коснулся виска.
Так, так... А где стоят ваши?
красавицу Банталу.
стоял над ней, всматриваясь в утомленное, покрытое дорожной пылью лицо --
видно, она гнала изо всех сил, не щадя коня. Она казалась исхудавшей и
утомленной, под глазами залегли темные круги, губы как будто высохли и
истончились. И все же это была Гралия! Его супруга в мире сем, его королева,
самая милая и желанная из всех амазонок Меотиды!
начал снимать оружие -- осторожно, стараясь не зазвенеть металлом. Стащив
через голову перевязь, он положил свой меч рядом с мечом девушки. Клинок и
эфес его оружия оставались прежними, но рукоятка была заменена теперь ею
служил чеканный золотой стержень, изукрашенный рубинами, навершие которого
венчала голова пантеры. Зубы ее были грозно оскалены, но сейчас, когда его
меч лег около меча Гралии клинок к клинку, рукоять к рукояти -- казалось,
что бронзовый жеребец и золотой хищник дружелюбно улыбаются друг другу.
возлежавшие на зеленом ковре словно в супружеской постели. Клинок Гралии был
в простых потертых кожаных ножнах, его собственный в куда более богатом
облачении. Золотые чеканные накладки, блеск самоцветов, шитая серебром
перевязь... Как и золотая рукоять, эти драгоценные ножны были даром Тагора,
признанием его заслуг... Сталь, однако, оставалась меотской.
головкой коня. Оглянувшись на спящую девушку, он плавно потянул клинок на
себя, разглядывая голубоватое лезвие, дюйм за дюймом выскальзывающее из
своего кожаного укрытия. Кровь... Острие на ширину двух ладоней оказалось
покрытым засохшей кровью, и Блейд зримо представил себе, как и куда был
нанесен удар. Колющий выпад прямо в сердце -- смертельный, неотвратимый...
амазонку. Она была босая, без доспеха, в одной полотняной подкольчужной
тунике, совершенно целой и нигде не окровавленной. Колени, правда, покрывали
царапины -- видно, гнала через заросли или задела о камень на горной дороге.
Но ран не было. Не было и синяков, которые остаются на коже после сильного
удара копьем или мечом по доспеху.
занавеси, выглянул из шатра и вполголоса приказал дежурившей снаружи
девушке:
блондинкой, как и остальные сорок семь, которых прислала Бантала.
другом? Она кивнула, чуть побледнев от волнения. -- А ты знаешь, что Дасмон
и его свора сделают с тобой во имя Сата-Прародителя? Снова робкий кивок. --
Так вот, чтобы этого не случилось, вам нужна царица. Своя! Ваша сестра и моя
избранница!
подруг, -- мы думали, что ты сам поведешь нас.
сделает это не хуже меня. Помолчав, он закончил: -- Запомни, детка, и скажи
всем -- у вас теперь есть царица. Милостивая и справедливая Гралия, твердая,
как дерево грал, из которого сделаны древки ваших копий. Она защитит вас! И
она носит в чреве мое дитя...
провожая взглядом гибкую фигурку: можно было дать голову на отсечение, что к
утру о новостях будет знать весь лагерь. Заслышав шорох за спиной, он
повернул голову. Гралия приподнялась на локте и тянула к нему руки.
слезы, неудержимым потоком катившиеся по бледным щекам. Его царица,
милостивая, справедливая и твердая, как дерево грал, рыдала навзрыд.
Постепенно она успокоилась в надежном кольце его рук, и Блейд разобрал
невнятный шепот:
Я упрашивала ее... ради нашей дружбы... я умоляла... но она была как
каменная! Во имя Сата-Прародителя и великого Дасмона -- вот что она мне
ответила! Приказ царя должен быть доставлен! Самозванец -- обезглавлен! И
тогда я взялась за меч...
в голову спросить, где происходил поединок -- прямо на пирсе, в гостинице
или по дороге на юг, и как победительница ухитрилась уйти, поразив
посланницу меотского царя в сердце. Сейчас он мог думать лишь об одном --
его Гралия, его малышка, была на волосок от смерти!
осветилось улыбкой.
достаточный срок... И я билась не только за нас с тобой -- за нашего сына
тоже! Я была быстрее. Я вспомнила все, чему ты меня учил...
Глава 14
песка, за ней рокотали и плескались волны, с шуршанием накатывались на берег
и, отхлынув обратно, уносили с собой изломанные части колесниц, треснувшие
древки копий, стрелы без наконечников, клочки ткани, обрывки кожи. Еще вчера
тут бушевал бой: всадницы Меотиды и колесничие Райны, прижав к воде эндаскую
пехоту, мчались в атаку под протяжную песнь боевых горнов, а за ними тяжкой
поступью шли имперские копьеносцы, чтобы довершить резню. Сегодня мертвые
тела были уже убраны, оружие и все металлические обломки, представлявшие
хоть какую-то ценность, сложены аккуратными кучками, и теперь море наводило
окончательный порядок на берегу, вылизывая песок бесконечной чередой
сине-зеленых валов.
Айдин-Тара, капитулировавшего без сопротивления после разгрома последних
эндаских войск. Над городскими башнями и на шпилях цитадели развевались
крохотные флаги и, хотя расстояние не позволяло различить ни цвет, ни
рисунок, Блейд знал, что там трепещут по ветру пунцовые знамена Райны с
головой разъяренной пантеры и зеленые стяги Меотиды -- его Меотиды! -- на
которых вздыбился в боевом задоре вороной жеребец.
толпились женщины, много женщин -- пышнокудрая Гралия, темноволосая Харамма,
огненно-рыжая Пэя, белокурая Бантала, Кария с золотыми волосами и еще другие
и другие -- водительницы тысяч и сотен его войска. Словно сговорившись, они
не одели ни шлемов, ни доспехов; ветер играл их волосами и легкой тканью
коротких ярких туник, и лишь свисавшие с перевязей мечи застыли в строгой и
внушительной неподвижности.
гребня которого прыгал куда-то ввысь и вперед черненый жеребец, зеленый
плащ, вышитый золотой нитью; доспех из золоченой кожи с накладными
пластинами чистого золота, высокие сапоги со звездочками шпор, массивная
цепь на шее жемчуг, рубины и золото, опять тяжкое сверкающее золото, запасы
которого в Райне и Эндасе казались неисчерпаемыми.
впереди сотни нимф, дриад и наяд; растянувшись полумесяцем за его спиной,
они служили как бы фоном своему повелителю, своему вождю, который день за
днем, декада за декадой вел их к победам. Да, это был прочный арьергард,
надежный и многочисленный, но он казался каплей в море перед затопившим
прибрежную равнину войском.
охочие до приключений молодые райниты, желавшие испытать судьбу и найти себе
красавицу-подругу по другую сторону Пенного моря. Все в полним вооружении, в
доспехах, в кольчугах, в броне и в зеленых плащах, радостный весенний цвет
которых словно был символом возрождения древней Меотиды. Армия! Его армия!
ему штурмовать крепости, устанавливать новые законы, творить историю...
Последние дни голова у него болела все чаще, а это значило, что время
меотской одиссеи истекает. Потому-то, с согласия милостивого Тагора, он и
назначил воинский сход на другой же день после битвы. Он не мог оставить тут
незаконченных дел, не мог покинуть своих женщин, не завершив то, что
следовало завершить.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Беляев Александр
Афанасьев Роман
Соломатина Татьяна
Распопов Дмитрий