- Вот еще! Я не обязан вам отвечать, я - частное лицо. А вы - нет;
вопрос же, который я вам задал, любое частное лицо имеет право задать
любому государственному служащему. Вспомните дело О'Келли против штата
Калифорния, 1972 год. Я требую, чтобы вы назвали себя: имя, должность,
номер в табеле.

Человек ответил без выражения:

- Вы - доктор Джабл Харшоу, звоните из...

- Боже! Вы так долго это выясняли? Это идиотизм. Мой адрес есть в
любой библиотеке, в любой почтовой конторе. Меня все знают. Все, кто умеет
читать. Вы что, читать не умеете?

- Доктор Харшоу, я - офицер полиции. Мне требуется ваша помощь.
Скажите, зачем...

- Как вам не стыдно, сэр! Я юрист! Полиция имеет право приглашать
частное лицо к сотрудничеству только при исключительных обстоятельствах.
Например, во время преследования преступника. И даже в этом случае
полицейский должен предъявить удостоверение личности. Разве мы с вами
преследуем преступника? А как вы собираетесь показывать удостоверение?
Прыгнете ко мне через экран? Далее, гражданина можно привлечь к
сотрудничеству с полицией в разумных пределах в ходе расследования...

- Мы ведем расследование.

- Опять-таки, сэр, вы должны сначала представиться, сообщить о ваших
намерениях, а если я того потребую, процитировать кодекс и доказать мне,
что необходимость привлечения меня к сотрудничеству действительно
существует. Вы ничего этого не сделали. Я хочу говорить с мистером
Берквистом.

У полицейского заиграли на скулах желваки, но он ответил:

- Я - капитан Хейнрик из Бюро Особой Службы. Доказательством этому
служит то, что я с вами говорю. Тем не менее... - Он вынул из кармана
документ, раскрыл его и ткнул в глаз видеотелефона.

Харшоу скользнул по документу взглядом.

- Очень хорошо, капитан, - прорычал он. - Теперь будьте любезны
объяснить мне, почему вы не даете мне поговорить с мистером Берквистом?

- Мистера Берквиста нет.

- Почему вы не сказали об этом сразу? Соедините меня с кем-нибудь,
равным ему по рангу. Я имею в виду с кем-нибудь, кто, как и Берквист,
имеет прямой контакт с Генеральным Секретарем. Мне не нужны младшие
помощники, которые даже высморкаться без разрешения свыше не смеют. Если
нет Джила, соедините меня с другим серьезным человеком.

- Но вы же хотели поговорить с Генеральным Секретарем?

- Именно!

- Отлично. Вы можете объяснить, какое у вас дело к Генеральному
Секретарю?

- Но могу и не объяснять. Вы что, конфиденциальный секретарь
Генерального Секретаря? Вам позволено знать его секреты?

- Это к делу не относится.

- Как раз относится. Как офицер полиции, вы должны знать это лучше
меня. Я объясню суть дела человеку, у которого не будет никаких
записывающих устройств и с условием, что мне дадут возможность
переговорить с Генеральным Секретарем. Вы уверены, что нельзя позвать
мистера Берквиста?

- Абсолютно.

- Должны же быть равные ему по рангу!

- Если ваше дело так секретно, зачем вы звоните по телефону?

- Мой добрый капитан, если вы проследили мой звонок, то вы должны
знать, что по моему телефону можно вести сверхсекретные разговоры.

Офицер Особой Службы пропустил последнее замечание мимо ушей.