понравилось лежать между жаром первого и влажным теплом второго; порывы
ледяного ветра снаружи казались ему приятной приправой. Полузакрытыми
глазами он следил за игрой теней на стенах пещеры. Сидевший между ним и
костром Фафхрд выглядел весьма надежно - большой, бдительный страж. Уже
засыпая. Мышелов порадовался, что отдал Фафхрду алмаз - голове было
гораздо мягче.
секунду Мышелов испугался - ему почудилось, что в пещеру проник кто-то
чужой, возможно, усыпив приятеля тихими завораживающими словами. Но тут же
сообразив, что таким же голосом Фафхрд разговаривал прошлой ночью, он
увидел, что Северянин сидит, уставившись в алмазный глаз, словно созерцая
бесконечные видения, и медленно покачивает камень в руках. Движущиеся
отблески от алмаза совпадали с мерцающим сиянием, что Мышелову определенно
не понравилось.
его сморщенной скалистой кожей, еще вытекает, горячая и свежая, из ран в
горах Невона. Но чтобы принять человеческое обличье, этой земле нужна
кровь героев.
как будто ничего не чувствуя, - стерегут его горные раны, ждут и молятся о
приходе великого дня воплощения, когда Невон снова проснется, на этот раз
в человеческом обличье, и стряхнет с себя паразитов, которые носят
название людей.
объявил, что ни на миг не смыкал глаз, а Мышелову приснился кошмар. Он
лишь смеялся на все возражения Мышелова и стоял на своем как скала. Алмаз
он тоже не отдал, а, засунув его поглубже к себе в мешок, дважды зевнул во
весь рот и уснул под увещевания друга.
казалось таким надежным, как раньше: ему везде чудилась опасность, он то
заглядывал в кипящую яму, то вглядывался в темноту ночи, время от времени
живо представляя себе, что сваренному жрецу каким-то образом удалось
выбраться наружу. А между тем более трезвая часть его ума была занята
пугающе правдоподобной теорией относительно того, что внутренние
расплавленные слои Невона и впрямь завидуют людям и что зеленый холм - это
одно из мест, где они стремятся выбраться из своей каменной одежды и
превратиться во всемогущего человекоподобного великана, сделанного из
ожившего камня. А черные клешские жрецы - это невонопоклонники, жаждущие
уничтожить весь род людской. Алмазный же глаз - это вовсе не ценная, но
безопасная добыча, а живое существо, пытающееся охмурить Фафхрда своим
блеском и сулящее ему какую-то страшную участь.
попробовал даже разрезать дно его мешка. Однако несмотря на то, что
Мышелов славился как самый ловкий карманник Ланкмара - если даже он и
потерял былую сноровку, то совсем чуть-чуть, - Фафхрд всякий раз еще
крепче прижимал мешок к себе, что-то брюзжал сквозь сон и решительно
отталкивал ловкую руку Мышелова. Мышелов подумывал даже отобрать камень
силой, но отказался от этой затеи, инстинктивно придя к заключению, что
лишь разбудит невероятное упрямство Северянина. К тому же, у него были
недобрые предчувствия относительно состояния, в коем пробудится его друг.
чудовищным зевком и рыком - столь естественным, что Мышелов как обычно
поморщился. И вообще, Фафхрд вел себя так радостно и простодушно, что
страхи Мышелова рассеялись или по крайней мере отошли на второй план.
Позавтракав холодным мясом, друзья аккуратно завернули и сложили в мешки
жарившиеся всю ночь голяшки и лопатки подстреленного зверя.
камнем, а Фафхрд прикрывал его, держа свой лук наготове. Выглянув
несколько раз из-за камня. Мышелов проверил, нет ли засады на склоне над
пещерой. После этого, зарядив пращу, он дал возможность и Северянину
перебраться к нему. Убедившись, что, по крайней мере, поблизости никто не
затаился, Фафхрд пружинистым шагом двинулся в путь. Мышелов проворно шел
следом, однако через какое-то время его стали одолевать сомнения: ему
начало казаться, что Северянин сильно забирает влево. Впрочем, полной
уверенности в этом не было: солнце еще не встало, небо было покрыто
длинными клочьями пурпурных и желтоватых облаков, а откуда они вчера
пришли. Мышелов точно сказать не мог, поскольку когда приходишь на
какое-то место, оно выглядит совсем не так, как когда с него уходишь.
ответил крайне уверенно и добродушно:
улочки Ланкмара или тропки Великой Соленой Топи.
бесконечно этому радовался, так как очень любил тепло.
