Чтение 32–й страницы книги ~Святой Камбер~

Риса, снова вдувавшего жизнь в его легкие. Сердце забилось сильнее, подгоняя
кислород к истощенному мозгу, но такой ритм не мог быть задан надолго. Рис
понимал это, и в следующий момент Йорам занял его место, чтобы Целитель
полностью сосредоточился на замедлении биения сердца.

Камбер чувствовал на себе чей-то взгляд, но открыть глаза и оглядеться
было для него непосильной задачей.

Потом он различил внутри себя присутствие Эвайн. Она по-прежнему стояла
у входа в молельню, положив руки на косяк. Его дочь обращается к мозгу
кого-то в этой комнате, и это он почему-то чувствовал очень определенно. А
потом раздался молодой голос, он был явно знаком, но его владельца вспомнить
не удалось.

-- О, Господи, если бы Камбер был здесь!-- кричал этот голос.-- О,
Господи, Камбер мог бы спасти настоятеля!

Едва живой, Камбер не стал вдумываться в смысл этих слов. Он так
никогда и не поймет всего дальнейшего. Уловив поддержку Эвайн, он изо всех
сил заставлял тело вернуться к жизни, приказывая себе дышать раз, другой,
третий. Йорама обрадовали благотворные перемены, происходившие прямо на
глазах, но вскоре до него дошла суть изменений, а радость сменилась
паническим ужасом.

На лице отца прежняя маска Алистера таяла, уступая место чертам
Камбера.

Рис увидел это одновременно с Йорамом, но не позволил испугу взять верх
над хладнокровием Целителя. У него оставался единственный шанс на то, что
удастся устранить причиненный вред и вернуть Камбера к нормальной жизни. Он
закрыл глаза и взмолился об удаче.

Когда перемены в лице Камбера сделались очевидны, Синил стал еще
бледнее, почти не чувствуя железной хватки Дуалта, в страхе глядевшего на
то, что наделал он своими воплями.

Все это длилось лишь несколько секунд, но и того было вполне довольно.
Достаточно для Риса, чтобы провести исцеление, и для Камбера, чтобы обрести
контроль над собой, более чем достаточно для Дуалта, уверившегося до конца
дней своих, что лицезрел чудо, и для Синила, решившего, что помешался.

Очень скоро на лицо вернулись знакомые черты Алистера Каллена, и он
задышал медленно и ровно. Стоявший позади всех маленький монах уронил руки и
в изнеможении упал на колени.

Когда память Алистера Каллена воссоединилась с его собственными
воспоминаниями, Камберу явилось последнее видение: сложив руки на груди,
Алистер стоит у окна своего кабинета в михайлинской крепости и смотрит, как
угасает день. За спиной кто-то еще, которого хочется чувствовать рядом
всегда, и его рука теперь по-дружески лежит на плече главы Ордена.

Это был Джебедия. Погружаясь в целительный сон, Камбер знал, что даже
внешность Алистера Каллена не поможет ему сблизиться с Джебедия так, как
сроднились между собой эти люди.

Когда Камбер заснул, Рис шумно и прерывисто вздохнул, опустился на
колени и от усталости оперся руками о пол. Йорам отпрянул от отца, спрятал
лицо в ладонях и скорчился на полу, заливаясь слезами.

В воцарившейся тишине Синил громко глотнул, перевел взгляд с Целителя
на священника, а потом, словно спохватившись, на бледного как полотно
Дуалта.

-- Все...-- Ему снова пришлось сглотнуть слюну.-- Все остальные тоже
видели то, что показалось мне?

-- Да будет благословенно имя Господне!-- прошептал Дуалта. Он
перекрестился и набожно сложил руки.-- Он послал Камбера помочь нам! Господь
послал Камбера, чтобы спасти слугу Своего Алистера!

Рис заметил, что после сделанного Дуалта заключения плечи Йорама
перестали подрагивать, но больше всего его интересовала реакция Синила.
Неуверенно взглянув на короля, он увидел, что лицо его окаменело в борьбе
человека веры, готового принять чудо, с другим-- практического склада и даже
циничным.

Уклоняясь от ответа на щекотливый вопрос, Рис склонился к спящему и
коснулся его лба -- о состоянии Камбера в самом деле не следовало забывать.
Ссылка на вмешательство свыше неудачна, но даже такое толкование все же
лучше, чем истина. Уж лучше солгать в малом и не путаться потом в
нагромождениях новой лжи. Никак нельзя, чтобы Синилу пришло в голову, будто
он видел в кресле перед собой настоящего живого Камбера.

-- Кажется, теперь он вне опасности,-- удалось выдавить Рису.-- Не могу
объяснить происшедшего. Вы все лучше меня понимаете в этом. Но знаю точно--
он выдержал жестокую битву внутри самого себя, и некий источник наполнил его
силами для победы.

-- От Камбера?-- шепнул Синил.

Рис пригладил серо-золотистые волосы на лбу спящего и пожал плечами.

-- Может быть. Не мне давать ответ на этот вопрос.

