подумал, когда тебя сначала увидел, что ты подослан, чтобы ее отобрать.
Питание регулярное, буфет, бисквиты, иногда даже компот бывает с
ренклодами. Ну, что ты так смотришь? Думаешь, что когда говорю "компот",
это означает заседание Штаба над инструкцией? Нет, компот - это компот, и
точка - по крайней мере у меня. Никакой я никем не подосланный, и
вообще... Я тут выспался, побрился, обед из-за тебя пропустил, а сейчас
пойду себе. А ты сам смотри. Я тебе все рассказал, как ты хотел, но ты же
мне не веришь, ни на грош не веришь. Ну, разве я не прав? Тогда зачем мне
кишки надрывать, объяснять тебе все насчет квадрупляции? Чтобы ты себе из
всего этого новый ребус сложил?
что-нибудь для шпионства, покажи! Надоело мне все. Что для тех, что для
этих - зачем? Ну, что? Для кого? Законченный тип, симпляк, индивидуальник,
отзвучавшая песня. Что я, луковица, что ли? Теперь уже шестикратные,
кажется, встречаются. Когда у тебя пройдет немного эта подозрительность,
можешь снова заглянуть сюда. Завтра после обеда я буду. Ну?
тебя ждет духовное падение. Потом следующие фокусы-покусы. А если меня не
будет, подожди. Я приду обязательно. Будешь?
щелчок второго замка, а затем наступила тишина, в которой я остался,
словно горшок под крышкой, чтобы дойти.
земли, мишенью ударов, центром, сосредоточившим на себе все усилия Здания
- на самом деле я был просто никем, стереотипной версией, каким-то там по
счету повторением, оббивал те же самые пороги, что и мои предшественники,
как граммофонная игла, превращая заигранную дорожку в чувство и голос. Мои
мелодраматические реакции, порывы, внезапные решения, отступления, то, что
для меня было каждый раз неожиданностью, внутренним вдохновением,
очередным откровением - все, в том числе и данное мое рассуждение, было
лишь параграфом инструкции, не моей, не для меня лично составленной,
просто инструкции, многократно испробованной в действии. В таком случае,
если не испытание, не миссия, не хаос, то что мне оставалось? Ванная?
Коридоры? Хождение от двери к двери?
инструкции, появился здесь в определенный момент, как нота в партитуре,
когда наступил его черед. Хорошо прозвучал, на совесть сыграл старого
пройдоху!
фарфоровый изгиб, и даже слегка извивался. "Чудовищно! - повторял я про
себя. - Квадруплеты, триплеты... Что он имел в виду? Может, это ничего не
значило? Маневр для отвлечения внимание? Но зачем? Подстановки,
подтасовки, секретные документы, кустики в ушах..." В голове у меня от
всего этого была полная мешанина, да вдобавок еще кольраби, на которую он
жаловался после пробуждения... Уговаривал блюсти режим! Бисквиты, даже
компот бывает в буфете, великий Боже!.. Может, это все сумасшествие, и он
в том числе, и речь тогда на самом деле идет только об обычном порядке?
Когда сумасшедшие все, то никто не сумасшедший. Но зачем?
унитаза. Они мне уже не понадобятся. Выловят, исследуют ребята из
Отдела... Я осмотрелся.
хотел спровоцировать? О, я уже понял! Замечательно! Так и сделаем! Только
смелее!
громче, проходил мимо офицеров, искусственно улыбаясь, вошел в лифт.
кабинет.
и вытряхивать их содержимое на пол, на кресла. Бумаги шелестящим облаком
летали вокруг меня. Я услышал скрип открываемой двери и посмотрел в лицо
Эрмсу, в его расширившиеся голубые глаза.
секретных документов. Я душил его, он душил меня. Я пинал его, кусал, но
продолжалось все это не долго. Затопали чьи-то шаги, кто-то потянул меня
за воротник, кто-то обливал холодным чаем из высоко поднятого стакана.
Бледный, трясущийся Эрмс в помятом мундире собирал с пола бумаги, другие
помогали ему, а я, выплевывая нитки сукна, выгрызенные из его эполет,
хрипло орал со стула, к которому меня прижимали руки стоящих сзади:
шпионить, подстрекал, предавал! Признаюсь! Расстреливайте меня,
четвертуйте, убейте!
один из них не обращал на мои вопли ни малейшего внимания. Напрасно я драл
глотку, истошно вопил вплоть до того, что "дал петуха". Наконец,
совершенно охрипнув, истощив все свои силы, чувствуя себя совершенно
разбитым, я в бессилии успокоился на стуле, лишь немо хватая ртом воздух,
словно рыба, выброшенная из воды. Сбоку ко мне подошел кто-то в длинном
белом халате, кто-то засучил мне рукав пиджака. Я увидел напоминающее луну
лицо за очками и почувствовал укол возле локтя. Горячая струйка полилась в
мою вену.
смысле, что стал великаном, нет, тело мое не увеличилось, расширилось лишь
мое сознание, стало пространством, равным тому, которое меня окружало, а
может, даже превосходившим его. Я был не в силах пошевелить и пальцем, но
громада моей внутренней шири царствовала над мириадами этажей белого
лабиринта. Спрятавшийся в теплый уголочек своего естества, затерянный
среди этого колоссального сооружения, я с безмерной снисходительностью
вспоминал о своих недавних заботах.
стал прежним. Я почувствовал, что лежу на твердом и не очень удобном ложе.
Пошевелил пальцами. Они липли один к другому. Я вспомнил чай, которым меня
поливали. Должно быть, он был сладким. Я приподнял голову, она оказалась
на удивление легкой и держалась на шее словно небрежно прицепленная,
коснулся лба, лица, наконец, ощутив, что кровь опасно отливает от мозга,
сел, опираясь о холодную, выложенную плиткой стену.
довольно высоком, в длинной и узкой комнате с белыми лакированными
стульями и ширмой в углу.
дивана стоял стеклянный передвижной столик с лекарствами и шприцем, на
вешалке белели полотняные халаты и передники, рядом с ними в маленьком
шкафчике поблескивали хирургические инструменты. "Кабинет врача", -
подумал я.
они не поместили меня в заключение, а только лечат?
озадачен, например, тем, что на столике видел лишь десять склянок, в то
время как их должно было быть девятнадцать, хотя сам же понимал, что это
бессмыслица.
головы, блеснул свет, отраженный в стеклах очков.
стеной и письменным столом.
У него были черные, умные, блестящие глаза, роговые очки, ямочка на
подбородке и нос как оттопыренная пуговица. В вырезе белого халата я
увидел красный, в зеленый горошек галстук, а заглянув глубже, когда он
приблизился, заметил краешек форменной одежды.
дивану маленький табурет, сел, нашел пульс на моей руке, какое-то время
считал его, потом посмотрел мне в глаза.
кармана его халата.
Вы, вероятно, помните все?
Трубников Александр
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Свержин Владимир
Якубенко Николай
Шилова Юлия