заснеженный холм, и тут брови Мышелова удивленно поползли вверх, когда он
увидел расстилающийся внизу пейзаж - зеркально-гладкий зеленый ледяной
склон. Вершина холма справа от них была вся иззубрена, словно гребень
громадной волны. Слева склон резко уходил вниз и терялся в каком-то
белесом тумане, а если смотреть прямо, ему просто не было видно конца.
застывшее по приказу могучего чародея, и вызывала головокружение. Мышелов
был уверен, что в ясную ночь в ней отражаются звезды.
пересечь этот громадный ледяной скат. Своим острым взором Северянин
разглядел, что прямо под ними есть более пологий участок, после которого
вновь начинается крутизна. Заверив, что спуститься по этой пологой ленте
ничего не стоит, Фафхрд зашагал вперед, не дожидаясь ответа.
ступая сперва с величайшей осторожностью и непрестанно бросая тревожные
взгляды на расстилающийся перед ним обширный склон. Вот бы ему сейчас
подбитые бронзовыми гвоздями башмаки, пусть даже стоптанные, как у
Фафхрда, или какие-нибудь шипы, чтобы не было так скользко идти! Однако
мало-помалу Мышелов стал чувствовать себя увереннее и делал все более
длинные и быстрые, хотя и осторожные шаги, так что вскоре нагнал Фафхрда.
полета стрелы. Мышелов вдруг краем правого глаза заметил какое-то легкое
движение и обернулся.
быстро и бесшумно скользили в ряд три оставшихся в живых жреца. Ноги они
ставили, как опытные лыжники, и, похоже, действительно шли на чем-то вроде
лыж. Двое держали в руках копья, сделанные из метательных ножей, которые
были вставлены в длинные трубки для отравленных стрел, а у шедшего
посредине вместо копья была острая сосулька футов восемь длиной.
человека, который уже успел проткнуть тебя самого копьем? К тому же,
скользкий склон - вовсе не место для изысканного позиционного
маневрирования. Уверенный, что Фафхрд поступит точно так же и не говоря
ему ни слова. Мышелов заскользил вниз по грозному, сворачивающему влево
склону.
головокружительной скорости. Лед тихо шуршал под его подошвами, недвижный
воздух превратился в ветер, который трепал его одежду и морозил щеки.
уже успели разогнаться. Мышелов надеялся, что на пологом участке им
придется туго, однако все трое величественно, несмотря на свой невысокий
рост, взмыли с него в воздух и четко приземлились всего в двух длинах
копья позади. Кинжалы и сосулька заблестели леденящим блеском.
попыток разогнаться, используя его в качестве лыжной палки, присел на
корточки, чтобы уменьшить сопротивление воздуха. Но черные жрецы все равно
продолжали его настигать. Ехавший рядом Фафхрд оперся на свой длинный меч
с драконьей головой, так что лед брызнул фонтаном, и сделал плавную дугу в
сторону. Жрец с сосулькой свернул вслед за ним.
нестись по льду, он изогнулся и увильнул от одного копья и отбил
Скальпелем другое. Затем в течение нескольких секунд он вел весьма
странную схватку - словно бы стоя на месте, поскольку все трое двигались с
одинаковой скоростью. Какое-то время Мышелов даже скользил задом наперед,
с трудом парируя удары самодельных копий своим коротким клинком.
оказаться просто фатальным, если бы в последний момент не появился Фафхрд:
он заметил где-то небольшой уклон, набрал на нем скорость и теперь летел
во весь дух, размахивая над головой мечом. Он пронесся за спинами у
жрецов, и две головы продолжали скользить по льду, но уже отдельно от
туловищ.
быть может, благодаря весу своего ледяного копья, настигал Фафхрда, летя с
еще большей скоростью, и неминуемо пронзил бы его, если бы Мышелов не
отбил громадную сосульку вверх, держа Скальпель обеими руками, и в
результате ее острие лишь взъерошило рыжие развевающие волосы Фафхрда.
Последним, что успел увидеть Мышелов, была несущаяся вперед голова Фафхрда
- туман приходился Северянину в тот миг как раз по шею. А затем и Мышелов
полностью погрузился в молочную пелену.
чувствовать, как к щекам прилипают кристаллики льда, и не знать, в какую
секунду ты налетишь на невидимую преграду. Мышелов слышал, как кто-то
хрипло заворчал - кажется, это был Фафхрд, - и одновременно звонкий удар,
Белоусов Валерий
Контровский Владимир
Сапковский Анджей
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий
Ибсен Генрик