Последние слова Риса были чистой правдой. Король выпрямился и,
отвернувшись, провел рукой по глазам, словно убеждаясь, что чувства не
обманули его. Слишком поздно Рис обратил внимание на Эвайн, она по-прежнему
оставалась в комнате. Синил не мог не заметить ее и наверняка станет
спрашивать о случившемся.

Он поспешно взглянул на Йорама, но священник оставался недвижим возле
спящего Камбера, лицо скрывалось в ладонях. Лица Эвайн тоже было не
разглядеть, так низко она опустила голову под надвинутым капюшоном.

Синил застыл, только что заметив присутствие в комнате еще одной
персоны, и стоял так несколько секунд, плотно прижав руки к бокам. Рис
затаил дыхание, когда Синил приближался к Эвайн,-- даже не прибегая к помощи
своих деринийских способностей, он знал о мыслях короля.

-- Рис, кто этот монах?-- Синил остановился и кивнул на согбенную
фигуру.

Рис отвечал со всей мыслимой немощью, надеясь, что сострадание
перевесит королевскую настойчивость.

-- Йорам говорил, что его зовут брат Джон. Он пришел сюда по какому-то
дисциплинарному вопросу. Алистер желал видеть его.

-- Он находился здесь все время?-- допытывался Синил.

-- Думаю, да. Откровенно говоря, я и забыл о нем. Рис молился, чтобы
Синил оставил этот разговор, хотя знал, что это несбыточная надежда.

Синил снова повернулся к "брату Джону" и в раздумье посмотрел под ноги.

-- Брат Джон, вы видели, что случилось?

Плечи Эвайн чуть заметно напряглись. Она колебалась всего мгновение,
потом склонилась еще ниже и поглубже упрятала руки в рукава.

-- Я всего лишь невежественный монах, если вашей милости угодно,--
пробормотала она глухим голосом.-- Я не обучался...

-- Этому не нужно обучаться,-- фыркнул Синил и забегал из стороны в
сторону.-- Скажи только, что ты видел. И смотри на меня, когда я говорю с
тобой!

¶ГЛАВА 12§

Для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных. Для всех я
сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых.

Первое послание к Коринфянам 9:22

Король стоял, повернувшись спиной к Рису, и не мог видеть ужаса
Целителя, который вызвали его слова. Незамеченным осталось и резкое движение
Йорама, вскинувшего голову и едва не вскочившего на ноги. Дуалта тоже с
любопытством воззрился на монаха и не заметил панику двух дери ни.

Богу было угодно, чтобы Синил не увидел и того, как они оторопели,
когда "брат Джон" поднял нежное лицо, обрамленное юношеской бородкой, и
глубокими черными (а вовсе не голубыми) глазами взглянул на короля. Похоже,
тот менее всего ожидал встретить ясный и смиренный монашеский взгляд. Через
мгновение глаза юного клирика скрылись под пушистыми черными ресницами, губы
(много тоньше чем у Эвайн) шевельнулись, и зазвучал голос, совершенно не
знакомый Рису и Йораму.

-- Если вашей милости угодно, мне показалось, что... перед нами был...
кто-то другой...

Голос неуверенно затих, и Синил наклонился ближе к Эвайн, сжимая ее
плечи и сверкая глазами.

-- Кто-то другой! Продолжайте же! Кто это был?

-- Это... был он, сир. Его тень прошла по лицу настоятеля.

-- Имя,-- хрипел Синил.-- Назови мне имя!

Руки монаха завозились под синей тканью рясы, черные глаза украдкой
взглянули на короля.

-- Мне... мне почудилось, что это был лорд Камбер, сир. Он умер, но я
видел его. Раньше я слышал, что избранные люди могут возвратиться, чтобы
помочь достойнейшим, но... п-пожалуйста, сир, вы причиняете мне боль!

Синил выпустил руку монаха, усиленно моргая остекленевшими глазами.
Душевное напряжение слетело с него, будто лопнула внутри туго натянутая
струна, и король забормотал извинения. Монах опустил голову и ничего не
ответил. С минуту Синил разглядывал собственную руку, возвращаясь к
реальности, потом медленно повернулся к Рису и Йораму.

-- Я должен... уйти и подумать обо всем этом,-- сбивчиво проговорил он,
больше не поднимая глаз.-- Этого не может быть, и все же...

Король все еще не мог оправиться от потрясения.

-- Передайте, пожалуйста, отцу Каллену, что я поговорю с ним позднее,
когда он окрепнет,-- продолжал он резко.-- И мне хотелось бы, чтобы все
молчали о том, что здесь случилось, до тех пор, пока не осмыслим все
хорошенько. Если бы только...

Сокрушенно махнув рукой, он развернулся и вышел. Дверь хлопнула, и у
всех отлегло от сердца.

Дуалта опустился на колени и посмотрел на руки, белые и обескровленные
от слишком долгого и слишком сильного напряжения мышц, потом перевел
боязливый взгляд на Риса и Йорама.

-- Отец Йорам, я не понимаю.

-- Знаю, Дуалта,-- прошептал Йорам, уставясь на собственные руки.